Сергей Калашников - Странный мир Страница 13

Хозяин смотрит на увязанные шнурами заклеенные скотчем старые пластиковые пакеты.

— Сколько здесь?

— Не взвешивал. Когда паковал, казалось что двадцать килограмм, а пока донёс, решил, что тридцать, — не то, чтобы Славка решил "поговорить", но старая общеизвестная шутка, это вроде знака дружелюбия.

— Я сейчас, — подхватив дар, Семён Аркадьевич унёс его в одну из построек, потом перешел в другую, и, наконец, вернулся.

— Вот, всё что имеем, — на его ладони три ножика: складной, с выкидным лезвием, расхлябанный в дым, столовый с длинной тонкой ручкой, годный только на то, чтобы масло намазывать, и великолепный кухонный нож из стали, которая не тупится, с удобной прочной рукояткой.

— А еще пару Ваш кузнец, когда сделает? Я всё равно буду еще раз соль завозить, тогда и заберу, — столь быстрого положительного отклика парень не ожидал.

— Никогда. Ушел кузнец. Нет, не погиб. Забрал с собой женщину и пацана, и даже не попрощался.

В голове у Славки возникли сильные подозрения. Шустрила Викуша не помчалась знакомиться с новым для себя местом, а в этом посёлке у неё был дружок. Похоже, что этот дружок и сейчас есть, да не здесь.

— Жаль, — делиться с собеседником подозрениями он не собирается. — Что-то Док там затеяла?

Около входа в "барак", несмотря на ранний час, суетятся люди. Заносят и выносят свёртки, тащат посудины. Соваться в место, где командует медик, следует только по его приглашению, поэтому все остаются на месте.

— Слушайте, а почему Вы хотели, чтобы я со своими людьми перебрался на левый берег, когда сами живёте на правом? Полагаете проблемы в области мирного сосуществования? Видел ведь я как вы с подругой на дубинки в руках у моих помощников зыркнули, — хозяин задал очень точный вопрос. Наверняка долго думал.

Славка медлит. Отвечать правду не хочется. А надо.

— Правый берег, конечно, ближе. Я его уже осмотрел и планы составил. Потому и предлагаю вам занять свободную территорию. Уживёмся — будем друг друга навещать. А нет — так и фиг с ним, речка — граница, не подерёмся, чай из-за рыбы.

— А Вы юноша, прямо Наполеон. Целую империю задумали. Правобережную.

Ага, его явно провоцируют на развёрнутый эмоциональный ответ. А вот и нет, не дождётесь. И вообще, мужик оказался прогнозируемым — знакомая реакция на знакомые понятия.

— Если надумаете селиться около нас, будем помогать.

— Это откуда же в вас столько доброты? — Ага, Семён Аркадьевич сам начинает горячиться. Получай.

— Это забота об интересах популяции, — хватит на сегодня высоких материй. Пусть слегка подумает над этим словом. — Загляну, однако, в кузницу. Раз нет здесь мастера, деваться некуда, придётся самим ремесло осваивать. Так можно ознакомиться с достижениями самых высоких технологий?

— Милости прошу. И это, я ведь за соль должен, Вам может еще что-то нужно?

— Ножницы, чтобы волосы стригли, и компас, хоть игрушечный или сувенирный.

— А из провизии? У меня немного сахару есть, мёда баночка, чай, шоколад.

— Спасибо, это нам без надобности. Вот если нормальный топор, чтобы без всякого современного выпендрёжа, это да, — Славка уже понимает, что есть у этого жука спецзапасец, и что сам он для него перешёл в разряд "нужных" людей.

Семён Аркадьевич снова отправился рыться в своих кладовых, а в кузнице оказалось интересно. Камера от автомобиля с подкачкой от ножного насоса со вторым, явно недавно вклеенным соском. Из него шланг из термопрочной резины через металлическую трубку подаёт воздух в выложенный из глины горн. Наковальня — массивная железяка непонятного происхождения, грубые щипцы пинцетной конструкции, судя по размеру — для удержания поковок. Молоток — тоже какая-то деталь от машины, приделанная к слегка помятой трубе. Ни зубила, ни бородка. Картинка прозрачная. Мастер забрал с собой всё, что сделал сам, оставив кузницу в "первоначальном" состоянии. Так сказать, вернул в стартовые условия.

— Загляните ко мне, Всеслав Ильич! — хозяин уже тут. — Похоже, Ваша Доктор не скоро освободится. Звенит инструментами и рычит на моих так, что они вокруг неё мотыльками порхают.

Прошли в автобус. Чисто опрятно. Очень красивая женщина, не юная, но лет на десять моложе мужа.

— Ольга Николаевна, — раскланялся, пробурчал, что рад. Вот и главный "стимул" местного руководителя. Ничего не скажешь, выглядит прекрасно. Одета, причёсана. Не что-то особенное, но за собой следит. Шторки на окнах, многие сиденья в салоне сняты. Есть стол, в дальнем конце занавеска.

— Не желаете винограду, Всеслав Ильич, — мило улыбается хозяйка, — он правда доставлен был давно, но подвялился и не потерял во вкусе.

Отказ от лакомства застрял у Славки в горле. Приняв редкую, потерявшую многие скукожившиеся виноградинки кисть, поднёс её к глазам и посмотрел на свет. Есть семечки. Кажется. Снял со спины сделанный из лозы короб, висящий на тех самых сплетённых из верёвочек ремешках, аккуратно уложил туда эту драгоценность.

— Внученьку угощу, — ответил он шуткой на шутку, потеребив себя за "козлиное недоразумение", пушащееся на подбородке. — Однако простите, должен осмотреть вашу свалку на предмет санитарии. Таковы инструкции, с нашим Доком не забалуешь.

Дважды соврал. Стыдно. Во-первых, именно с этим Доком он последнее время очень много "баловал", причём в самой изысканной форме. Складывалось впечатление, что она толи проверяла выполнимость некого трактата о радостях общения между мужчиной и женщиной, толи проводила комплекс мероприятий по пресечению у него в дальнейшем интереса к иным экземплярам особей противоположного пола.

Но, главное, если на столе виноград, значит, в этот лагерь могли попасть…, косточки от персиков он отыскал быстро. От фиников чуть погодя. Ещё какие-то неидентифицируемые числом три, все разные. А потом — целую россыпь мелких круглых, от вишни или черешни — не понял. Трёх размеров. А ведь наверняка этой Ольге Николаевне удалось пропустить через свой пищеварительный тракт и весь оказавшийся на планете семенной фонд клубники, и может ещё чего-то. Ведь взрослые люди!

— Слава, я остаюсь здесь на несколько дней. Нужно присмотреть за мужиком. Аппендикс я ему удачно иссекла, но швы вызывают у меня некоторые опасения. — На любимую больно смотреть. Губы синие. Трясётся.

— Проводи меня до лодки. Есть новости.

— Хорошо, заодно и попрощаемся, — понятненько, хочет лишить его интереса к женщинам на весь срок разлуки.

Всё было прекрасно, пока не рассказал об уходе кузнеца и подозрение, что это дело рук Витуленьки. Вот тут Рипа просто взвилась.

— Слушай, ты этому Васильку, кузнецову подмастерью, закажи настрого к Виктории прикасаться. Ей никак сейчас нельзя залетать.

— Не понял. Она же ещё маленькая.

— Не настолько, насколько ты думаешь. Я их осмотрела. Все четыре уже могут забеременеть.

— Тогда, что измениться с твоим возвращением?

— Проинструктирую. И не смотри на меня так. Никакие запреты не сработают, даже страх на этих семисёлок влияния не окажет. Они уже посмотрели костлявой в глаза, их выручит только знание и умение. Взыграет голос плоти, а потом кесари их, узкобёдрых. У Тинки ещё есть шансы родить нормально, но с вероятностью разрыва связок. Так что друг ситный, готовься. Побыл осеменителем, побудешь и наглядным пособием. Да, да, именно ты, — и уже извиняющимся тоном, — ну нет у меня тут больше никого.

Глава 7

Предположение о переезде в курень кузнеца и Викиного друга Васьки с бабушкой нашли своё подтверждение, когда Славка ещё только подгребал к месту постановки лодки. Слышно, куют. Парнишка, с которым вышла встречать его Вика, производил впечатление долговязого и нескладного ботаника. Впрочем, три кирпича он принял на руки без проблем, просил ещё, но не получил. Рипа вообще много всяких инструкций даёт, и легче их соблюсти, чем… Вика взяла два, а Славка — семь. Им еще не раз ходить туда-сюда, пока перетаскают всё, что он привёз. Планов — громадьё.

Кузнец оказался с не слишком длинной бородой, отпущенной уже в этом мире, в связи с дефицитом бритв. И не кузнецом он был дома, а сварщиком. Понимал и в металлах и в профилях и в том, как на всё это действует нагревание, хотя, конечно, до много доходил уже, когда стал на острове заниматься огненным ремеслом. С Васькиной бабушкой, своей ровесницей, сошелся уже здесь, так что то, что он взял себе в подмастерье именно этого паренька не было случайностью. А уже потом с ними познакомилась Вика, тоже заинтересованная результатами их трудов. Внимания на неё в посёлке не обращали, так что она бывала там свободно, хотя и нечасто. Людей пересчитывали только в столовой по порциям, а в ином плане, похоже, количество народу руководство не интересовало. Работников знали всех, а детей считали иждивенцами. Хотя и было их немного, но трудиться запоминать… В тоже время среди жителей возникло что-то вроде обычая без нужды к начальству не соваться. Типа — у них своя свадьба, а наше дело с краю. Довольных руководством не было, но и деваться, вроде как некуда. Собственно, подобная картинка у Славки и складывалась в голове. Немного странно, конечно. Организованы, объединены, под охраной и от непогоды укрыты. Корм поступает регулярно. Странный народ, всё-таки, эти люди.