МАГ 8 (возвращение) (СИ) - Белов Иннокентий Страница 14

Впрочем, это пока мысли на будущее, когда мы миновали лесок, оказавшийся не таким и маленьким, километров в пять по длине дороги, проходящей по нему.

И спешим убраться, как можно дальше, поэтому будем обедать на ходу и идти до самого вечера, отсыпаясь и отдыхая по очереди на подводе.

Проезжаем несколько больших поселений и пару городков, вызывая своим видом всеобщий интерес. В одном поселении, большом таком селе, мое внимание привлекает Клея, показывающая на симпатичную церковь и большое кладбище перед ней.

Местный священник берется нам помочь, после того, как Клея обещает щедро заплатить добровольным помощникам.

За пару часов, который мы посвятили отдыху, своему и уже подуставшей тягловой нашей лошадке, мужики выкопали глубокую могилу и вырубили ее внутри правильным прямоугольником, по местным правилам. Крона пока поместили в церковь, и священник проводит заупокойную службу над усопшим рабом небесным Кроном, достаточно недолгую. Затем мы быстро кладем тело одного из братьев в быстро сколоченный гроб, хороним погибшего товарища и щедро жертвуем церкви, которая обещается ухаживать за могилой. На скромные похороны собирается толпа местных, которые смотрят на нашу группу, и все запоминают, другие развлечения нечасто здесь бывают.

Мне это не нравится, и я решаю снова вернуться на плохенькие проселочные дороги вдоль полей, где мы не оставляем такого яркого и запоминающегося следа.

— Так хорошо, что у брата есть своя могилка и место хорошее здесь, священник очень добрый человек, — убежденно говорит Борн, посматривая, конечно, на Клею.

Девушка и здесь взяла все разговоры и договоренности с мужиками, по поводу могилы и гроба, на себя. Получилось у нее все, как и всегда, на отлично, мужики недоверчиво чесали бороды, молодые парни с восхищением смотрели на такую яркую девушку и, точно, попробовали бы ее украсть, если бы не наш суровый, вооруженный вид и то, что мы не спускаем глаз с местных.

Мы отъехали от места схватки в лесу — всего то десяток километров, и я не сомневаюсь, что наш след легко найдут, если, кто-то срочно начнет поиски. Одна надежда, что погибшие дворяне, основные мужчины в этой семье, остальные члены фамилии — не такие сильно инициативные. Хотя бы, будут ждать пропавших и неудачливых карателей, минимум, до завтра, а то, и больше по времени.

Идем до самой темноты, я надеюсь, что проигравшую сражение сторону найдут не раньше завтрашнего дня, если есть, кому искать, скорее всего, это случится не завтра, а послезавтра.

Мы прошли за сегодня километров тридцать пять и еще один дневной переход сделает наш караван недосягаемым для возможной погони. Те же семьдесят километров вполне надежно спрячут нас от немедленного возмездия, но и останавливаться больше, чем на день — нам не стоит, а лучше исчезнуть и не оставлять за собой следов.

Мы, понемногу, выходим с самого юга Сатума, пусть не по географическому понятию, а по температурному, теперь нам до гор осталось сто пятьдесят километров, три дня пути. Жаль, но, прямой путь — теперь не для нас, нам придется дойти до нашего тайника и потом я предлагаю повернуть, чтобы обойти растревоженные смертью дворянина владения, добраться до крупного города слева от гор, где можно реализовать лошадей, в чем я не сомневаюсь и те же доспехи, в чем я не уверен, но, попробовать придется.

В местности, где мы забрали подводу и перебили первую погоню за нами, нас запомнили ушедшими к морю и ждать, конечно, будут с той же стороны. Поэтому, если мы появимся со стороны Разбойничьего леса, где нас никто не ждет и сразу же уйдем на перевалы, с одной только ночевкой в деревне беглецов, эта хитрость гарантирует, почти со стопроцентной вероятностью, возможность избежать серьезных проблем.

Придется сделать крюк на сто километров, зато, это гораздо безопаснее и есть возможность сдать вещи, которые, на самом деле, потянут на смертную казнь для любого, у кого их обнаружат. Понятно, что панцирь и латы со сбитыми личными гербами насторожат всех, кто увидит такие вещи, значит, прибыль перекупщиков должна оказаться очень высокой, а наш доход — очень маленьким, поэтому, я не отказываюсь от возможности просто прикопать такое добро в укромном месте, в том же Разбойничьем лесу, чтобы оно вылежалось свое время.

Это — если не удастся быстро и без проблем его реализовать.

На самом деле, здесь имеется определенная хитрость с моей стороны.

Я, конечно, рассчитываю, что спасенные от смерти гвардейцы и остальные, которых я еще лично не спас, только в составе группы, проникнутся ко мне чувством безграничной благодарности и, скорее, себе язык отрежут, чем позволят намекнуть кому-то в Асторе, что я — не совсем простой человек.

То есть, совсем непростой.

Это — так и должно оказаться, но, если, мы все немного еще запутаемся в реализации незаконно полученной мародерки и, тем более, все служивые, сходившие со мной и под моим фактическим руководством в такой славный поход, получат после реализации сатумских украшений солидные суммы в асторских полновесных тайлерах. Это, не считая солидного количества дворянских цепочек, перстней и прочих украшений, просто перешедших в личное пользование гвардейцев.

Да еще, дорогое оружие, мечи, клинки и арбалеты — все эти ништяки должны сделать моих спутников настоящими джентельменами удачи, под руководством приносящего неизменную удачу капитана, вашего покорного слуги.

Это такое чувство локтя, вырабатываемое удачными боевыми столкновениями и непрерывной мародеркой, особенно, в отношении таких воинских единиц, которые должны были, по совести, снести и растоптать всех нас, безо всякого сожаления.

Но, благодаря моему участию в схватке, мы не несем потерь, почти, зато и добыча реально потрясает своей амуницией и оружием, тем более, я беру себе просто одну долю из добытого, типа, все по-честному.

Это не вонючих и нищих Крыс резать в разведке, с которых и взять то нечего, кроме кучки блох и вшей.

Я не рискую покупать так прямо верность и молчание моих спутников, они не берут денег от проклятого мага, просто мы, по справедливости, делим добычу и наши трофеи. Насколько я вижу, процесс освоения чужого добра всем участникам экспедиции очень нравится и, прямо, воодушевляет их на новые подвиги.

Мы договорились с гвардейцами, что, если, придется снова воевать, я встану так же, привлекая внимание противников и окажусь недосягаем для стрел, мечей, клинков и болтов, пока парни, уже из пяти арбалетов будут уменьшать число противников.

Трое гвардейцев стреляет из арбалетов, Трагер юзает лук, Борн и Учитель заряжают машинки, Клея — подает болты и наблюдает по сторонам, не заходит ли враг сзади или с боков.

Таков предварительные расклад по ожидаемым боестолкновениям.

Мы в Сатуме и здесь, ждать чего-то хорошего, не приходится, поэтому, все держим кольчуги рядом с собой и готовы принять бой в любую минуту.

Единственно, что лесных разбойников в такой хорошо поделенной и постоянно контролируемой стране не имеется, только местные жители могут ими прикинуться, когда решат, что стоит рискнуть жизнью и взять на ножи проезжающих путников.

Но, это не наш случай.

После похорон, немного отдохнув, двигались до глубокой ночи и встали на ночлег на высоком холме, среди деревьев. Ночь прошла спокойно, во время завтрака последними деликатесами от кодлы Пельтума, мы долго любовались красивыми видами южной природы.

— Народ, предлагаю начать продавать наших лошадей по дороге, в тех поселках и деревнях, где нет бандитов и дворян. Чем больше продадим, тем меньше будет хлопот в городе, — обратился я к гвардейцам, которые, в основном, являются дольщиками добытого добра.

— Пару этих свободных, точно, стоит продать, — согласился со мной Торк и остальные его поддержали. Понятно, что ехать на лошади всем нравится, это, не свои ноги стаптывать, да и в военном смысле больше вариантов, для атаки или маневра.

Ну, хотят оставить лошадей пока себе, не проблема, даже, если потом придется совсем дешево отдать, зато, все чувствуют себя воинами. Теперь не требуется прятать оружие и это снимает много вопросов, пусть моя, как бы охрана, не понимает на местном почти ни слова.