Америссис (СИ) - Рогозина Виктория Страница 14

Узкие коридоры были завалены мусором и вырванными из стен дверными петлями. Воздух был пропитан вековой плесенью, на стенах виднелись пятна от сырости, а на потолке заплесневела известковая штукатурка. В некоторых местах виднелись похожие на раны трещины, сквозь которые прорывались пятна света. Запах затхлости заполнял пространство. Еще несколько шагов — и фонари осветили покрытый полустертой краской щит с неясным стеклянным орнаментом, и Елена остановилась, чтобы перевести дыхание. Однако ее спутник не притормаживал, продолжая свой путь.

Они вышли к старому лифту. Открыв створки, мужчина подождал, когда девушка встанет рядом и только после этого запустил сложный механизм. Прибор показывал отметки. Лифт замер на минус восемнадцатом этаже. «Глубоковато. Так вот по лестнице не набегаешься», — философски подумала Елена и тут ее взгляд остановился на плакате с надписью «Коллектив — это не какая-то безликая масса».

— Кюры здесь нечастый гость, — глубоким низким голосом проговорил мужчина, войдя в небольшую оранжерею. Здесь трудилось несколько Нубов опрыскивая зеленые листья и поправляя освещение.

Они пересекли холл и вошли в операторную — небольшое помещение с кучей генераторов, проводов и каких-то технических штучек.

— Простите, как к вам можно обращаться? — Елена торопливо передвигала ногами, пытаясь не отставать, но широкие шаги ее спутника давали тому огромное преимущество.

— Степан.

— Приятно познакомиться! — она кивнула и переведя дыхание произнесла. — Мое присутствие здесь не принесет вам неприятностей?

— За что тебя обнулили? — Степан обернулся, глядя на девушку сверху вниз, чуть ссутулившись.

— Я перепутала миссии и помогла обнуленным. Плюс за мной числится инакомыслие.

— Вот так сломала свою жизнь, — он и с упреком покачал голову. — Эх, молодежь-молодежь, что ж вам не живется спокойно?!

— А как вы живете? В смысле…вы не могли бы рассказать о своей…ОГО! — они проходили мимо библиотеки. Классическая с невысокими стеллажами и огромным количество книг. Елена остановилась как вкопанная, рассматривая настоящее сокровище двадцать второго века.

— Хочешь?

— Да, — она кивнула и прищурилась. На полке стояла книга с интригующим названием «ФаНтОм. Исповедь Анонима», без указания авторства.

Тому, кто с ним только что поздоровался, Степан улыбался, хлопал по плечу и не удержался от демонстрации эмоционального подъема, мгновенно отразившегося в его речи.

— Что ты про нас знаешь? Какую информацию собираешь?

— Ничего, — Елена покачала головой, все еще глядя на заветную книгу.

Степан остановился у столика и пригласив присесть девушку, сложил перед собой руки.

— Мне немного о вас рассказал Инвиз. В последнем рейде меня выкинуло из игры — я помогала найти обнуленных.

— Значит, за тобой пришли?! — он задумчиво закурил. — Что дальше планируешь делать?

— Я хочу узнать правду, — Елена вздохнула. — Зачем нам «Ф.А.Н.Т.О.М.», к чему это идет? Кто такой Аноним и правда ли он создал артефакт для изменения миров?

— Похвально, похвально. Все бы хорошо, но у нас проблема с генератором.

— Я не могу заказать. У меня остались очки, я могу купить и оплатить работу, — с готовностью предложила Елена.

— Мне нужно посоветоваться. Если хочешь, можешь пока почитать что-нибудь. Скоро приду.

Степан чуть хромая покинул помещение, оставив девушку наедине со своими мыслями. Елена, словно делая нечто постыдное, вернулась к стеллажу и схватила ту самую книгу — «ФаНтОм. Исповедь Анонима», и засев в уголке, открыла на середине. Пожелтевшие страницы заскользили перед ее глазами, и, несмотря на пыль, покрывавшую их, Елену вдруг поразил запах кожи — от него у нее закружилась голова. Это был запах детства — когда мама, поправляя на голове прическу, читала историю и рассказывала про загадочного монаха, которого нашли в степи двух братьев-летчиков, желавших разбогатеть, и далее, они проходят сложный путь, приходя к неожиданным выводам. Страницы, одна за другой, стали мелькать в ее памяти: тяжелые очки с толстенными стеклами, в которые были видны бесконечные взлеты и падения какой-то канареечно-желтой жизни, какие-нибудь казино или рестораны, однорукие бандиты, огромный стол, под которым девочка пряталась в первую волну бомбардировок — просто не знала куда бежать и что делать. Воспоминания нахлынули.

Перелистывая страницы, Елена открыла середину книги и прочитала:

«Наше общество нулевых будто кот Шредингера. Это общество стало равнодушным, потребительским, и рабочим одновременно — причина этому то, что любая большая масса людей неоднородна. Социальные программы выполнят такую функцию — слишком требовательны к качеству, как бы ни хотелось им обобрать нас до нитки и сделать из нас быдло. Однако, отрицать потребительскую повестку ошибочно. Их объединяет только одно: они слишком много думают о материальном — какая она, эта жизнь?»

Елена нахмурилась. Из того, что ей рассказывали родные, никто не говорил о потребительском отношении к жизни. Да, жить хорошо хотели все, но и за «американской мечтой» никто не бежал. Ходили слухи о русской мечте — когда ничего не делаешь и получаешь за это деньги. Но насколько, Елена знала, деньги были не столько мерилом успеха, а банальным способом для выживания. Люди ходили по магазинам, покупали продукты по акции и это всего лишь обыденность. Сейчас такого уже не встретишь. Вернувшись к чтению, девушка глазами пробегала по строчкам, пытаясь уловить смысл.

«Молодость пришлась именно на те времена и это было худшее, никогда не ностальгировал. Я презирал культ потребления и потребительства, вошедший в моду цинизм, равнодушие, бездействие и безыдейность, а также тотальную безвкусицу. Мои уже бывшие друзья призывали уезжать из страны, боролись за телефоны последней модели, купленные в кредит, стремились праздно проводить время, вместо работы. Все эти понты не делали им чести. Менеджеры мнили себя «пупами Земли», а обычных трудяг, коими являются сейчас Нубы считали глупыми, ненавидя и высмеивая. В целом вся культура строилась на понтах. Офисный планктон стремился владеть дорогими вещами, кутили, считая именно это успехом. Взаимоуважение уже тогда было не в почете».

Девушка закатила глаза, пытаясь припомнить, а есть ли сейчас взаимоуважение? Желание обладать лучшей капсулой, такой как «Г.Е.Н.Е.З.И.С. 2.0», естественно — для лучшего погружения в виртуальный мир, для четкой передачи нервных импульсов — чем лучше эта передача, тем точнее действия в «Ф.А.Н.Т.О.М. е».

«Я жил среди тех, кто был вынужден постоянно работать. Заводы, оборонные предприятия…тяжелые выдались годы. Я приходил домой и после ночной смены продолжал творить. С семьей не сложилось — когда вокруг толпа меркантильных женщин, когда популярна бытовая проституция, с огромными претензиями и требованиями. Это не входило в мое понятие семье. Общество деградировало».

Дочитав эту страницу, Елена тяжело вздохнула и перелистнула несколько страниц. Быстро скользя взглядом по строчкам, она начала подозревать, что сейчас войдет Степан. Ей почему-то казалось, будто он знает о мире что-нибудь такое, чего не знают другие. Но он так и не появился, и Елена погрузилась в чтение.

«Очередной революции не произошло и не могло произойти. Общество слишком двойственно — те, кто готов вершить историю, и те равнодушные. Я ненавижу вторых: безыдейные и бездейственные, по принципу, моя хата с краю — ничего не знаю. Фокус, внимая с попсы постепенно сменился, сменилась в целом повестка дня — в этом и разница. Благодаря этому, услышали обычных работяг, они стали героями. На смену ушедших «звезд» никто не пришел, ниша оказалась свободна. Никто не занял пьедестал. На культурном поле появилось место для эволюции, той самой, которой я так долго ждал».