Среди нас (СИ) - Вальтер Макс Страница 16

Теперь было очень холодно. Всюду, куда доставал взгляд, лежал снег, от яркости которого слезились глаза. И снова странная форма, словно времён Второй мировой. Однако здесь хотя бы тихо, никто не стреляет и не пытается меня убить. В руках вместо привычного калаша древняя, пережившая не самые лучшие времена пятизарядка. По правую руку, ухмыляясь, лежит бородач. В его глазах нет страха, только боевой азарт, будто вот-вот должно произойти судьбоносное сражение.

— Фрицы! — донёсся издалека истеричный крик, а вслед за ним что-то грохнуло.

Но работали не по нам. Я обернулся и увидел небольшой ряд «Ф-22», под снаряд на семьдесят шесть миллиметров. Вокруг них суетились люди, а мы так и продолжали лежать на снегу, даже не в окопе. А вскоре полетели ответные удары. Оглох я почти сразу, и теперь казалось, будто земля сама по себе вздымается фонтанами, засыпая наши головы мелким крошевом. Взрывов не слышно, как и команды «огонь». То, что наши начали стрелять, я понял, когда бородатый мужик потянул затворный механизм, чтобы выбросить стреляную гильзу и загнать в ствол следующий патрон.

«Это же сон!» — внезапно пронеслось в моей голове, и я вдруг открыл глаза.

Облезлый потолок, тихое бормотание телевизора, тепло… Выходит, я в сторожке: чувствую по пружине дивана, которая вечно норовит проткнуть бок. Странно, тут даже немного душно, ведь отопление я вчера так и не убавил, а вот руки ледяные. Словно я только что с мороза забежал.

— Твою мать! — подорвался я и осмотрелся.

Нет, ни отца Владимира, ни чёрных псов, ни даже Надюхи. Да и судя по полной темноте за окном, сейчас уже глубокая ночь.

Я пошарил глазами по столу и, отыскав телефон, вдавил первую попавшуюся кнопку, чтобы посмотреть, который час. Цифры показывали почти пять утра, а значит, засыпать ещё раз нет никакого смысла. Через час организм снова меня подбросит, вот только состояние уже вряд ли останется таким бодрым.

Этот священник… он точно со мной что-то сделал. Помню ведь, что он вошёл следом, а затем… П-хах, смешно, я уже второй раз попадаюсь на одну и ту же уловку. Два пальца в лоб — и здравствуй, амнезия. Что было дальше? Когда он ушёл? И вообще… А был ли мальчик? Судя по всему, был.

— Пф-ф-ф, — тяжело выдохнул я и с силой провёл ладонями по лицу. — И приснится же такое…

И вдруг в голове возникла странная мысль. Я вспомнил, как звали того бородача: Клим. Он родился и вырос в той же области, в какой-то глухой деревне, и отлично умел играть на гармошке. А уж как девок любил! Всё анекдоты им рассказывал, а те звонко хохотали. Стоило в любую деревню войти, знай: Клим обязательно кого-нибудь оприходует. А ведь он погиб в тот день…

Стоп! Какого хрена? Откуда я всё это знаю? Я ведь даже прадеда живым не застал. Помню лишь деда, но он только про Афган рассказывал, да и то нехотя. Нет, этого просто не может быть! Я что, был в их головах? Во сне видел то, что происходило с ними при жизни? Но тогда… Точно! У отца на правом бедре имелся крохотный круглый шрам. Он никогда не рассказывал мне о войне, просто говорил, что участвовал, но на этом всё. А о шраме отзывался, мол: «Да это я так, арматурку на заводе не заметил». Вот тебе и арматурка.

И снова вопросов больше, чем ответов. А ещё жрать очень хочется. Так сильно, что я готов столешницу сгрызть. Руки и щёки уже горят, будто я и в самом деле был на морозе, а затем вдруг резко вошёл в тепло. Ощущения приятные, но в моей ситуации кажутся очень странными. Ведь не бывает так, чтобы в тепле — и вдруг руки замёрзли.

Я резко поднялся на ноги, заставляя скрипнуть старый диван, и направился к холодильнику. По пути я настойчиво почесывал два места: на бедре и груди. Лишь распахнув дверцу, поймал себя на этом и удивлённо осмотрел бедро под тусклым светом, исходящим от холодильника. Небольшое розовое пятнышко, будто на ногу упала капля кипятка. По ощущениям, точно такое же находилось в районе груди. Я даже в туалет к зеркалу прошёл, чтобы в этом убедиться.

— Нихуя себе, — буркнул я, не стесняясь в выражениях. — Это как вообще называется?

Однако прежде чем заняться поиском ответов, я решил утолить голод. А он оказался нешуточным. Холодные слипшиеся макароны исчезли в моей утробе быстрее, чем я сообразил запихать их в микроволновку. Следом проглотил четыре бутерброда, запивая их чуть тёплым кофе. Очень на меня не похоже. Я иногда и пообедать забываю, а сейчас, в половине шестого утра, метать всё подряд…

По обыкновению, я вообще завтракаю без аппетита, скорее в силу привычки. До армии так и вообще по утрам в себя ничего затолкать не мог. Максимум кружку кофе, да и то не всегда. Но срочная служба заставит питаться по распорядку кого угодно. Вот и я воспитался. Вобрал, так сказать, правильные привычки.

Ровно в шесть запищал будильник. Понятия не имею, зачем я его завожу, ведь каждый раз просыпаюсь до его сигнала, самостоятельно. Несмотря на ранее утро, чувствовал я себя потрясающе. Бодрость и энергия переваливали через край, хотелось куда-то бежать, что-нибудь делать. Но я сдерживался, занимая тело рутинными процедурами. Душ, чистка зубов, бритьё.

В шесть сорок я уже был собран и привычно хлопал себя по карманам, проверяя, ничего ли не забыл. Я твёрдо решил получить ответы и прекрасно знал того, кто мне их предоставит.

Путь до храма не занял много времени. Судя по количеству машин, на сегодня запланирована какая-то утренняя служба. Ну что ж, мне это только на руку. Значит, отец Владимир на месте.

Я привычно перекрестился, отбил лёгкий поклон и шагнул внутрь.

Внутри уже вовсю суетились старушки в платках. Расставляли свечи, зажигали огонь в лампадках, другие выметали пол, который непременно сейчас затопчут посетители. Те, в свою очередь, уже ставили свечи у различных икон и тоже, по-своему, готовились к утренней службе.

— Здравствуйте, а отец Владимир где? — перехватил я одну из старушек.

— Переодевается он, сейчас подойдёт.

— Ага, спасибо, — кивнул я и стал дожидаться священника.

Выходить он не спешил, словно знал, что я его поджидаю. А когда появился, даже полслова мне выдавить не позволил, сказал: «После службы поговорим». Ну и, естественно, настоял на моём обязательном присутствии. Не сказать, что я неверующий человек, но и не самый большой поклонник постоять в храме под монотонное бормотание. Однако на этот раз я вдруг получил совсем неожиданный эффект. И даже несколько странный.

Нет, ничего такого, что можно было назвать прозрением и чем-то подобным. Просто мозг вошёл в некое подобие транса, а я в этот момент внезапно ощутил реальные потоки энергий. Это невозможно описать словами, потому как я их даже не видел. Просто знал, чувствовал их существование. Энергия скорее звучала, взлетала под купол и возвращалась назад, заставляя резонировать ауру прихожан. И вот её я как раз смог рассмотреть.

Закрученная причудливыми спиралями, похожими на те, что рисуют в учебниках по физике, чтобы наглядно показать, каким образом выглядит магнитное поле. Она казалась живой, реагировала на голос священника, на то, как и каким образом крестились люди. Периодически вздрагивала, принимая в себя новые потоки, и даже меняла цвет. Впрочем, и однотонной её тоже не назовёшь: словно радуга, бензиновая плёнка на поверхности лужи. У кого-то преобладали фиолетовые тона, у других — оранжевые или зелёные. Я заметил, что они менялись от типа настроения.

Например, одна из старушек решила слегка отойти и наступила на ногу молодой девушке. В этот момент в ауре старушки преобладали жёлтые тона, в то время как у девушки промелькнули красные и даже коричневые. Я ухмыльнулся про себя, потому как в голове сразу возникли ассоциации с фразой «Говно кипит». И её аура действительно напоминала кипение, хоть и недолго.

Однако для меня это определённо стало сюрпризом. К тому же видения были не постоянными, скорее походили на всполохи. Они накатывали волной, как и само состояние транса. В такие моменты голос священника превращался в непрерывный гудящий поток, а зрение на некоторое время теряло фокус.