Форсайт (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич Страница 29

— Кого ждём? — спросил я.

Лена с любопытством посмотрела на меня.

— Дядюшку. Как понял?

Я пожал плечами. Как понял? Да сложил два и два.

— Это место должно быть чистым, — пояснила Лена.

— А почему Мишу с Сашей не позвали?

— Дети...

— Знаешь, там они ведут себя как взрослые.

— Там всё иначе. — Лена вытянула ноги, посмотрела на них. — Знаешь, а я ведь сама себе кровотечение остановила. Я не помню, но там культи... в общем, я прижгла сосуды, когда потеряла ноги. Остановила кровь. Представляешь?

Я молчал.

— Жуть полная, — вздохнула она. — Я уколов боюсь. Однажды порезалась — ревела от страха. А там мне варг оторвал ноги... или откусил... и я сама остановила кровь.

— Лена...

— Не надо ничего говорить, — попросила она. — Ничего всё равно не исправить... О, дядька!

Я помахал рукой Артуру Давидовичу, тот кивнул в ответ. Он к нам вышел по другой тропинке, а подойдя — первым делом достал из кармана серую коробочку с несколькими кнопками и экраном. Сделан прибор был с той грубоватой красотой, которая свойственна русскому оружию. Григорян вдавил кнопку, удовлетворенно кивнул, засунул коробочку в карман пальто. Пояснил:

— У нас есть четверть часа.

— Говори, дядька, — весело предложила Лена.

Григорян закурил. Лена протянула руку, он дал сигарету и ей.

— Время определено окончательно, — сказал Григорян. — Событие произойдёт через трое суток, семнадцатого февраля. Даже время примерно знаем — десять часов сорок минут утра. Плюс-минус, конечно.

— Так когда идём? — спросила Лена.

— Через ночь. Можно было бы и этой, но надо разобраться, что осталось от «осенних».

Лена задумчиво кивнула.

— А место?

— Есть большой дата-центр совсем рядом с вами. — Григорян улыбнулся. — Пешком можно дойти. Вот туда и отправитесь.

— Чем-то лучше других?

— Тем, что ближе.

Я вежливо покашлял. Когда Григорян посмотрел на меня, поинтересовался:

— Не мешаю?

— Нет, — ответил Артур Давидович.

Достал из кармана фляжку, сделал глоток. Протянул мне.

— Коньяк? — понимающе спросил я.

— Я коньяка в Армении в юности напился на всю жизнь. Виски.

Подумав, я сделал глоток. Лена покачала головой.

— Хоть в двух словах объясните? — спросил я. — Что может случиться?

— В двух... — Григорян задумался. — Искусственный интеллект.

— Сдаюсь, — признал я. — В двух словах непонятно.

Григорян прислонился к перилам напротив нас. Засунул руки в карманы.

— Время События не было жёстко детерминировано. Первоначально разброс достигал нескольких лет. Но с каждым днём временные рамки становились всё у́же... вот, теперь мы знаем время.

— А природа События?

— Зная время, мы смогли соотнести то, что должно произойти. Семнадцатого февраля планируется тестовый запуск новой нейросети, которая должна интегрировать практически все существующие. Согласно ряду прогнозов, это вызовет появление полноценного искусственного интеллекта.

Я нахмурился.

— Не веришь? — спросил Григорян.

— Верю. Чего не верить-то? Мне и нынешние сетки иногда кажутся разумными. Но как связаны нейросеть — и Мир После?

Григорян развёл руками.

— Слушайте, так не надо запускать эту сеть! И всё!

— Пробовал остановить заинтересованных учёных? — спросил Григорян. — Или военных, которые считают, что нейросеть — шикарное оружие, которое они смогут контролировать? Или политиков, которые считают, что нейросеть решит все вопросы контроля над населением? Да хоть бы и сумасшедших экологов, которые считают, что искусственный интеллект спасёт природу?

— Ох уж спас! — невольно засмеялся я. — А как военные всего мира хотят делить контроль над искусственным интеллектом?

— Хрен их знает, — выругался Григорян. — Только сейчас работы над сетью, наоборот, форсируют, даже с международной кооперацией. Знаете, почему? Там, наверху, думают, что нейросеть сможет раскрыть природу форсайтов!

Я задумался.

Вообще-то это выглядело логично. Даже нынешние сетки порой выдавали очень чёткие прогнозы, проектировали другие сетки и устройства, писали компьютерные игры...

— А ведь может получиться, — признал я.

— Я говорю лишь, что к дате чётко привязано одно событие, вероятно, оно и вызовет Событие с большой буквы.

— Но как? — Я встал, скинув с плеч плед. — Артур Давидович, вы там не были, но поверьте...

— Верю, — сказал Григорян. — У меня были форсайты.

Я замолчал.

— Не знаю, — продолжил Григорян. — Сам всю голову сломал. Что может сделать сверхразум, появившийся в сети? Ядерную войну устроить? Допустим. Хотя генералы клянутся, что их системы запуска никак через сеть не контролируются. Что у них до сих пор все самые важные системы — на перфокартах и рубильниках...

Он нервно засмеялся.

— Не знаю, правда. Может быть, когда он появился, то как-то привлёк чужой разум? Инопланетян? Не знаю. Наши айтишники тоже говорят, что это физически невозможно. Что если разум в сети и появится, то у него нет никакой возможности вот так изменить мир. Что его цели вообще никак не будут соотноситься с человеческими. Что разруха и города под облачными куполами никак ему не нужны. Скорей уж, он мог бы начать создавать какую-то свою среду обитания. Максимум — подчинить людей своей воле, чтобы мы его обслуживали, прокладывали новые сети и строили электростанции...

Григорян нехорошо рассмеялся.

— Но они правы, дядюшка, — сказала Лена. — То, что там — никак компьютерному разуму не нужно.

— Вот поэтому нам необходимы данные, — пояснил Григорян. — Факты. Как и что происходило... произойдёт через три дня. Будут факты — будут и действия. Запуск сетки отложат. Возможно, будет принято решение раздробить интернет на более мелкие сети с системой взаимных шлюзов, чтобы ограничить возможности нейросетей. Политики согласятся, уверен. И наши, и не наши. Но без фактов, на основании лишь совпадения по времени — их не убедить.

— А почему всё так приватно? — Я обвёл взглядом пустой берег, заснеженные деревья. — Руководство не одобряет? Им себя не жалко?

— Руководство негласно одобряет, — сухо сказал Григорян. — Но да, приватно. Если провал, то всё спишут на меня.

— Надо и молодёжи объяснить, — предложил я. — И «летним». И «осенним», если кто остался.

Григорян поморщился.

— Нет, Никита. Нельзя. Они — расходный материал.

— Чего? — Мне показалось, что я ослышался.

— «Летние» и «осенние» погибнут, — сказал Григорян. — Вы никогда с ними не встретитесь. Вы живёте в трёх различных временах Мира После. Не знаю, почему так, но никто и никогда не встречался с форсайтниками из другого сезона.

— Может быть, мы с ними... — начал я.

— Нет, — Григорян покачал головой. — Это один мир. Вы видите последствия действий «летних» и «осенних», «осенние» видят действия «летних». Так вот, задача двух других групп — обеспечить успех вашей миссии.

— Потому что тут Лена? — спросил я.

— Потому что вы идёте за ними, — пожал плечами Григорян. — Но да, я бы изменил план, окажись Лена в лете. Ты бы поступил иначе?

Я подумал. И покачал головой.

— Нет. Я бы тоже Лену спасал.

Она засмеялась и чмокнула меня в щёку. С вызовом посмотрела на Григоряна. Спросила:

— Значит, всё зависит от нас?

— Разумеется, нет. — Мне показалось, что Артур Давидович ответил с лёгкой досадой. — Дата стала понятна. По всему миру, во всех центрах начинаются финальные форсайты с попыткой выяснить причину События. Надеюсь, кто-то найдёт истину, может быть, и вы.

— А если узнают причину События и предотвратят запуск суперсети? — спросил я. — Что случится с форсайтами? С Миром После?

— Наверное, он не произойдёт, — ответил Григорян. — Форсайты прекратятся.

— И тех нас — не будет? — уточнил я.

Григорян пожал плечами. Вздохнул:

— Не знаю я. Никто не знает. Останется иная версия реальности или она исчезнет... Как по мне — любой вариант хорош. Тот мир обречён. Люди заперты в городах и вымирают.