Андрей Гребенщиков - Голоса выжженных земель Страница 32

Назывались зверюги довольно странно — «коптилками», «чернильницами» и «туманками». И если первое прозвище хоть как-то объяснялось жиденьким темноватым дымком, выделяемым ими при дыхании как раз через «дымоходы»-присоски, то происхождение «чернильницы» или «туманки» припомнить не удавалось.

Около минуты броненосцы усиленно нюхали воздух, водя вытянутыми треугольными мордами из стороны в сторону и подслеповато таращась крошечными глазками-бусинками на двух застывших в ожидании людей. Затянувшуюся паузу нарушил самый длинномордый из них: вытянув некоторое подобие кожистых «губ» в комичную трубочку, он негромко, но отчетливо «прокрякал» нечто совершенно унылое и немелодичное. Оставшиеся твари отреагировали немедленно — задышали глубоко и шумно, словно кузнечные меха, и воздух вокруг них тут же потемнел. Причем чем дольше они дышали, тем непроглядней становилась окружающая тьма. В считаные секунды друзья оказались в плотной пелене абсолютно «чернильного» тумана.

Мальгин открыл стрельбу из пистолета, видимо ориентируясь на обострившийся от вынужденной слепоты слух.

— Ванька, ты их пулями не возьмешь, зато меня зацепишь! — закричал Живчик и от греха подальше кинулся наземь. Стрелять по броненосцам из «Макара» не было никакого смысла — во-первых, бесполезно, а во-вторых, опасность теперь исходила не от них. Припав ухом к земле, Федотов отчетливо различал топот множества ног или лап, стремительно приближавшихся к «туманности» со всех сторон.

Кто же устроил им ловушку? Память, пробуксовывавшая под напором адреналина, бессильно выдавала бессвязную информацию, значение которой сводилось к банальному: «скоро здесь будет полным-полно зубастых, кровожадных хищников». Стая заурядных и не особо сильных гадов, неспособных ничего противопоставить человеку среди бела дня, легко одолеет их в этом непроглядном чернильном мареве…

Стоп! Сознание уцепилось за какую-то малозначительную деталь… «„Туманки“… „манки“. Черт! Думай, голова, думай!»

Совсем рядом с упомянутой выше головой чиркнула шальная пуля, и все мысли мгновенно покинули «опасное место», оказавшееся под дружеским огнем.

Костя хотел заорать благим матом что-нибудь трехэтажное в адрес стрелка, и тут в мозгу, наконец совместились два понятия: «Туманка» и «огонь»! Сталкеры называли этот прием «противотуманкой». Конечно, на каждую мутагенную гадину найдется своя человеческая хитрость.

Колесико зажигалки крутанулось с сочным, жизнеутверждающим хрустом. Рожденная на краткий миг искра полыхнула и превратилась в ослепительную звезду, пожравшую все окрест. Вспыхнувшие горючие «чернила» пощадили только людей в огнеупорных защитных костюмах, от остальных участников феерии остались лишь обгоревшие до костей тушки да уцелевшие в «жаровне» роговые пластинки, уже без всяких присосок.

«Кто к нам с коптилкой придет, тот от коптилки и…» — засмеялся было довольный собой Живчик, но тут же осекся. Сквозь парящий от запредельной температуры воздух показалась неясная фигура исполинского роста. Пять, шесть… Сколько же в ней метров?

Бой на пустыре близ границы Пояса Щорса только начинался.

Глава 11

В ГОСТЯХ У ДЯДЮШКИ АЙКА

Когда Вольф остался наедине со своим старым другом и наставником Валентином Пантелеевичем Терентьевым, тот с ухмылкой заявил:

— Вижу, наш залетный гость крепко взял тебя за…

— Краснов? — перебил его Вольф. — Не страшно. Другое хуже, Пантелеич. Маркус выходит из-под контроля. Шушера подковерная оживилась, чувствую. Надо искать, выдергивать… А то не успеешь оглянуться, а они тут как тут.

Терентьев нахмурился, всем своим видом демонстрируя осуждение:

— Зря ты, горячая голова, своих чурбанов так напугал: если кто тебя и терпел еще, теперь побоятся. Сам же их к Краснову в объятия толкаешь!

— Плевать. Пользы от них… Как враги они полезнее, нежели союзники. Пусть себе красновскую бригаду разлагают.

Терентьев недовольно поджал губы:

— Не мне тебя учить, но в такой ситуации разбрасываться людьми, даже самыми плохонькими, — глупо! Скоро каждая боеспособная единица будет на счету…

Генерал покивал.

— Ладно. Маркуса мы проработаем. Предателей вычислишь мне в ближайшие дни… Поговори с народом… Ну и списочек мне. А там разберемся. Надо думать, что потом делать будем. Сам понимаешь, Краснов сейчас на моем фоне хорошо выглядит: молодой, сильный. Варяг. С техникой, с людьми. А уж какая сила за ним стоит… Мне нужен план, Валентин. Чтобы людей расшевелить. Чтобы знали: я возвращаюсь. Бункер возвращается. Что ту войну мы не проиграли, а просто приостановили. Мне нужен весь этот город, Валентин. Для начала.

Валентин Пантелеевич улыбнулся тихо и кивнул тоже.

— Я пришлю тебе человечка. Он планы любит строить…

Первым закричал Иван: «Это Князь Тишины! Не стой, бежим!»

Дважды просить Живчика не пришлось, он схватил товарища под руку и потащил в противоположную от исполина сторону.

Но побег закончился, не успев начаться. Не сделав и пару шагов, друзья застыли на месте — их мышцы странным образом одеревенели и отказались повиноваться. Так друзья и стояли двумя недвижимыми статуями посреди пустыря. Они пытались сопротивляться оцепенению, однако все было бесполезно. Разум пасовал перед непослушным телом, а бессилие порождало яростное, кипящее отчаяние.

Гигант приближался. Парализованный Живчик не мог его видеть, огромная туша, прозванная другом «Князем Тишины», надвигалась со спины, но безразмерная тень уже легла на обреченных людей и с каждым шагом разрасталась, приобретая все более устрашающие черты. «Безголовый» силуэт искривленного, несимметричного тела, всего покрытого «пузырями» наростов, из которых торчали нитеобразные шевелящиеся отростки, с трудом различимые в отраженном лунном свете.

«Что же это такое?!» — Федотов отчаянно перебирал в памяти образы монстров, виденных во плоти либо на сталкерских картинках. Такого «чуда» припомнить не удавалось… Конечно, переростки попадались на глаза очевидцам и даже нашли свое место в бестиарии: «Железобетонные» Титаны с одноименного района ЖБИ когда-то наводили ужас на всю восточную часть Екатеринбурга, Эльмашевские Истуканы сотрясали север в бесконечных стычках с «Малютами» из Березовского, а родной юго-запад содрогался при одном виде Шагающих Молотобойцев с Вторчермета. Однако «Князя» никто никогда не описывал и не зарисовывал…

«Первооткрыватели фиговы! — тихо ругнулся Константин и сделал неутешительный вывод о фатальной природе открытия. — Видать, потому никто и не знает, что в живых ни одного свидетеля не осталось».

Безрадостная мысль потонула к оглушительном вопле, раздавшемся прямо за спиной. И, к вящему ужасу людей, вопль был торжествующим.

Генералу уже приходилось ранее видеть этого чрезмерно худого и непомерно высокого молодого человека. Нервный, не знающий куда деть длинные узловатые руки, Гринько не производил впечатления уверенного в себе человека, способного командовать и брать ответственность за других. Его бегающий, не останавливающийся на собеседнике взгляд жутко раздражал генерала, а сбивчивая речь только усиливала отторжение.

«Стареет все-таки Валентин… Прислал какого-то очкастого недотепу. Маркус на этой доске — слон, не меньше. А Пантелеич мне против него какого-то коня предлагает. Дареного…» — поморщился Генрих Станиславович, шумным выдохом прерывая порядком утомивший пустословный монолог.

— Вячеслав, давай-ка ближе к делу. Валентин Пантелеевич рекомендовал тебя в качестве аналитика в… назовем это «боевым отделом». Ты в курсе происходящего?

Очкарик торопливо кивнул.

— Тогда изложи в нескольких словах оперативную обстановку, — потребовал генерал.

Гринько заметно оживился, видимо почувствовав себя в своей тарелке:

— На Ботанической и Чкаловской все просто: можно маневрировать со способами удержания и продвижения наших интересов, но по большому счету это уже техника.

— Ох, ты какой шустрый! — Старик искренне поразился. — Мы тут совещания собираем, головы ломаем, а у тебя «все просто». Не слишком ли поверхностно, молодой человек?

Вячеслав на секунду смутился, но сумел быстро собраться:

— Генрих Станиславович, обе станции уже отработаны. Слишком слабы, чтобы сопротивляться, слишком мелки, чтобы заострять на них внимание.

— Продолжай, торопыга. — Костяшками пальцев Вольф выбивал по столу раздраженную «чечетку».

— Ботаническая расположена рядом с наземной сырьевой базой, и это единственное ее достоинство. Впрочем, запасы сырья сильно истощены и скоро закончатся. Есть еще развитая энергосистема, но для нас она особого интереса не представляет, разве что в качестве «времянки». Чкаловская отвечает нашим задачам полнее. Немаловажный плюс — наличие крупной свинофермы и даже зачаточного сельского хозяйства. И если «ботаники» в основном паразитируют на супермаркетах и соседях, фактически ничего самостоятельно не производя, а лишь потребляя, то чкаловское население значительно более приспособлено к тяготам современной жизни. Это отличный плацдарм для…