Людоеды (СИ) - Mиxoнoв Cepгей Страница 33

— Куда? Стоять! Назад! — преградил Варвар собственным тело крыльцо мужского барака беглецам с лопатами. — Действуйте, как учил! А проучите людоедов, иначе могилы вам не пригодятся, а сами людоадам в качестве охотничьих трофеев на заклание! Деритесь! Будьте мужиками-и-и…

Ему также досталось. Но он не дрогнул, и в свою очередь завалил пару дикарей. Одно слово — варвар. Людоеды лишь раззадорили его. И он пошёл на стену из них в одиночку, бросаясь в прорыв к Михею с его зверюгой. Зуба не видел. Но знал наверняка: тот где-то также рубится с превосходящими силами людоедов — и без боя не сдаться. А этому никогда не бывать.

— За мн-Ой…  — не обратил Варвар на очередной удар по голову дубиной, сам отразил выпад дикаря, рассекая ему руку костяшкой-мечом. И укрыв щитом голову от повторного удара извне, кинулся на иных дикарей точно шар в боулинге на кегли.

Его посыл с порывом поддержали сокурсники. Всё-таки не пропали даром уроки с наставлениями от практикантропов в их адрес. В безысходной ситуации они вдруг уяснили: если дрогнут — погибнут. А так вновь заставили отступить дикарей, и даже стремились догнать обращённых в бегство людоедов и добить. Да где там — дети природы оказались более прыткими и выносливыми — со страху перепрыгивали не только преграду в виде забора из кроватей чужаков, но и ров, скрывались в кустах, не останавливаясь и в дебрях.

Теперь уже орал Беккер, срывая голос на них:

— Куда? Опомнитесь! Вернитесь! — готов был он простить им их предательство — во второй раз, а третьего могло и не быть, если только в отношении него и в качестве мести за позор связанный с очередным поражением. — Ерунда! Без поражений не бывает побед!

Старик не поверил тому, что услышал и переспросил: не ослышался ли?

— Пускай мы проиграли битву сегодня, но завтра обязательно победим, а рано или поздно, что очевидно! Поскольку у нас преимущество с численным перевесом!

Вот так вот — ни много, ни мало. И впрямь Наполеон. Как в том анекдоте про слона: что делал слон, когда пришёл на поле он?

Травку жевал. А у старика так и ходили желваки. Он даже позволил себе ударить Няма посохом, пока этого никто из дикарей не мог видеть — как соплеменников, так и сородичей из иных племён.

— Ай-яй…  — схватился Беккер за голову. — Ты чё дерёшься, кочерыжка лысая! Вот я тя самого дубинкой по чердаку привечу, а так оттяну, что…  твоё место и займу…  Ух…

Старик снова огрел Няма, и на этот раз по спине, а затем ещё добавил костлявой рукой по шее.

— Я сделаю всё, что скажешь, а не прикажешь! Только не бейся-А-А…  — закрылся Беккер руками от палача.

Старик снова ткнул в его посохом — в живот — и на этот раз не стал отнимать, задержал, давая возможность поверженному соплеменнику взяться за него, словно давая последнюю надежду утопающему, как соломинку. Поднял на ноги.

Вид старика означал: вот и поговорили — по душам. Ему предстояло произвести обряд и обратится к духам. Для заклания требовались жертвы, и таковые были — сильно искалеченные сородичи. Их и сожгли на костре — старик на пару с Беккером.

Жрец в очередной раз заставил ученика замарать руки кровью, чтобы у него не было пути назад к чужакам. Отрезал ему все мосты с переправами. Теперь и дикари ненавидели его лютой смертью, а не простят очередного провала. Но пока что боялись, поэтому слушали всё, что говорил им старик от имени кровожадных духов Огня и Земли.

Беккер и предложил сжечь ненавистное поселение чужаков — использовать дубинки в качестве факелов — забросать ими бараки практикантов.

Его затея понравилась не только наставнику, но и соплеменникам с сородичами. Однако они затребовали взять паузу в войне — передышку. Предстояло повести переговоры с теми, кому Беккер нынче не желал попадаться на глаза. Но взгляд старика и преисполненный злобы с ненавистью заставил его согласиться с очередным доводом.

Не успели практикантропы со своими соратниками, и теперь уже точно по оружию, нежели несчастью, зализать раны после боя в ранний час, как с восходом солнца из кустов снова показались дикари. И все как один в черепах и шкурах тех, кого убили, как охотники, превратившись в великих воинов. Но всё же одна тощая фигура выделялась среди них, опиравшаяся на посох-клюку на фоне иной томной.

— Беккер — скотина! — вскочил Варвар.

— Не кипишуй! — прильнул Мих к нему.

— Во… ляди, — присовокупил Зуб, приметив белый лоскут ткани.

Беккер размахивал майкой.

— Ещё бы трусами — и на голову надел! А я бы ему…  Ух…  — едва держался Ясюлюнец. Его так и подрывало кинуться на горстку дикарей — вождей племён людоедов.

Улыбки, возникшие на лицах иных победителей, исчезли без остатка.

— Блин, провокация! — не сомневались они, пытаясь запретить практикантропам повести переговоры с дикарями — те выманивали их за ограждение оборонительного периметра, расположившись посередине меж лагерем и дебрями.

— Надо выяснить, чего они хотят от нас…  — заявил Мих.

— Ясен пень, — взялся Варвар за топор вместо щита, а в иной и без того сжимал костяной меч. — Перебить нас, как ща я их!

— Осади свой табун коней…  — предупредил Мих. — Никто никого не станет валить, если конечно это не провокация!

— Да о чём с дикарями говорить можно! Вломить им, — принял Зуб сторону Варвара. — Лишить этих людоедов их лидеров — и дело с концом! А затем сами разберёмся с иными на их стойбищах! Доказали у кого сила! И победа будет за нами!

— Уже, — напомнил Мих. — Иначе бы не пришли и Беккера не привели с майкой в качестве белого флага!

— Ну, так и не сдаваться…

— Поживём — увидим! Пошли…

Перейдя ров с заграждением по тарану дикарей, практикантропы приблизились вплотную к переговорной делегации дикарей.

— Кому сказать по возвращении, чем мы тут занимались — не поверят, — отмочил Зуб-юморист. Чем и уморил.

С улыбками практикантропы и встретили дикарей.

— Шалом! — выдал Беккер. — Нам нужен мир…

— А нам — желательно весь…  их! — завернул по обыкновению Зуб.

Он и понятия не имел, что старик понимает отчасти их язык. Вот и сейчас уловил смысл не совсем обычной фразы, оброненной одним из трёх практикантропов под прикрытием ручной зверюги.

Заговорил.

— Что там лопочет этот неандерталец с рожей как у практикантропа, а даже не кроманьонца? — всё ещё продолжал тянуть Зуб одеяло в переговорах на себя, намерено прикрывая Михея, и скрывая от дикарей: кто из них главный. А то мало ли что — и у них на уме. А в голову взбредёт — дикий народ.

— Это ваше заднее слово? — повторил Беккер вопрос старика.

— Сами идите туда! А это край — и нынче наш! Вся обозримая земля с холма! Вот так — и никак иначе! — вмешался ещё и Варвар.

Перевода не требовалось. Чужаки требовали у людоедов отдать им на откуп их священную долину. Самые лучшие охотничьи угодья.

— Но если что — согласны и на временное перемирие до худших времён, — подвёл итог состоявшимся переговорам, больше подобным на базарный торг Мих.

Беккер заверил: дикари подумают над предложением чужаков.

— Только недолго, иначе мы сами двинем на них походом!

Мих повернулся, и как ни в чём небывало зашагал назад в лагерь, подставив спину дикарям под удар. Один из них не выдержал и ринулся на него.

— Я сам…  — предупредил Мих всех — и зверя. Резко крутанулся на месте, укрываясь щитом от удара дубинкой дикаря в шкуре, и зацепил его мечом в колено, запомнив манёвр Варвара, подсмотренный им в момент поединка того со Шлейко. Но не стал мелочиться и серьёзно повредил. А затем добил, проломив шлем.

Оставалось вонзить, и убить.

— Ну же, ну-у-у…  — затянул Ясюлюнец.

— Кончай этого урода-А-А…  — вторил Зуб.

— Так и быть — прощаю, — обескуражил Мих. — В первый и последний раз! Больше никогда и никто из вас пусть не думает вставать ни у меня на пути, ни моих сотоварищей! Уяснили? А чем это чревато?..

Дикари живо подхватили незадачливого подельника и были таковы.

— А ты чего стоишь, Иуда? — заскрежетал зубами Варвар.