Куда идем мы… (СИ) - Нестеров Вадим Страница 35

Если честно — Псих отчаянно стеснялся низкого уровня своей «Скрытности», и мало что могло сорвать ему пломбы качественней, чем насмешки на эту тему.

— Ты чо сказал?! — в ярости заорал он и, не дожидаясь ответа, попытался разбить голову собеседника посохом. — Ты кого колхозником назвал, морда гуталиновая?!

Но разбойник легко парировал удар своей пикой с черной кисточкой.

Началась сеча.

Псих орудовал посохом с такой ловкостью, как будто тот был не тяжелее зубочистки. Но и пика Черного порхала над головой подобно ласточке, иногда бросаясь вперед как змея. Если поначалу оба противника фехтовали с презрительной усмешкой, то вскоре ухмылки исчезли с их лиц. Они оба слишком привыкли быть первыми и долго не встречали достойного соперника. А встретив его наконец — немного растерялись, не понимая, что делать и как одолеть врага.

Псих явно уступал сопернику в силе, но превосходил в ловкости и увертливости. При этом превосходство и того и другого было достаточно условным и не позволяло решить судьбу поединка несколькими ударами.

Наконец, дуэлянты начали уставать, причем перекаченный Черный со своим мощным телосложением исчерпал запас сил первым. Он тяжело дышал, а на ладонях, сжимавших пику, выступил пот. И хотя атаман и сумел пару раз дотянутся наконечником до Психа, пустив ему кровь, но и тот умудрился провести несколько неплохих ударов, изрядно отсушив разбойнику левую ногу.

Увидев, что противник «поплыл», Псих усилил натиск и Черный вынужден был начать отступать.

— Ну что, мелкий крадун, получил от папки? — весело крикнул монах, развивая успех. — Давай, тащи рясу, пока я ремень не снял.

— Хорошо. — вдруг сказал Черный, опуская пику. — Твоя взяла, сейчас принесу.

Он повернулся к Психу спиной и сделал несколько шагов в направлении двери. Уже стоя в проеме, он повернулся и поклонился.

— Спасибо за спарринг, любитель красных петухов. Слушай, братан, у меня тут юбилей на носу, куча дел…Одних приглашений сорок штук отправить надо. Я тебе потом отдам, лады? Ты через месяцок зайди. Или через два.

И дверь захлопнулась, отрезая обманутого Психа от вожделенной рясы.

Сказать, что обезьян впал в ярость — это ничего не сказать. Купиться на такой дешевый трюк?! Это даже не фиаско, братан — это какое-то днище.

Псих выносил дверь несколько часов, и от методичных ударов железного посоха у всех обитателей пещеры началась мигрень. Но никто, разумеется, и не подумал пойти и отворить униженному и оскорбленному.

Немного сбив свою ярость, обезьян еще пару раз пнул заговоренную преграду и сел у входа.

Темнело. Завели свою торжествующую песнь знаменитые биробиджанские комары…

Продолжать здесь сидеть не было ни малейшего смысла.

Псих встал и уныло поплелся в сторону монастыря.

Сделав пять шагов, остановился.

Повернулся в сторону пещеры.

Сплюнул и сказал:

— I’ll be back!

Глава семнадцатая. Валдгейм. Биробиджанский район

(где страсти по рясе достигают новых высот мордобития)

с. Валдгейм,

Еврейской автономной локации

48°41′ с. ш. 132°58′ в. д.

Псих появился в монастыре, когда уже стемнело.

— Ну как? — сразу подскочил к нему Четвертый. — Нашел?

— Все прекрасно! — заверил его Псих. — У меня все под контролем. Для первого раза результаты великолепные. Сделано самое главное — ряса найдена. Она там, в пещерах, у этого Черного. Более того — он сам мне признался, что украл ее.

— То есть, ты с ним даже виделся? — удивился Четвертый. — А с рясой что?

— Все хорошо с рясой, не волнуйся! — сказал Псих. — Идет процесс перехода ко второму этапу реализации. В данный момент я занимаюсь разработкой плана извлечения рясы из закромов этого чудака. Работа будет сделана в кратчайшие сроки и уже завтра я приступлю к исполнению.

Он немного помрачнел и добавил:

— Все будет хорошо. Не псы. У меня все под контролем. Тебя здесь как — монахи не обижали? Кормили-поили?

— Да, все хорошо. Пока тебя не было, меня три раза поили чаем и два раза кормили. Они очень внимательны ко мне.

— Жаль. — честно признался Псих. — Я бы с удовольствием настучал кому-нибудь по кумполу.

Четвертый успел достаточно хорошо изучить своего спутника, чтобы понять — Псих темнит. Причем темнит отчаянно и не особо скрываясь.

— Псих, ну хватит уже! — и молодой монах посмотрел в глаза обезьяну. — Рассказывай, что случилось. Я же вижу, ты сам не свой.

— А что рассказывать? — Псих достал свой посох и принялся постукивать им по камням, которыми была вымощена дорожка. — Отымели меня, вот что случилось. Не смог я рясу отобрать. Хотел, но не смог. Сил не хватило.

— Как не смог? — неосмотрительно ляпнул ошарашенный Четвертый, и, разумеется, Псих немедленно взорвался.

— А вот так! — заорал он. — Не шмогла я, не шмогла. Хреновая тебе лошадь досталась, монашек. Старенькая и битая. Я вам честно сказал — я калека. По сравнению с собой прежним — я старый пердун в памперсе на инвалидной коляске. Но меня кто-нибудь слушал? «Да ладно, Псих!», «Прорвемся, Псих!», «Мы же тебя помним, Псих!», «Ты крутой, Псих!». А вот Псих больше ни фига не крутой оказался. И первый же встреченный приличный боец Психа развернул к лесу передом, к себе задом — и пинком на улицу выставил.

Псих замолчал так же внезапно, как и взорвался и лишь мерное постукивание посоха о камень нарушало ночную тишину. Четвертый смущенно молчал — потому что ну а что тут можно сказать?

— Пойдем спать, Босс. — демон встал. — Сегодня было говенным, а завтра будет трудным.

Где-то в Биробиджанском секторе

Еврейской автономной локации

48°68′ с. ш. 132°87′ в. д.

Утром Псих ушел из монастыря в отвратительном настроении. Лететь он не стал и молча мерил дорогу ногами. Ему надо было подумать. Демон не без оснований подозревал, что Черный из ворот больше не выйдет, стучи — не стучи. При этом никакого пусть даже рабочего плана — как его выманить из логова — в голове у Психа так и не зародилось. А до пещеры уже вон — рукой подать.

Настроение от всего этого, сами понимаете, только падало, поэтому, услышав через Узун-кулак чьи-то шаги навстречу, Псих спрятался в придорожных кустах даже с какой-то радостью и предвкушением. Ему было крайне необходимо сорвать на ком-то злость.

В обратном Психу направлении, то есть из пещер к монастырю, топал какой-то сатироподобный демон — мелкий, кудрявый и копытный. Не иначе как бывший баран.

Псих даже разговоров заводить не стал — выпрыгнул на дорогу и одним ударом посоха отправил ходока в лучший мир, подарив ему теоретическую возможность перерождения в Стране Бескрайних Пастбищ.

После чего обшарил тело и извлек из-за пазухи конверт.

Конверт скрывал открытку — весьма, кстати, приличную. Открытка была адресована настоятелю монастыря.

Псих хмыкнул и погрузился в чтение. Текст был коротким:

«Ваше высокопреподобие! Смиренно кланяюсь Вам и приглашаю на свой юбилей в известное Вам место завтра к 16 часам. Очень надеюсь, что здоровье не помешает вам нанести визит, а я буду очень рад Вас видеть в кругу самых близких мне людей. Посидим по-дружески, будут только свои, без посторонних».

Подписи не было.

Псих хмыкнул гораздо громче. График его настроения отбился от дна и уверенно начал расти.

— А дед-покойник тоже, я смотрю, на прикорме у Черного сидел. Хм… Ну а почему нет? Если он ко мне не выйдет — могу же я к нему зайти? Облик этого игумена я еще тогда срисовал… Надо только детально проверить — не сильно ли мне функциональность «Преображения» урезали. По идее, не должны были, это не боевое умение, но лучше сейчас перестраховаться, чем потом личина неожиданно спадет.