Сергей Калашников - Странный мир Страница 4

— Знаешь, Рипа, надо бы машину откатить к нашей халабуде. Вот-вот начнётся зной, оно и сейчас не подарок, так что лучше поспешать.

Вода еще сочится откуда-то из неведомых щелей, хотя луж на полу салона уже не наблюдается. Парень толкает сзади, а девушка помогает слева. Время от времени забегает и подруливает. Правые колёса немного в воде, зато левые — на плотном мокром песке. Экипаж движется вдоль кромки косы вверх по течению. Медленно, но уверенно. Часа не прошло, как, миновав глинистый участок, ребята прокатили "экипаж" по сухому растрескавшемуся дну пересохшего потока, бравшего своё начало в овраге, и "приехали".

Распахнуты двери и багажник. Началась выемка содержимого. Рипа прежде всего разобрала свою сумочку. Вот, придавленный глиняной чешуйкой, сохнет паспорт. Пакетики, флакончики, брошюрки.

А Славка вынимает огромный чемодан, замотанный мягкой прозрачной плёнкой, закреплённой скотчем.

— Это чего оно так? — кивает он на добычу, удивляясь ручке из прозрачной ленты, сформированной ушлым упаковщиком.

— В аэропорту иначе в багаж не принимали. Двести рублей содрали за эту порнографию.

— Бидон тоже твой? — кивает он на тяжеленную сорокалитровую алюминиевую флягу.

— Нет, это ролевиков. Говорили — антуражные вещицы у них тут.

Собственно, в багажнике осталось несколько размокших картонных коробок и мотков алюминиевой проволоки. Проволока — друг человека. А алюминиевая — лучший друг. Но саморезы пяти размеров, выпирающие через расползающийся картон — это проклятие, если нет отвёртки с крестовым шлицом. И крепёж отличный, и воспользоваться им не получается. Всё равно — на просушку.

— Стой! — срывается со Славкиных губ, когда он видит занесённую над чемоданом пилочку для ногтей. — Не помнишь, когда открывается ближайший хозяйственный?

Рипа замирает, и смущённо улыбается. Поняла. В четыре руки они терпеливо отдирают скотч, сматывая его на палочки, а потом аккуратно разматывают и расправляют тонкую плёнку, также наворачивая её на дрын. Опаньки. Чемодан сухой.

Пока девушка радуется своим одёжкам, Славик вынимает с задних сидений тюки, свёртки, сумки и чехлы. Отличный топор, цепочная пила и прекрасная ножовка с мелким зубом радуют его неимоверно. А покрытие для шатра — это вообще счастье. И целых пять спальных мешков, и рулон пенок… а вот и котелки, сковородка и закопченный чайник. Увесистый портфель, не иначе — золотые слитки. Нет, всё намного лучше! Инструменты. Плоскогубцы и бокорезы при наличии отличной отвертки со сменными битами, да с трещоткой. Вот оно счастье! И отличное шило в придачу. И… да много тут полезного. Сушить.

— Иди есть, Плюшкин, — это Рипа зовёт его к костру. — Гороховые брикеты отлично разбухли, так что быстро сварилось.

Тарелок у них нет, зато есть прекрасный аппетит. Славка пользуется ложкой из складного ножа, что подала ему девушка, которая отлично справляется с едой при помощи двух палочек, зажатых в правой руке.

— Три пакета макаронных изделий и двенадцать с разными крупами не промокли. А гороховые брикеты экономить незачем. Вечером столько же сварю, так что наедимся. Кстати, тушенки еще восемь банок больших, грамм по восемьсот, и шесть маленьких, грамм по двести. И соли две пачки мокрые насквозь. Окаменеют, когда высохнут. К тому же содержимое в них убыло на треть.

— Как я понимаю — перешло в растворённое состояние и обратно возвращаться не желает, — поясняет Славка.

Улыбнулись.

Сытость. В автомобиле раскрыто и распахнуто всё, что можно. То, что вынимается — сохнет снаружи. И масса необходимых предметов радует глаз и ласкает разум. Время уже сильно за полдень

— Как ты думаешь, удастся эту машину завести? — Рипа снова смотрит на Славку с любопытным таким выражением на лице. Изучает, что ли?

— После двух суток в воде аккумулятор разряжен полностью. И нет уверенности, что после этого, его вообще удастся зарядить. А рукоятки для запуска я в багажнике не обнаружил. Да и места, куда её можно приладить — тоже. Потом, тут наверняка электронное зажигание, инжекторы всякие. Не автомеханик ведь я. Да и ключей всего два — свечной да баллонный. Пусть пропечётся на солнышке недельку, потом попробуем завести стартёром. Не потому, что есть надежда, а чтобы не упрекать себя за то, что не попробовали.

— То есть это просто телега?

— Пожалуй. С хорошей кабиной заметь. Можно возить её, как черепаха таскает с собой свой панцирь. Медленно, тяжело, зато всюду дома. А если в неё ещё и корову запрячь, так даже с молоком. — Слава нарочно подшучивает, чтобы Рипа не грустила. Она ему нравится весёлая.

— Думаешь, нам надо не сидеть на месте, а бродяжничать? — она явно заинтересовалась.

— Перебираю варианты. Пока нас с тобой тут ничего не держит. Пойма, где мы оказались, каждый год заливается водой, возможно на месяц, или больше. Если поселиться наверху, на равнине — от воды далеко. Да и нет у меня уверенности, что места эти самые лучшие для жизни. Пока нам известно, что летом здесь жарко и есть рыба. Мы не знаем, есть ли на планете другие люди, а если останемся на месте, то, возможно, никогда и не узнаем.

— Так что же ты предлагаешь? — Во как! Когда мама пилит папу, у неё такие же интонации.

— Сейчас ты пойдёшь переворачивать спальные мешки, чтобы они хорошенько со всех сторон просохли, а я заготовлю жерди для установки балагана.

— А котелок тоже мне доверяется помыть?

— Нет, Рипа, котелок ты погрузишь в воду у берега так, чтобы в него заплывали мальки, а вечером в этом месте я поймаю большую рыбу.

Тот, кто никогда не перепиливал ствол орешника крошащейся ракушкой, неспособен познать радость работы нормальным инструментом. Имеется в виду настоящая, безграничная, до самых краёв наполняющая сердце радость, нерешительно замеревшая на развилке между восторженным визгом и обвальным сокрушительным счастьем. Как следствие, заготовка жердей оказалась для Славки предпраздничным предвкушением, перешедшим в настоящее торжество при сборке каркаса, на который шатровое покрытие легло, как будто оно здесь и выросло. И до него дошло, почему так мало гвоздей и так много саморезов прихватили с собой эти ролевики. Если нужно прикрепить к верхнему концу воткнутого в землю кола горизонтальную жердь, то мечта о чудо-богатыре, подперевшем место вбиваемого гвоздя с противоположной стороны как минимум кувалдой, превращается в паранойю. А, если пробуровить в жерди дырочку шилом, рукоятка у которого не вдоль, а поперёк, и в ладонь ложится, как будто она — её продолжение…

Помещение три на четыре метра, защищённое от дождя и ветра, Надёжно укреплённое прочными растяжками, в котором, кроме спальников разместилась и прорва полезнейших приобретений сегодняшнего дня. В кровле есть отверстие для дыма. И куча предметов, которые оставлять ночью без присмотра неохота. Вчера было проще.

— Так какие у нас планы на завтра? — это Рипа со своего спальника. Темнота не сплошная, Взошла Луна. С виду — обычная, почти полная. Её свет проникает через прозрачные вставки в покрытии стен балагана, имитирующие окна.

— Думать, однако, нужно, — откликается Славка. После второй обильной порции гороховой каши и изрядной рыбины, которую он таки поймал, забросив сетку неподалеку от "отмокающего" котелка, его клонит в сон.

— А думать долго? — не унимается девушка. Определённо она чего-то от него добивается.

Считается, что женщины мечтают о надёжном спутнике жизни. Быть надёжным — эта мысль ему нравится. Хотя, конкретно в их ситуации по-другому и не получится. Может они одни на всю планету, тогда кроме как друг на друга им и рассчитывать не на кого.

— А как ты полагаешь, мы тут одни такие? — Высказывает он возникший у него вопрос.

— Не знаю, — голос несколько разочарованный. — Почему это тебя вдруг заинтересовало?

— Так ведь в зависимости от принятой гипотезы следует выстраивать и цепочку действий.

Некоторое время молчали.

— Тебе сколько лет, зануда? — вдруг, ни с того ни с сего, спросила она ядовитым тоном.

— Шестнадцать.

— Замечательно! — Славка ждал нелестного комментария по поводу своего не слишком великого возраста, но вместо этого, после солидной паузы послышалось совершенно другое. Не голос, а звук молнии, расстёгиваемой на спальном мешке. Потом к его лбу прикоснулись её волосы…

Проснулся он среди ночи оттого, что Рипа зашевелилась. Кстати, что это она такое делает? Определённо, он тоже в этом поучаствует.

На этот раз получилось значительно лучше. Помолчали. Кругом тишина. Никаких ночных голосов в этом пойменном лесу. Ни плеска, ни шагов диких зверей. Луна пробежала значительную часть своего ночного пути по небосклону, и теперь её лучи проникают в "окно" с другой стороны.