Путь выживших: Первое время после (СИ) - Велесов Владимир Страница 42

— В смысле? — тут же выпрямил спину Рад и уставился на ефрейтора.

От услышанной фразу усталость как рукой сняло. Меньше всего хотелось, чтобы кто-то из его товарищей умер на первом же задании.

— В прямом. — ответил Звук, вместе с напарником опустил тело на траву и сел у ближайшего дерева. — Он как раз передо мной бежал. Просто бежал, в один момент за сердце схватился и…

Стрелок ударил рукой по земле, сопровождая жест матерной формой слова «упал».

— Я ещё об него споткнулся, носом о какую-то корягу треснулся. Судя по ощущениям, сломал.

— Давно упал?

— Минут, может, пять назад, я не засекал. Холодеет уже.

Родион откинулся на ствол дерева позади и принялся бурчать себе под нос все оскорбительные слова, которые только знал. Не хватало ему только смерти подчинённого на задании. К тому же, на самом первом.

— Этого и следовало ожидать… — безэмоционально проговорил Бекас, глядя на тело погибшего сослуживца. — Он и сам здоровый, а тут и такой вес, и жара, и кросс… Не удивительно, что схватило.

— Думаешь, за небоевые потери спишут? — усмехнулся Звук.

— Вообще, должны. — отозвался Анцент. — Не мутанты же его…

— Начальство может решить по-другому… — наконец проговорил Рад и посмотрел на Звука. — Сумку хоть не потерял?

— У меня хрен что пропадёт. — отмахнулся тот. — Всё на месте.

— Тогда небольшой перекур и идём к «бэхе». — объявил Рад, переключил канал на рации и поднёс ту к лицу. — «Тополь», ответь Раду. Приём.

— Это Рим. — почти сразу отозвалась рация. — Мы у вас там стрельбу слышали, всё в норме?

— С какой стороны посмотреть… — пробурчал в ответ Звук, хотя и слышно это не было.

В ответ на это он получил лишь злобное шипение от командира и замах рукой. Значение этого жеста ефрейтор понял сразу и умолк.

— От мутантов оторвались, есть потери. — доложил Рад.

— Твою мать… — раздалось раздосадованное из рации. — Кого там?

— Таран, сердце прихватило.

— Вот те раз… Бумаги хоть у вас?

— Успели достать. Скоро у вас будем, минут через двадцать.

Погони так и не последовало. Возможно, мутанты просто потеряли бойцов среди деревьев, или опасались покидать насиженные места. О причинах никто из них не думал, да и не хотел. Навалилось отчаяние от смерти напарника. Думать не хотелось ни о чём.

Больше всего беспокоился Родион. Вопросов к нему быть не должно. В конце концов, инфаркт предугадать нельзя и остановить не получится даже при всём желании. Почему-то сержант был уверен, что с него за смерть точно спросят. Не знал, почему, но уверенность улетучиваться даже не думала.

«Тахион» над головой начинал подбешивать. Летает без важных целей над группой, только лишний раз демаскирует.

«И нужно им за нами следить… — размышлял Родион. — Летали бы лучше над городами, собирали данные о мутантах, местность фотографировали для карт… Но нет, нужно сопровождать нас чёрт знает зачем…»

До части оставались считанные километры, когда одинокая БМП-1 соединилась с колонной грузовиков и военной техники. Сквозь грязный брезент оливкового цвета содержимое кузовов видно не было, но представить было нетрудно. Склад попался большой. Об этом недвусмысленно говорили ящики на бортах БМП, которые придерживали солдаты.

Двигалась техника с небольшой скоростью точно по полосе. Причина такой низкой скорости стала видна, когда боевая машина пехоты спецназа съехала на обочину одной гусеницей и направилась вперёд не большей скорости. В колонне «КамАЗов» и «Уралов» встречались не только машины с крытыми кузовами, но и с цистернами. Замедляли движение не только они. Танки на двух концах тоже большую скорость не набирали.

Солдаты на технике провожали взглядами проезжающую мимо БМП-1. Теперь Рад заметил, что солдаты удивлены тому, что бронетехника и отряд всё ещё живы. Пропажу одного из членов отряда не замечали, будто его и не было. Некоторые прикладывали к бокам касок согнутые руки при виде отряда, на что Рад отвечал тем же жестом.

Внутри заиграла тихая гордость за весь отряд. Получилось у них доказать, что ГОЗТ — не отряд самоубийц-неумёх, а группа, вполне способная утереть нос всей их роте при меньшей численности и со всего одной единицей бронетехники. Да, недостатки у бойцов были, но исправить их будет нетрудно.

Через ворота, вопреки ожиданиям, первой заехала не колонна со складов, а старая советская БМП с бойцами спецназа. Бренча гусеницами об асфальт, она проехала мимо площадки, где перед выездом строилась техника, доехала до здания штаба и остановилась.

Из главных дверей с сопровождением вышел полковник и офицер подразделения, подошли к построившимся у машины оставшимся бойцам. Полковник окинул взглядом всех в масках, тяжело вздохнул и спросил:

— Как ваш пулемётчик погиб?

Испытующий взгляд поочерёдно сверлил каждого в шеренге в ожидании ответа. Остановился на Родионе, который сделал шаг вперёд и проговорил:

— Сержант Шалин погиб при возвращении из городской библиотеки. Как сообщил ближайший к нему на момент гибели, причиной стали проблемы с сердцем.

— Где он? — хмуро спросил комбриг.

— Было решено погрузить в десантное отделение, вместе с сумкой с документами.

— Вызвать медиков. — бросил Симонов приказ одному из солдат его охраны, затем снова посмотрел на командира группы. — Как прошла операция?

Этот ответ слегка озадачил сержанта. БПЛА сопровождал их во время всей операции, поэтому полковник должен был знать обо всём произошедшем. Если, конечно, следил за тем, что происходит. Пришёл в себя быстро, промотал в голове заготовленный текст и заговорил:

— Во время выполнения боевой задачи конфликтов среди личного состава не было. Уровень подготовки удовлетворительный, но требуются тренировки для повышения квалификации. С дисциплиной проблем не возникало. Каждый проявил свои умения, что отразилось на успешном выполнении задачи.

Краем глаза заметил, как мимо пробежали два санитара с носилками и незнакомый прапорщик. Направлялись, как не трудно догадаться, к боевой машине.

— Замена пулемётчика требуется? — вернул внимание к себе полковник.

— Никак нет. Острой необходимости в пулемётчике во время операции не возникло, однако пригодится его вооружение всё же может.

Мимо снова пробежали санитары и прапорщик, только в обратном направлении. На носилках теперь было бессознательное тело второго сержанта группы, на плече третьего виднелся ремень сумки.

— Хорошо. — кивнул мужчина с погонами старшего офицера. — Кому-то нужно в медпункт?

Родион повернул голову, посмотрел на Звука и Бекаса. Про их травмы он помнил хорошо, поэтому первым делом думал отправить их. Никита на безмолвный вопрос командира помотал головой по сторонам, Яков повторил то же самое, только едва заметно.

— Срочная помощь никому не требуется. — ответил за обоих командир уже голосом.

Полковник окинул взглядом выстроившийся экипаж и десант. Пятно на маске ефрейтора и странное положение ноги старшины не мог не заметить, однако сделал вид, что до этого ему дела нет. После продолжил:

— Можете идти к себе. Форму отнесите в прачечную, оружие и снаряжение — в вашу оружейную, чтобы было чистым. До конца дня остаётесь свободны. Если у кого-то жалобы есть, всё-таки сходите к врачам. Дальнейшие распоряжения получите у лейтенанта, он придёт позже.

Наконец гул в парке бронетехники стих. Удаление от въезда неслабо способствовало этому, как и то, что сейчас колонна, техника которой готовилась рядом с ними, ещё была на задании. Приехала та, что парковалась дальше, от чего шум был не так хорошо слышимым.

Весь отряд собрался у верстака в самом дальнем углу от ворот. Форма уже была штабной, оружие и снаряжение покоилось в оружейной комнате, вычищенное до заводского внешнего вида.

Танкисты сидели на борту ближайшей БМП-2. Рядом с каждым из них стояли по банке самого дешёвого пива, которые только можно было достать. Были они почти полными, поскольку пили только за компанию. На ящике от боеприпасов для 2А42 сидел Яков. Голову подпирал выданный ему в сан. части костыль, рядом так же покоилась жестяная банка. О стену рядом опёрся Виктор с банкой в руке. Напротив, на кузове внедорожника, устроился Никита с перебинтованным носом и шариками из ваты под ноздрями. Банка в его руке уже была пуста, что служило поводом для всяческих истязаний над жестянкой. На сидении водителя того же внедорожника с открытой дверью сидел Родион, свесив ноги. Александр сидел на единственном табурете во всём ангаре, иногда бегал взглядом по отряду.