Творя божественное зло (СИ) - Сапожников Борис Владимирович Страница 43

— Шахан купился на уловку, — произнесла Мианг, заставив Размуса выпрямить спину. — Его ординаторы уже готовятся взять в оборот Большого Джо.

— Значит, надо быть готовыми, — произнёс Каран, мигом из расслабленного массажем человека снова становясь верховным маршалом.

Он вынул из стопки несколько десятков запросов, проставил на них отметки «Особо срочно» и приложил свою личную печать с гербом Геблера. Теперь их выполнят в первую очередь, и очень скоро весь отряд второго лейтенанта ван Саар будет во дворце.

Кантина Чалмуна

Старый наёмник Чалмун разбогател на войне, и успел вовремя соскочить. Он был человеком осмотрительным и расчётливым — служил в нескольких наёмных отрядах, слыл сорви-головой, однако последние годы обретался всё больше при казне, сначала командиром охраны, после счетоводом, пока не дорос до румормейстера[1]. На этой должности Чалмун и скопил достаточно денег, чтобы купить кантину в столице. Если быть совсем уж точным Чалмун женился на вдове, владевшей кантиной, а сбережения вложил в их ставшее общим дело.

Заведение старого Чалмуна было самым надёжным в Пелополисе — в отличие от других содержателей кантин, таверн и баров, он не сообщал о делах, происходящих у него городскому гарнизону и ординаторам Афона. Всё дело в том, что именно у Чалмуна собирались заговорщики, здесь они обсуждали планы по свержению династии аль-Атридов, сюда не гнушался заходить даже сам тогда ещё великий визирь Шахан. И всё дело именно в репутации кантины старины Чалмуна, который, правда, в те годы ещё не вошёл в тот возраст, чтобы получить подобное прозвище. Конечно, никаких наград Чалмун не получил, но с тех пор в его кантине солдаты гарнизона и даже кое-кто из афонитов появлялись исключительно чтобы пропустить пару глотков превосходного пряного пива под знаменитые на всю округу острые колбаски жены Чалмуна. Вдобавок к репутации самого надёжного заведения Пелополиса его кантина славилась тем, что здесь никогда не разводили пиво, и не экономили на закуске. Сам Чалмун как человек военный отлично знал, что бывает, если кто-то напьётся на пустой желудок — убытков будет больше, чем на дрянной еде заработаешь. А за разведённое пиво в солдатских барах вполне можно было и в петлю угодить, так что эту заповедь Чалмун чтил свято.

Так что Ортега, пришедший на встречу с продавцами боевого робота, находился в кантине на тех же правах, что и его собеседники. Больше того, пускай рядом с заведением в подворотнях и тупиках засели с десяток солдат городского гарнизона, которых взял с собой Ортега, ординатор не мог приказать им схватить тех, кто придёт на встречу. Это стало бы концом его карьеры в Афоне. Только в случае, если в кантину старого Чалмуна заявится сам беглый наследник престола, Максимилиан аль-Атрид, Ортега может приказать им схватить всех. Лишь тогда риск будет оправдан, и Шахан закроет глаза на всё.

Старший ординатор сразу понял, кто сел за стол напротив него, поставив условленную большую глиняную кружку пряного пива.

— Хорошего человека угостить не грех, — произнёс он в ответ на невысказанный вопрос Ортеги, подталкивая к нему кружку. — А под пряное пиво разговор польётся лучше.

— Не имею супротив показатиев, — старательно изображая туповатого служаку, выдал Ортега. — Говорят, у вас железо лишнее завалялось?

— Да, хотелось бы сплавить его, — кивнул собеседник, длинные серебристые волосы его едва не задели стол. — Если цену дадите.

— Много просите, — тут же отреагировал Ортега, прищурившись и всем видом демонстрируя готовность к торгу.

— Есть те, кто дадут цену, — пожал плечами собеседник, делая большой глоток пива и всем видом демонстрируя, что торговаться не намерен.

— Но где они? — демонстративно развёл руками ординатор. — А я — тут, перед тобой.

— Придут потом. Я не тороплюсь.

Одноглазый собеседник, которого Ортега сразу узнал, сделал ещё один неторопливый глоток пива. Сам ординатор хотя и не особенно любил этот плебейский напиток, последовал его примеру, чтобы соответствовать образу.

— Но железо горячее, долго его в руках не удержать. А я — тут, и готов взять его скажем…

Ортега назвал сумму почти фантастическую, но она была меньше половины от запрошенного собеседником.

— Несерьёзно, — припечатал тот. — Железо не настолько горячо, чтобы жечь руки.

Ортега притворно скрипнул зубами, и озвучил новую сумму, теперь уже дойдя до двух третей от запрошенной. Платить он, конечно, не собирался, хотя и располагал такими деньгами — для операции Шахан раскрыл собственный карман, выдав старшему ординатору доступ к неподотчётному секретному фонду. Однако если Ортега без торга выложит их, собеседник может что-то заподозрить, а потому нужно продолжать играть роль не слишком умного посредника.

— Накинь ещё немного — и по рукам, — допив пиво, отставил в сторону кружку одноглазый собеседник.

Ортега всё же сумел выторговать немного, сбив цену примерно на годовой заработок квалифицированного рабочего в Пелополисе.

— Когда и где можно посмотреть на железо? — спросил он, как только они с одноглазым пожали друг другу руки под столом, скрепляя сделку.

— Приноси деньги на склад Большого Джо, — ожидаемо ответил собеседник. — Завтра в полдень.

Ортега кивнул, допил парой глотков своё пиво и вышел, не прощаясь.

Велик был соблазн приказать скрывавшимся в подворотнях и тупиках солдатам гарнизона схватить одноглазого — ведь собеседником старшего ординатора был никто иной, как Сигурд Йарро, преступник, разыскиваемый не только в Аве, но и в Солярианской империи. Однако Ортега отказался от столь прямолинейного хода, и решил играть до конца.

[1]Румормейстер — офицер под началом которого состояли маркитанты, наряду женщинами и слугами, которые считались необходимой принадлежностью формирований, и использовались для переноски тяжестей, стирки белья, приготовления пищи и других работ.

Каюта Фея и Цитана на «Фенрире»

Крейсер стоял в нескольких лигах от Пелополиса, зарывшись глубоко в песок. Чтобы попасть в город приходилось брать багги, хранившиеся в его трюме. Путешествие на них было довольно увлекательным, хотя и долгим. Катиться по барханам, какие-то переезжая, другие огибая, потому что слишком велики, и глядеть по сторонам, пока колючий ветер треплет волосы, Фею даже нравилось. Однако всю дорогу от окраин Пелополиса до места стоянки «Фенрира», он провёл в угрюмом молчании.

Как и опасался Цитан слова Большого Джо разбудили в юноше воспоминания, которых касаться не стоило. Доктор видел как изменился Фей после короткой беседы с хозяином магазина, и теперь корил себя за то, что не удержал юношу от поездки в город. Цитан и сам не особенно верил, что Большой Джо и в самом деле последний из Зебоим, но его слова о докторе Киме и то, что Фей вспомнил фамилию человека, о котором ничего знать не должен, говорили в пользу этой версии происхождения странного здоровяка. Воспоминания Фея начали пробуждаться, и этот процесс выходил из-под контроля.

Но что хуже всего, на следующее утро Фей проснулся в холодном поту, с криком вцепившись себе пальцами в лицо. Он отчётливо помнил сон, что пришёл к нему ночью — тот не желал отпускать его, несмотря на включённые Цитаном лампы, залившие их каюту ярким светом, не дающим теней. Тёмная фигура с красными линзами на чёрном шлеме исчезли лишь тогда.

— Что тебе снилось? — тут же насел на Фея Цитан. — Расскажи.

И хотя юноше совсем не хотелось возвращаться в кошмар — слишком реальный для сна — слова полились из него сами собой. Вместе с Феем в последний день деревни Тертер вернулся и доктора Узумо.

Последний день деревни Тертер

Как он так быстро добрался до деревни Фей не помнил. Он словно и в самом деле отрастил крылья. И всё равно не успел. Замер на окраине, наблюдая за здоровенными боевыми машинами, топчущими то, что осталось от Тертера и его жителей. Стальные ноги бронированных гигантов поднимали тучки пепла, и отчего-то Фей, лишённый памяти, точно знал, что такой вот жирный пепел бывает, когда сгорает не только дерево, но и люди.