Вениамин Каверин - Система. Город под куполом (СИ) Страница 5

Цветоводство было одним из странных хобби Артура, пожалуй, самым странным выращивать цветы, практически целый день, копаясь в земле и относить их в маленький арендуемый магазинчик в центре города. Хотя это было пустой тратой времени и сил, в магазин с каждым годом покупатели заходили все реже и реже, но Артур упорно ровно в девять часов утра открывал его двери до пяти вечера.

Зачем он это делал, было известно только ему, пенсии, которую он получал, как бывший старший офицер КГБ вполне хватило бы, что бы днями напролет сидя в 3D шлема смотреть передачи «Для тех, кому за шестьдесят», как поступало большинство людей, вышедших на пенсию. По этому каналу постоянно крутили передачи о здоровье и самолечении на дому самыми неожиданными способами. Большинство людей находили благодаря этим программам такие болезни, о которых наука даже не догадывалась, причем в самых запущенных и острых формах и при этом вдобавок не одну. Но против каждого недуга насколько бы он не был страшен, обязательно находилось лекарство, о котором обещали рассказать в следующем выпуске. Артур в шутку говорил, что если у него хобби выращивать цветы, то у его друзей хобби выращивать болезни. И если у тебя болит голова совсем не обязательно, что у тебя рак мозжечка.

Еще больше Артура раздражало что, не смотря на всевозможные болезни, которые якобы у них присутствовали, большинство отказывалось ходить на медицинское обследование. Заявляя, что в клиниках сидят безмозглые идиоты, поэтому они будут лечить себя сами. Так что не было нечего удивительного, что друзей у него было не много, а те, кто были, большинство считали чудаками.

Наверное, умение не вливаться в коллектив было семейной чертой. Да что там говорить про других людей, когда даже вдвоем ужиться под одной крышей было практически непосильной задачей для этих двоих. Поэтому где-то с год назад, когда Крису представилась возможность жить одному, он постарался сделать все, чтобы не упустить её. С тех пор они собирались всей небольшой семьей только на выходных или по особым случаем. Сегодня как раз был такой особый случай, поэтому Крис и стоял на пороге дома, где он провел свое детство. Достаточно было протянуть руку, и слегка дотронутся до специальной панели и дверь откроется, в этом не было сомнений, но рука поднялась чуть выше и нажала на дверной звонок. Дверь открылась практически мгновенно, и на пороге появилась Адель, её стеклянные механические глаза сузились с едва уловимым механическим звуком.

— Кристофер добро пожаловать, — сказала она мягким мелодичным голосом, в котором все-таки слышались едва уловимые электронные нотки. Адель была андроидом, и внешне практически не отличалась от обычного человека. Из далека её можно было принять за обычную женщину лет тридцати с светлыми волосами, стройной талией и приветливой улыбкой на лице. Только вблизи, когда можно было увидеть её глаза, становилось ясно, что это не человек. Глаза были слишком тусклые для человека, и когда Адель рассматривала что ни, будь её зрачки, с тихим шелестом расширялись или сужались, словно объектив у фотоаппарата.

— Артур дома? — спросил Крис, заходя в коридор.

— Да он недавно вернулся из магазина, сейчас он в зале, — ответила Адель практически на распев своим чудесным голосом. Сначала Адель, когда у неё не было даже имени, а был только серийный номер, говорила голосом похожим на скрежет металла. Это выводила из себя Артура, и однажды вечером он открыл заднюю панель АДЕЛ-1456 и долго копался там, словно настраивая музыкальный инструмент, выбирая из сотни голосов именно этот. А вместе с неповторимым голосом роботу дали и имя Адель.

Артур сидел возле окна так, чтобы солнечный свет падал на пожелтевшие страницы старого фотоальбома. Еще одна причуда старого человека, вместо современных фотоаппаратов которое передают изображение в объёме, использовать старый — пленочный.

— Привет, — прислоняясь к стене, сказал парень.

— Добрый вечер, — переворачивая страницу в альбоме, сказал Артур. На несколько минут в комнате воцарилась тишина, прерываемая мягким шорохом страниц.

— Я сегодня подрался, — первым заговорил Крис.

— Я знаю, мне уже звонили. С тобой все в порядке?

— Да.

И опять в воздухе повисла неприятная тишина, которую прервали, на сей раз старые часы, пробившие семь вечера.

— И все?

— А что ты хотел услышать? — Артур закрыл фотоальбом и положил его на подоконник. — Ты подрался и что в этом такого? Всем рано или поздно приходится драться, в прямом или переносном смысле. Такова природа вещей и её не изменить, вся наша жизнь проходит в борьбе и в борьбе необязательно с кем-то это борьба может быть с чем-то, ты можешь сражаться даже сам с собой. Мы деремся, защищая, что нам дорого или стараясь овладеть тем, что дорого другим, и совсем необязательно вход идут кулаки. Мы деремся, отстаивая свои принципы и идеи, если их не защищать, то они ничего не стоят. Вся наша жизнь проходит в борьбе, и этого не изменить. Хотя ты наверно не понимаешь, ты вырос в обществе, где не за что не надо бороться, и сегодня жизнь преподнесла тебе урок, который стоит запомнить. Что я могу сказать, ты жив, здоров и стал немного опытнее. В целом неплохо. Кстати тебя там не сильно поколотили?

Крис немного удивился такой речи своего деда, обычно он был намного менее словоохотлив. Хотя и молчуном назвать его было нельзя, просто он всегда говорил коротко, ясно и по делу, возможно, эта привычка выработалась после сорокалетней службы в КГБ, которая прервалась из-за несчастного случая.

— Сильно, — ответил Крис, садясь в кресло напротив деда. — Только вот сейчас я чувствую себя вполне нормально.

— Чему удивляться, современная медицина творит чудеса, лечит за пять минут то, на что бы раньше потребовались дни, а может даже месяцы.

— Не в этом дело, я уверен, что был в порядке до приезда медиков, а досталось мне хорошо, можешь поверить. Да и врач не обнаружил не ссадин не ушибов, даже небольшого синяка не было, меня просто не от чего было лечить, просто провели небольшой осмотр вот и все. Так, что медицина здесь не при чем тут, нечто другое…

— Осмотр? — спросил Артур, в его голосе прозвучало, что-то призрачное не зная своего деда, парень подумал бы, что это тревога.

— Ну да… ничего особенного просканировали тело на наличие повреждений, взяли кровь на анализы. Я оказывается, не проходил обследование с восьми лет, а должен был проходить каждый год. Доктор сильно удивился этому, поэтому просканировал меня переносным сканером и взял анализы, сказал, что я срочно сходил в больницу. Кстати последнее обследование провел отец. — произнося эти слова, он невольно посмотрел на фотографию в красивой позолоченной рамке на столе. С изображения парню весело улыбалась счастливая пара в медицинских белых халатах.

— Поверь, я пытался их остановить, но это было бесполезно, словно удержать руками горную лавину, — догадавшись, куда смотрит внук, тихо произнес Артур, закуривая трубку. — Если Генри и Ольга что ни будь, вбили себе в голову то шли до конца. Ещё бы экспедиция к Олимпу за тысячи километров! Экспедиция в целом была военная, с городом пропала связь, но и ученых прихватили. Тех, которые буквально ночевали в КГБ, доказывая, как необходимо для науки их присутствие в вылазке. Ты не представляешь, что это для них значило! Они носились по комнатам как сумасшедшие, упаковывая, странные приборы в чемоданы, попутно высказывая самые невероятные гипотезы об экосистемах, эволюции, радиации и тому подобном, что им может встретиться на пути. И ранним майским утром, они улетели, сначала с ними была связь, они прилетели через океан, и вроде должны были сесть на одной из старых военных баз и там развернуть лагерь. Но наверно что-то пошло не так, кто знает. Больше они не выходили на связь, даже сигнала о помощи не было. За ними так некого и не послали, решили, что слишком опасно.

Хоть Артур говорил все это будничным тоном, которым обычно разговаривают о погоде или о последнем выпуске новостей сидя на лавочке перед домом, но Крис знал, что это стоит ему больших усилий. Одной ночью, когда ему не было больше десяти, проснувшись от чувства, что кто-то разговаривает, Крис спустился в зал, подумав, что дед забыл выключить телевизор. Но экран телевизора был матово-темным. Посереди зала в своем кресле сидел Артур и еле слышно говорил, держа в руках ту самую фотографию в позолоченной рамке. Его руки дрожали так, что казалось, вот-вот фотография выскользнет из них и упадет на пол. А самое главное по его щекам двумя ели различимыми ручейками текли слезы, которые казались серебренными в тусклом лунном свете. Было чувство, что глаза-льдинки начали таять, не выдержав температуры чувств. Это был единственный, раз, когда он видел своего деда плачущим. Это было удивительно, даже если мельком посмотреть на Артура, то сложится впечатление, что этот человек некогда не плакал, он просто не может плакать физиологически. Лицо, которого уже коснулись глубокие старческие морщины, казалось застывшей маской, на которой навеки отложило свой отпечаток спокойствие и уверенность. Холодные серые глаза, которые смотрят пристальным взглядом, коротко подстриженные седые волосы, безупречно чистый и выглаженный костюм. Даже поза, в которой сидел старик в кресле, была особенной, так наверно столетия назад восседали на золотых престолах практически всемогущие правители. Казалось, что если сейчас земная твердь разломится под ним, а с неба пойдет огненный дождь это не, сколько не удивит, а уж тем более не напугает его и на его лице не дернется не один мускул. Вокруг него обычно распространялась аура уверенности и непоколебимости, которую наверно при сильном желании можно было потрогать рукой. Вместе с аурой распространялся запах резкого одеколона, терпкий запах табака и наверно едва уловимый запах земли. Но сейчас в воздухе летал ели уловимый аромат чего-то сладкого и аппетитного, и прежде чем Крис догадался, что так благоухает, в зал вошла Адель и объявила, что пирог готов.