Куда идем мы… 2 (СИ) - Нестеров Вадим Страница 51

Увидев смерть своего вожака, уцелевшие обитатели Усть-Бряни порскнули в разные стороны, как тараканы при включившемся свете. Хмыкнув им вслед, свин и сом поспешили на помощь обезьяну.

Едва бой продолжился в формате «трое на одного», опытный Алтан Унэгэн сразу понял, что против троих у него нет даже теоретических шансов, а низкоуровневые воины ему не помогут. Лис скрестил руки, останавливая поединок, потом развел их в стороны и разжал пальцы. Семизвездный меч устремился вниз и воткнулся в землю.

– У меня будет просьба, – сказал оставшийся безоружным лис. – Вы выиграли. Мы проиграли. Позвольте мне отпустить людей моего клана. В убийстве этих низкоуровневых воинов нет доблести для вас.

– Я не против, – разрешил Псих, а Жир и Тот согласно кивнули.

– Воины мои, – сказал тогда Золотой лис, повернувшись к уцелевшим обитателям трех Бряней. – Все кончено. Мы проиграли эту войну. Идите домой. Прощайте. Может быть, вам повезет, и ваши новые вожди будут удачливее нас.

После этого старший брат повернулся к Психу и сказал:

– Все, я готов. Если это возможно, я хотел бы умереть той же смертью, что и мой брат. У тебя должен еще остаться графин.

Псих помедлил секунду, потом кивнул:

– Хорошо, лис, я выполню твою просьбу.

Обезьян вытащил из пространственного кармана артефакт, выдернул стеклянную пробку и перевернул сосуд горлышком вниз:

– Иди, Алтан Унэгэн, и умри!

– Я иду, – просто сказал лис и исчез, втянувшись дымом в графин.

К чести лисов – никто из них не убежал сразу. Все дождались смерти своего лидера и только после исчезновения Золотого лиса начали потихоньку расходиться.

Псих неспешно подошел и выдернул из земли меч Семи звезд – последний лисий артефакт.

– Комплект. – сказал он. – Вот теперь действительно все. Кончилось кино.

Победители вернулись во дворец, и начали собирать вещи. Приключение закончилось, а Москва ждать не будет.

– Есть еще одно дело, – неожиданно сказал Псих. – Подождите меня здесь, я постараюсь недолго.

– А что случилось? – встревожился Четвертый.

– Да пока ничего, но дожидаться, пока случиться, почему-то не хочется. Кипящие чайники надо убивать, пока они маленькие. – путано объяснил обезьян.

– Да ты не мути, ты толком скажи, – влез в разговор свин. – А еще лучше – пальцем покажи, мне, дураку, понятнее будет, кого бить.

– Да там все мутно пока, я потому и не хотел говорить, – признался Псих. – В общем, если коротко, в разговоре братьев-лисов однажды всплыло имя Гуа. Причем не просто так, а в очень интересном контексте – вроде как именно она подогнала им артефакты. Поэтому имею я теперь подозрение, что нас, уважаемые товарищи, используют втемную. Причем в то самое место и пользуют. В общем, хочу я к одной старой приятельнице сходить и несколько неприятных вопросов ей задать. И очень мне интересно, какие такие откровения я от нее в ответ услышу.

Псих посмотрел на встревоженные лица товарищей и ухмыльнулся:

– На самом деле вы пока себя особо не накручивайте. Это пока только подозрения. Подозрения к делу не пришьешь. Думать, что нам делать мы будем тогда, когда подозрения подтвердятся.

– Все равно, – поежился Четвертый. – Неприятно как-то.

– А ты, малой, как думал? Родной, мы в поле, причем с очень серьезным заданием, – неожиданно встрял свин. – А в поле надо бояться не только чужих, но и своих тоже. Слив со стороны куратора – самое поганое, что только может случиться с агентом. К сожалению, такое бывает, и бывает нередко. У штабных всегда есть серьезные резоны и высшие интересы, а у тех, кто «в поле» всегда есть риск, что их продадут. Или ими откупятся. Или назначат их «меньшим злом». Так было, так есть и так будет всегда. Никогда не верь тем, кто наверху. Никогда не верь тем, кто ниже. Верить можно только тем, кто рядом. Потому что с ними ты в одной лодке и топить вас, если что, будут всех вместе. Как котят в мешке.

– Ладно, хватит вам! – оборвал разговоры Псих. – Пока это все гадалки и придумки. Когда вернусь – тогда и будут отгадки.

Обезьян подвесил фиолетовый портал и с места прыгнул в него.

Где-то в Верхних Планах

На сей раз появление Психа в берлоге Гуа больше всего напоминало визит к начальству. Красавица сидела за рабочим столом и с большим интересом изучала информацию на мониторе.

Когда обезьян мягко спрыгнул на ковер, она достаточно миролюбиво произнесла:

– Ну наконец-то. А то я уже была близка к кощунственному предположению, что в тебе проснулось чувство такта, и ты больше не будешь врываться в квартиру одинокой женщины без предупреждения.

Но Псих не ответил. Он вообще не произнес ни слова, даже не поздоровался.

Он молча выложил на богатый стол красного дерева, за которым сидела куратор проекта, несколько предметов. Это были: старая алюминиевая фляжка, помутневший от времени стеклянный графин, шнурок от шторы с кисточкой, цельный грошовый веер из бананового листа. Поверх всего лег длинный меч-полуторник и обезьян, так и не произнеся ни слова, отступил на шаг от стола. Он посмотрел прямо в глаза Гуа, и взгляд его был каким угодно, только не добрым.

Гуа тоже стала серьезной. Привстав, она сгребла мелкие предметы в ящик стола, поставила меч рядом с собой и кивнула:

– Спасибо.

После этой короткой реплики ответно уставилась на обезьяна, и во взгляде ее было что угодно, кроме раскаянья.

Они смотрели в глаза друг другу, не говоря ни слова, и пауза все тянулась и тянулась.

Эту нечаянную игру проиграла Гуа – не отводя взгляда, она открыла рот и произнесла:

– И долго мы так будем друг друга взглядом давить? Псих, давай без сценических эффектов. Я тоже умею играть и в молчанку, и в гляделки, и ты это прекрасно знаешь. Если у тебя есть претензии – выкладывай. Если у тебя нет ничего, кроме неясных подозрений – выметывайся!

Псих пару секунд подумал, а потом все-таки открыл рот:

– Это ты науськала лис на нас.

Это был не вопрос, а утверждение.

– Вон оно что, – помрачнела Гуа и вскинулась обиженно. – Псих, сколько лет ты меня знаешь?

– Я тебя знал пару столетий, пока не сел. Потом не знал пару столетий, пока сидел. Люди меняются, Гуа, – мрачно ответил Псих и повторил. – Это ты науськала лис на нас.

– Я, – не стала отказываться куратор.

– Зачем? – вопрос обезьяна был очень лаконичен.

– Псих, не строй из себя дурака или ребенка, – поморщилась Гуа. – Этот вопрос мог бы задать Четвертый, но не ты. Зачем бы я стала делать это тайно, если бы у меня была возможность все вам рассказать? Все, что я могу тебе сказать – я ничего не делаю во вред вам. Все мои действия вызваны заботой об успехе проекта и ничем другим.

Псих поморщился:

– Когда кураторы начинают темнить, все они говорят одно и то же: «Я пекусь только о твоем благе и нашем успехе. Я не могу тебе ничего рассказать, но ты просто поверь мне. Просто поверь!». Иногда эта вера действительно заканчивается хорошо. Кроме тех случаев, когда она заканчивается плохо. В этой драке с лисами мы дважды были на волосок от того, чтобы проиграть.

– Но не проиграли же, – спокойно сказала Гуа. – Псих, хорошие вещи не могут стоить дешево. Серьезную прибавку к шансам на победу нельзя получить без серьезного риска.

– То есть в случае победы мы должны были получить какой-то глобальный добряк? – приподнял брови Псих. – Тогда я вынужден тебя расстроить – мы его не получили.

– Без комментариев, – отрезала Гуа. – Псих, не заставляй меня подозревать тебя в том, что ты поглупел. Мы отправляем паломничество практически без шансов на успех, отправляем в расчете на то, что вытянем вас по дороге, мы, в конце концов, играем в глобальную игру против Системы, а ты являешься ко мне и строишь из себя какую-то целочку, не подозревающую о том, какие методы используются для обмана Системы!

– Я знаю, что некоторые квесты от Системы можно получить, только если ты не подозреваешь об их существовании, – медленно проговорил Псих, размышляя вслух. – Предположим, ты выводишь нас именно на такой квест, о котором откуда-то прослышали твои яйцеголовые аналитики. А раз ты упрямо не желаешь говорить на эту тему, значит, шансы получить этот квест еще сохраняются. Звучит логично. Если конечно, ты это не придумала только что, чтобы отмазаться от подозрений в сливе.