Сергей Вольнов - Должник Страница 8

– Ты хоть и трезвенник, но не самоубийца же, ха-ха-ха!

– Ладно, ладно, проехали. – Судя по тону, новоприбывший улыбался. – Вот еще что хотел спросить… Я в северных секторах Трота не был, не довелось, но уверен, что где-то не очень далеко продолжает функционировать постоянный сталкерский лагерь. Рискну предположить, что такие по-прежнему существуют как символы непоколебимости в этих бренных сюрреалиях.

– Точно. Недалеко тут… Километра полтора к юго-западу. Но если ты туда хотел, нам не по пути… мне там делать нечего. Я пересижу, и завтра утром меня тут быть не должно. Я вообще птица залетная в этом секторе, повезло тебе со мной пересечься. Поручение выполняю. Так сказать, в качестве курьера. Ладно, давай спать…

– Хорошо. Спасибо тебе за все. Я так понимаю, мне с тобой нельзя.

– Да, обычно я хожу сам. Терять напарников бывает трудней, чем…

– Я понял. По себе знаю.

И они оба замолкли, сообразив, что эту тему развивать не стоит. У каждого бродяги, достаточно долго ходившего в Зоне, в прошлом остается как минимум один утраченный напарник. Не просто попутчик, а тот, кому можно было доверить прикрывать свою спину.

– Кстати, ты не сказал, как тебя звали, – нарушил наконец тягостное молчание большой бредун в меховой парке с капюшоном. – Было ж у тебя какое-то зонное имя раньше…

– Что было в прошлом, пусть там и останется, – ответил вернувшийся. – А давай ты меня назовешь по-новому, брат? – попросил он. – Ты ж меня спас… Породил, можно сказать. Так что у меня сегодня ночь рождения.

– И он еще забухать отказался, святой наш трезвенник, ха-ха! – Веселый Каракурт хохотнул и опять достал свою флягу. – Какой повод! Да мне сама Зона велит выпить за здоровье новорожденного…

Большой шумно глотнул из фляги, чествуя новое пополнение, спасенное им для трудной судьбы зонного сталке… то есть бредуна.

– Ну, с возвращением… – Спаситель выдержал длинную паузу, обдумывая возможности, и наконец-то нарек: – Реверс! Ёлы-палы, только не спрашивай почему.

– Так тому и быть! – воскликнул рожденный в эту секунду бредун по прозвищу Реверс.

– Я хотел тебя сначала Иглой прозвать, из-за той иголки, что вынул, а можно Свят или Ангел, святой ты наш…

– Воистину правду говорят, от судьбы не уйдешь, как ни старайся, – загадочно прокомментировал Реверс. – Не такой уж я трезвенник и святоша, как могло померещиться, просто в рейдах расслабляться себе дороже, насколько помнится… А теперь спокойной ночи! – пожелал он своему большому «папе». – Пока тебя с перебором вариантов совсем не унесло в небеса…

– И удачи!.. – ответил ему «крестный отец» поневоле.

3. Новые встречи

Утром, когда Реверс проснулся, Каракурт уже ушел своей дорогой.

Новоиспеченный бредун, оставшийся в одиночестве, тоже выбрался из колодца.

Снаружи в свете белого дня мир искрился чистым снегом, особенно контрастным по сравнению с мрачной вонючей дырой коллектора. Везде царило сакральное безмолвие, ни шелеста, ни дуновения.

Реверс отправился в путь, на ходу по крупицам восстанавливая опыт передвижения с проверкой местности на предмет ловушек. Ни в коем случае не зевать и не расслабляться. Это Зона, в ней любой зевок может стать последним, что случится в жизни.

Морозец исправно бодрил, видимость была на удивление, самое то. Так он и добрался до поселка – беспрепятственно, не столкнувшись по пути ни с серьезными ИФП, ни с алчущими крови монстрами. И вот она, деревня Кисловка… Когда-то покинутая жителями, заброшенная, а затем опять обжитая – уже новыми обитателями Зоны, сталкерами. Теперь называющими себя бредунами.

На входе в лагерь обнаружились двое постовых. Реверс поднял руки, показывая мирный характер своих намерений, и медленно приблизился, готовый к диалогу.

Наблюдательность он не утратил, к счастью, и сделал кое-какие выводы из реакции Каракурта на его сообщение о том, что когда-то ушел из Зоны, а сейчас вернулся из-за Периметра. Поэтому, пока добирался до лагеря по устаревшей, еще времен открытости карте, новоиспеченный бредун сочинил себе вменяемую легенду. Конечно, здесь не та публика, которая станет сыпать назойливыми расспросами… по крайней мере раньше Реверсу так казалось.

Сейчас же он поставил себе текущую задачу внедриться в сплоченный коллектив, где каждый друг друга знает. У соло, предпочитающих одиночные рейды, все же гораздо меньше шансов бродить долго и успешно. И задача пусть не сразу, но решалась, он постепенно вливался. Сначала, понятное дело, необходимо было перезнакомиться со всеми. Постовые и стали первыми, кому он назвал свое новое имя и заверил, что раньше бродил в южных и восточных секторах, а теперь вот решил наведаться к северным коллегам.

Он задвигал историю про крутого бродягу-одиночку, который решил проверить на достоверность ворох баек об эпицентре и двинул в ходку к пятому кругу. Правда, в пятый так и не добрался, на мостике, переброшенном через Бездну, не постоял. Дальше четвертого извилистая тропа не завела, зато вдоволь нашатался, настранствовался по Зоне и теперь вот, продолжая ходку по северу, завернул в Кисловку. Ему поверили. Фактически все, кто оставался в Зоне до сих пор, были опытными бойцами, ветеранами, лучшими из лучших. Другие уже давно отдали Зоне душу, а из новоприбывших выживут только те, кто способен стать крутым. Единицы.

Незнание каких-то локальных реалий вполне можно было списать именно на то, что раньше не добирался в северный сегмент Трота. А возможного появления в лагере еще одного «южанина», настоящего, способного уличить во лжи, опасаться не стоило в любом случае. Хотя людей в отчужденке теперь обитало намного меньше, и, по идее, всем должно бы знать всех, вопрос «земляка», кого бредун Реверс может назвать из «живущих на южном районе», угрозы не представлял.

Как минимум по той причине, что Реверс не собирался весь остаток жизни, сколько бы там ему судьбой ни судилось, ночевать в одной из кисловских руин и делать привалы в спортзале ДК, сменившим масть на сталкерский бар.

Можно было, конечно, сказать правду, точней, половину правды. Что он только вчера был переправлен из-за Периметра. Но статус новичка его не устраивал по многим причинам, к тому же ну их на фиг, сложности объяснения, где это первоход наблатыкался столь уверенно ходить по Зоне. Привлечение же к себе лишнего внимания фактом состоявшегося возврата в отчужденку спустя годы уж точно не входило в его планы.

Мало ли, почему бродягу прозвали Реверсом, может, он был фанатом незабываемого народом Шварценеггера там, на Большой земле, и часто употреблял в речи легендарное «I’ll be back»; достал многократным повторением южных сталкеров, и те припечатали звучным имечком…

Приступив к выполнению задуманного, Реверс о том о сем толковал с возвращавшимися из поисковых рейдов ветеранами, ненавязчиво разузнавая подробности нынешней обстановки и разных движей в абнормальных землях. За несколько суток он перезнакомился со всем контингентом поселка и почти с каждым из местных перемолвился хотя бы словечком.

Пришлый южанин старался производить впечатление мужичка не мрачного и щедрого, насколько у него это получалось. Ночевки он себе организовал в одном из пустых домов, точнее, в одной из полуруин, еще устоявших под ударами времени и погоды. Какая-никакая защита от ветра и снега, чем не дом!

Как-то он в очередной раз посетил средоточие жизненных потоков лагеря, то есть завалился в нечто, расположенное в спортзале бывшего сельского ДК, относительно неплохо уцелевшем, по традиции гордо поименованное «БАР»; там подсел за столик к самой шумной в помещении компании и опрокинул в себя первую попавшуюся рюмку.

Расчет оправдался, его наглое поведение стало поводом для стычки. Один из старожилов – высокий и худющий, этакий жердяй, испускающий ядреные запахи неочищенного алкоголя и самосадного табака, – возжаждал поставить Реверсу фонарь под глазом. И пошло-поехало… Хотя в итоге инцидент все равно завершился дружеской попойкой и обнимашками в полуневменяемом состоянии. Потом кто-то выдал замечательную идею залить «табуретовку» настоящим пойлом из большого мира… У бармена в меню имелась заводская водка, бутылка которой стоила как среднего размера зонник «жемчужина», но так как бредуны в этой группе за последние дни нарыли богатый хабар… В общем, выпить водовки для них не проблема. Распределили роскошь «Московскую» в пластиковые стаканчики, вплеснули в себя. И нового кореша не обделили…

Так Реверс влился в удачливую компанию.

Вскоре подоспевший Новый год «кисловцы» отпраздновали не менее размашисто. В баре нарядили небольшую искусственную елку, выцветшую, поблекшую, но ухитрившуюся сохраниться в целости за хрен знает сколько лет, прошедших с тех пор, когда здесь обитали настоящие кисловцы. Повесили зонники на веревочках, всякие брюлики, хреновинки и несколько найденных по ходу и принесенных разными бродягами пластмассовых игрушек, набросали мишуру, кем-то сымпровизированную из фольги и бумаги.