Форсайт (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич Страница 8

— Нет, — буркнул я.

— Ну? — с напором спросил он.

Я пожал плечами. Неохотно признал:

— Может, вы и правы.

Только после этого Артур Давидович протянул мне руку.

— Будем знакомы. Артур Давидович Григорян.

— Никита Валерьевич Петров, — сказал я. — Да вы сами знаете.

Артур Давидович кивнул.

— Садитесь, Никита. Кофе будете?

— Я чаю попросил, — усаживаясь за стол, сказал я.

— Тоже годно. — Артур Давидович разместился во главе стола. Я вдруг только сейчас заметил, что он одет как-то совсем не по-офисному: мягкая байковая рубашка, штаны на резинке и тапочки!

Он мой взгляд заметил и пояснил:

— Днюю и ночую тут... Никита, расскажите мне свои последние форсайты.

— С чего бы? — спросил я.

Григорян некоторое время молча смотрел на меня. Потом сказал, без всякого осуждения, просто сообщая факт:

— А вы очень самоуверенный молодой человек.

— Мир скоро накроется, — ответил я. — Медным тазом. Форсайты видит пять процентов населения...

— Четыре, — поправил Григорян. — Точнее, три целых и девять десятых.

— Говорили — пять... Ну пусть четыре. Я не хочу видеть форсайты. Там разрушенные города, нет солнца, люди какие-то пришибленные, чудовища попадаются. Нет такого закона, чтобы я все эти ужасы пересказывал! Тем более вы сами официально заявляете, что форсайты — всего лишь массовый психоз.

— Дерзкий, — снова произнёс Григорян.

Почему-то мне показалось, что он сказал это с удовольствием.

— Вы меня что, оштрафуете? В тюрьму посадите? Расстреляете? — я усмехнулся. — За что?

Григорян покачал головой.

— У вас материала мало? — продолжал я. — Да миллионы людей выкладывают в сеть рассказы о своих форсайтах! Устанете анализировать.

— Почему вы так неприязненно настроены? — спросил Григорян спокойно.

— К вам это отношения не имеет, — сообщил я. — Просто не люблю все эти шпионские игры, спецслужбы, тайны.

— Из-за отца? — поинтересовался он.

Вошла Полина. Поставила между нами поднос: конфеты, печенье, чашка и прозрачный чайничек для меня, большая чашка кофе для Григоряна. Тихо вышла.

— Из-за отца, — подтвердил я.

— Принципиальный, — сказал вслух Григорян задумчиво. — Зря от кофе отказываетесь, у меня хороший. Не из капсул, кофемашина мелет зёрна, по-моему, гораздо лучше выходит.

— Я думал, вам в турке принесут, — сказал я. — На песке приготовят.

— Потому что армянин? — Григорян усмехнулся. — Тогда уж в джезве, в Армении не говорят «в турке». И песок... это для туристов.

— Запомню, — кивнул я. — Извините, не хотел обидеть.

— Гибкий, — заметил Григорян.

— Вы на меня характеристику готовите? — оскорбился я.

— Неглупый.

— Или нас сейчас кто-то слушает? — я потянулся за чайником.

Григорян глотнул кофе и удовлетворённо заключил:

— Даже умный.

Очень хотелось чая, но я убрал от чайника руку. Сказал:

— Если я сейчас встану и уйду?

— Вас выпустят, — Григорян развёл руками. — Я попрошу, чтобы довезли до дома, и извинюсь, что побеспокоили впустую.

Мы уставились друг на друга.

— Хитрый, — признал я и налил себе чай.

Григорян кивнул.

— Хорошо. Я вам отвечу на три вопроса, хотите? Но в качестве ответной любезности вы ответите на три моих.

Я подумал. Искушение было... ну, невыносимое искушение. Артур Давидович явно знал до фига и больше. Я глотнул чая. Не знаю, как там кофе, а чай был замечательный, крепкий и ароматный.

— Что такое форсайт на самом деле? Чем он вызван?

— Вопрос не засчитан, у меня нет точного ответа. — Григорян покачал головой. — Но не психоз, разумеется.

— Хорошо. Форсайт — это предвидение будущего?

— Вероятнее всего.

Я вздохнул. Всё-таки хотелось услышать что-то другое.

— Версию с массовыми наведёнными галлюцинациями мы прорабатывали, но отвергли, — добавил Григорян. — Вы должны понимать, по какой причине.

Мне это дополнение не понравилось.

— Известна точная дата, когда произойдет апокалипсис?

— Мы говорим «Событие», — уточнил Григорян. — Осталось от месяца до года. Возможно, потом я объясню, на чём базируются наши выводы.

Это уже было кое-что. У меня холодок прошёл по коже, но я не стал уточнять.

Что бы спросить ещё?

— Как вы поняли, что я вижу форсайты? И что этой ночью он был?

Григорян молча потянулся и развернул ко мне монитор.

Компьютер работал. На весь экран была открыта карта Москвы, обычная яндекс-карта, только с какими-то дополнительными значками. Я даже не удивился, узнав свой район.

— Поведение людей, испытавших форсайт, подчиняется определённым закономерностям. Поисковые запросы, посещаемые сайты, частота просыпаний, покупки... оценивается очень много факторов. Последний год все наши нейросети настроены на поиск людей, переживающих форсайты. Далее — обычная работа. Отслеживается реакция на зеркальные поверхности, взгляды на небо...

— Ясно, — мрачно сказал я. — Большой брат следит за тобой. Даже не сомневался. А почему точки цветные?

— Зелёные точки — это подтверждённые с высокой вероятностью случаи форсайтов, — сказал Григорян. — Жёлтые — вероятные на восемьдесят процентов.

— А красные? — заинтересовался.

— Те, у кого форсайты были, но прекратились.

Я смотрел. Размышлял. Прикидывал количество.

— Вам назвать цифры? — спросил Григорян.

— Уже посчитал, — сказал я. — Вначале говорили о пяти процентах, вы сказали, что их три и девять... Двадцать два процента прекратили видеть форсайты, потому что погибли в будущем?

— Хороший математический ум, прекрасные способности к анализу, — произнёс Григорян грустно. — Олимпиады в школе выигрывали... в МГУ блистали... фундаментальная математика, дискретная математика, топология... а занимаетесь всякой хренью!

— Деньги зарабатываю. Надо было в разведку идти? — спросил я резко.

Григорян молчал, буравил меня взглядом. Потом сказал:

— Не с вашим характером, Никита. Моя очередь задавать вопросы. Миша в будущем жив?

— Блин! — Я чуть не расплескал чай. — Он вам рассказал?

— Мы детей посреди ночи не тревожим. — Григорян едва заметно улыбнулся.

— А вы ведь мне не ответили, — вдруг сообразил я. — Как вы поняли про форсайт этой ночью...

Хозяин кабинета ждал.

— Отследили нашу встречу?

— Верно. Когда два незнакомых и совершенно разных человека, видевших ночью форсайты, неожиданно встречаются и одиннадцать минут ведут разговор...

— Логично предположить, что они встречались в форсайте. Вы подслушивали? — мрачно спросил я.

Григорян покачал головой.

— Нет. К сожалению, оператор подключился поздно, а прослушивание у нас до сих пор только по санкции человека.

— Что ж вы так... — я подумал. — Ну ладно. Собственно говоря... В форсайте на меня напал варг. Михаил его застрелил, но погиб сам.

— Такая встреча явно была напряжённой, эмоциональной, и после неё крайне вероятен новый форсайт. Вас поместили на приоритетное отслеживание. Но если Михаил погиб, то каким образом у него снова случился форсайт... — задумчиво сказал Григорян. — Точно погиб?

Я размышлял.

— Нет, не точно. Он ожил.

— Способность? — понимающе кивнул Григорян.

— Да.

— А ваша какая?

— Никакой, — честно сказал я. — И, кстати, это был третий вопрос.

— Разве? — удивился Григорян.

— Первый – «погиб ли Миша». «Точно ли он погиб» сочтём уточнением и не засчитаем. Второй вопрос — «способность». Третий — какая способность у меня.

Артур Давидович развёл руками.

— И впрямь! Ну... спасибо большое, Никита. Возможно, вы нам помогли.

Он отхлебнул кофе и поморщился.

— Остыл... Кофе должен быть горячим.

Я подождал немного. Спросил:

— И что?

— В смысле? — удивился Григорян. — А! Сейчас закажу машину, вас отвезут домой. Можем справку выписать, что вы были на каких-то сборах или кровь сдавали. Чтобы завтра на работу не ходить. Можем небольшую, но приятную премию оформить. Надо?