Владимир Лосев - Спаситель Страница 9

— И с твоим богом все так же бессмысленно, — сказал Майк. — Ладно, хватит об этом, долго нам ещё идти? Становится темно, нужно искать место для ночлега.

— Есть тут одно место, где мы сможем остановиться, — сказал Вик. — И оно почти рядом с дорогой, к которой мы идем. Нужно прибавить шаг, чтобы успеть до полной темноты.

— Прибавим, если нужно, — сказал Майк. — Мы в армии с полной выкладкой и не такие марш-броски делали.

— Это как раз тот случай, когда тебе пригодятся твои навыки и в мирное время, — улыбнулся Вик.

— Мирным это время не назовешь, — усмехнулся Майк. — Какое оно мирное, если из-за каждого угла в тебя кто-то целится из ружья?

— Тебе виднее, — сказал Вик. — Мне не с чем сравнивать, я не был на войне.

Место для ночевки, которое наметил для них Вик, оказалось большим кирпичным сараем, одиноко стоящим на пустыре.

— Я жил здесь когда-то, — сказал Вик, открывая заскрипевшую дверь. — Здесь не так уж плохо. Он зажег спичку и осмотрелся.

— Вижу, что ничего и не изменилось, — сказал он. — Сейчас разожжем костер, здесь полно деревянных ящиков. Он поднес спичку к обрывку бумаги, а потом, сломав ящик, разжег огонь. Майк снял рюкзак, и устало сел прямо на бетонный пол.

— Не могу понять до сих пор, почему вы остаетесь здесь? — спросил он. — Почему никуда не уходите?

— Тебе уже объяснили мальчишки, что нам некуда идти, — сказал Вик. — Когда в стране происходят какие-то катаклизмы, каждый становится сам за себя. Мы никому не нужны, и мы все большей частью больны, так что долго никто из нас не проживет.

Он сломал ещё несколько ящиков, разжег большой огонь, пристроил на огонь котелок, который вытащил из своего рюкзака. Потом притащил откуда-то из темноты канистру с водой.

— Сегодня будем есть суп, — сказал он. — У меня осталось луковица и немного чесноку. Дай мне один из своих сухих пайков. Майк пошарил у себя в рюкзаке и бросил ему пакет.

— Все не так уж плохо, — сказал Вик. — Половина человечества все ещё жива, и как-то выживает и дальше. Плохо только в тех странах, которые участвовали в ядерной войне. Вся Европа, если не считать нас, не знает, что такое ядерные взрывы. Австралия как всегда осталась в стороне, южная Америка, и большая часть Африки.

— Это все так, — вздохнул Майк, перебираясь на деревянные ящики поближе к огню. — Но ещё нужно пережить ядерную зиму.

— Люди выживут, хоть и не все, — сказал Вик. — Конечно, мир стал другим, но он и должен меняться.

Это не первая катастрофа на земле, и не последняя. Были когда-то динозавры, потом мамонты, все они вымерли после изменения климата, а после них появился человек и расселился по всей земле, уничтожая при этом другие виды животных, кроме тех, кто был ему полезен.

— Я читал до войны какую-то книгу, в которой было написано, что динозавры тоже были разумны, — сказал Майк. — И вымерли от своей глупости, устроив что-то вроде того, что устроили мы.

— Не думаю, что это было так, — улыбнулся Вик. — Единственное разумное существо, которое когда-либо существовало на земле, это человек.

— Я в последнее время стал сомневаться в нашей разумности, — сказал Майк. — Разумные существа не устраивают такие войны, они вообще не воюют.

— Я не уверен в этом, — сказал Вик. — Многое из того, что мы делаем, в нас заложено.

— Ты опять о боге? — фыркнул Майк. — А как тебе такая версия, глупцы придумали себе глупого бога и наделили его всем тем, чего у них нет, могуществом и умом. Умным людям бог не нужен, они обходятся без него, чтобы объяснить, что происходит с ними и вокруг них.

— Тут есть одна небольшая неувязка, — сказал Вик. — Это не мы придумали бога, это он придумал нас.

— То есть, ты хочешь сказать, что он нас создал.

— Да, он нас создал, точнее, переделал, — сказал Вик. — Он внес изменения в нашу программу, и, благодаря этим изменениям, мы стали теми, кто мы есть…

— Ну, если тебе больше нравится такая версия, то, пожалуйста, — сказал Майк. — Только, похоже, что наш бог не очень умен, если придумал таких глупцов.

— Хорошо, пусть будет так, — сказал Вик, снимая котелок с огня. — Умный бог создал бы умных, а наш бог создал нас. Садись поближе, будем есть.

— Сейчас бы хлеба, — сказал мечтательно Майк. — Вот тогда бы ужин удался.

— Хлеб пекут в селах, — сказал Вик. — Если мы с тобой дойдем до какой-нибудь деревни, и нас сразу не убьют, то обещаю, что хлеб у нас будет. Селяне любят торговаться, а за оружие они многое готовы продать.

— Я свое оружие не отдам, — покачал головой Майк. — Оно за мной числится, я за него расписывался. Когда вернусь в свой город, мне придется его сдать.

— Почему? — удивился Вик. — У вас, что не разрешено оружие?

— Конечно, — фыркнул Майк. — В городе есть милиция, есть солдаты, которые охраняют въезд в город. У них оружие есть, а простым горожанам оно ни к чему.

— А с едой как? — спросил Вик.

— Пайки, — ответил Майк. — Все, кто живет в городе, их получают. Не могу сказать, что они очень большие, но хватает, чтобы не умереть с голода. Тем, кто работает и солдатам, дают еды больше, остальным меньше…

— У вас, что, и люди работают?

— Конечно, работают, — улыбнулся Майк. — Есть электростанция, есть завод, который плавит металл, кроме того, есть заводы, которые делают оружие, танки, бронетранспортеры. Есть фабрики, которые шьют одежду, когда удается приобрести ткань.

— Что-то с трудом верится в то, что где-то есть другая жизнь, — сказал Вик. — Что есть места, где люди не отбирают все друг у друга, а что-то делают сами.

— Если доберемся живыми до города, ты все сам увидишь, — сказал Майк. — У нас, конечно, тоже не все хорошо, но многое из того, что было до войны, осталось. Есть библиотеки, работают школы, есть университет и несколько институтов, они тоже работают, готовят специалистов для работы на предприятиях.

— Конечно, хотелось бы и мне доучиться, — сказал Вик. — Пожить немного по-человечески, спать на чистых простынях и не беспокоиться о еде.

— Все это будет, если доберемся до моего города, — сказал Майк, доедая суп. — Только дорога не близкая.

— Расскажи, как ты оказался здесь? — попросил Вик.

— Я же сказал, я воевал, — вздохнул Майк. — Потом, когда военные действия закончились, нас погрузили в вагоны и повезли домой. А вот на одной из станций, в сотне километров отсюда, когда поезд заправлялся водой и горючим, я решил сойти, и до сих пор не знаю, почему я это сделал. Может быть, решил своими глазами увидеть то, о чем рассказывали кое-кто из ребят, а может, по какой-то другой причине? Ответа я не знаю…

— Вот видишь, насколько непредсказуема твоя разумность, — сказал Вик, доставая бутылку водки и разливая её по стаканчикам. — Как и разумность всего человечества…

— Я не буду пить, — сказал Майк. — С тобой очень легко алкоголиком стать, а мне этого не нужно.

— Нужно, — улыбнулся Вик. — Мой дед рассказывал мне, что он волею случая оказался в Чернобыле в первые дни после катастрофы. Он тогда служил, как и ты, и вот их часть отправили в Припять для того, чтобы они эвакуировали тех, кто не успел сам оттуда уехать, а также для того, чтобы охранять покинутые города и села от мародеров.

Им никто ничего не рассказал о том, что там все радиоактивно, о том, как радиация действует на организм, не дали ни противогазов, ни защитных костюмов. В общем, они оказались примерно в том же положении, что и мы с тобой сейчас. Они эвакуировали людей и животных, стояли в дозорах, а все остальное время отдыхали, пользуясь тем, что начальство было благодушно. Каждый мог выбрать себе свой вид отдыха, потому что они были одни в покинутом городе.

Те, кто любил выпить, пользуясь тем, что в магазинах осталась водка, пили, а спортсмены играли в футбол на школьном поле.

Через неделю их вернули обратно в свою часть.

Когда автобус остановили в десятке километров от Киева люди в защитных костюмах и с автоматами, заставили всех мыться спецсредствами, и сожгли их форму, они вдруг поняли, что все было совсем не так хорошо, как им представлялось. И что это был совсем не отпуск…

Потом их всех отправили в госпиталь, и они один за другим начали болеть и умирать. Умерли не все, а только те, кто играл на футбольном поле, дыша радиоактивной пылью. А все, кто пил водку, к ним и принадлежал мой дед, прожили почти весь положенный срок их жизни.

— Так вот, если хочешь жить долго, пей, — сказал Вик. — Я свято выполняю совет деда, попал в зараженное радиацией место, — пей водку.

— Уговорил, — усмехнулся Майк. — То, что ты сейчас мне рассказал, очередная байка?

— Нет, это, как раз, правда, — ответил Вик. — Зачем деду было меня обманывать? К тому же я видел кое-какие документы о Чернобыле, там, конечно, ничего не написано о пользе пьянства, но между строк это можно было прочитать.