13 сказок лесов и морей - Дейрдре Салливан Страница 2

Однажды одно приглашение меняет все в твоей жизни. Маленький, тщедушный королевский лакей стоит в холле и произносит напыщенную речь. И, словно по волшебству, все в доме завертелось. Дремотный покой, долгие годы окутывавший дом, развеивается в одночасье. Теперь тебя повсюду преследует монотонное жужжание – им всем постоянно что-то нужно. Подшей здесь, пришей драгоценные камни сюда… На мебели постепенно скапливается пыль, пока все заняты работой, настоящей работой. Важным делом, при успешном завершении которого девушка становится женой. А простая деревенская девчонка может превратиться в принцессу… Ты, спрятавшись от всех в своем гнездышке на чердаке, хихикаешь от этой мысли. Проводишь руками по маминым шелкам. По ее сатиновым, бархатным, кружевным платьям. Наслаждаешься их фактурой, любуешься яркими красками, которые она так любила.

Отец давал ей куда больше, чем нынешней жене. Он любил ее сильнее, думаешь ты. У тебя сохранилась маленькая светопись[2] – доброе лицо, шелковистые волосы, волнами ниспадающие на плечи. Драгоценный снимок, который ты старательно завернула в лоскут розовой ткани и хранишь на дне сундука, лишь изредка доставая. Тебе не хочется помнить лишь навечно застывший образ матери. Твоя мама любила двигаться. Она была цветом. Цветом и голосом. И любила тебя всей душой.

Ты делаешь свечи из огарков. Тебе нужен свет по вечерам, чтобы видеть и читать в полутьме. Джиллиан, одна из твоих сводных сестер, хочет плотную, желтую ткань, мягкую, словно масло. Лила – другая «сестра» – предпочитает холодные оттенки. Все ее наряды – сплошь ледяной голубой. Их платья сшиты по мерке. Денег на них не жалели.

И на туфельки для танцев тоже. Они настолько тонкие, что их можно выбрасывать после одной ночи, все равно что пепел. А ведь ты даже не можешь одолжить их обноски. Носишь туфли, доставшиеся тебе от соседского ребенка. Они прочные и верно тебе служат. На носки бархатных туфелек твоей мамы пришиты драгоценности, похожие на крошечные осколки зеркала. Чаще всего она носила именно эту пару. Ты даже можешь различить след ее ноги на стельке. В нем есть что-то весомое. Что-то, что сближает тебя с ней.

Твой отец теперь постоянно в отъезде. Даже когда он дома, он не здесь. В море он теряет и находит вещи. Ткани, драгоценности, пряности… Яркие вещи, дразнящие взгляд. Ты думаешь о мягком шуме волны, ударяющейся о берег. О том, каким опасным было бы путешествие. Как необъятны возможности. Сколько разных судеб ты могла бы примерить на себя… Но этот дом, эта жизнь, эта деревня… Они довлеют над тобой. Ты покрыта пеплом и тонешь в смоле. Ты вещь, предмет, девочка для битья. Забудь. Ты умная машина, которая превращает давным-давно покинутое жилище в некое подобие дома. И они даже не думают о том, что все, что у тебя есть, – это лишь пара маленьких рук. Не думают, хотя им следовало бы. Ты расчесываешь волосы и заплетаешь косу вокруг головы. Коса не такая длинная, как у нее, но более толстая. Волосы блестят и радуют глаз. Люди любят, чтобы женщины радовали глаз. Но женщины – калейдоскоп предназначений.

Лицо твоей мачехи очень гладкое и благообразное, пока она не открывает рот и не начинает клекотать, словно ястреб, в очередной раз подгоняя тебя. Ты слушаешься. Но ты не послушна. Твои ловкие пальцы уже начали плести паутину. Ты втираешь ароматное масло в ноющие мышцы в конце долгих, полных забот дней. Ты будешь красивой, несмотря на их старания. Неважно, что для этого потребуется. Ты знаешь, что уйдешь. И не вернешься.

Втайне шьешь наряд, который тебе скоро понадобится, распарываешь мамины платья. Она была чуть тоньше тебя в талии, а еще чуть ниже, но лишь самую малость. Корсет тебе впору, но с тебя хватит клеток. Углем ты подводишь глаза. Огонь затухает. Ты глядишь в зеркало. Глаза сияют. Работай усерднее, чем когда-либо раньше, и пусть никто не обращает на тебя внимание, все равно цени себя. Делай больше, чем кто-либо, улыбайся даже тогда, когда от боли хочется рыдать. Что нас не убивает, то делает сильнее. И ты понимаешь: что-то растет внутри тебя, что-то сильное и свободное. И в твоем крошечном гнездышке, свитом под крышей из пыльных одеял и неясных воспоминаний, рождается что-то могучее и прекрасное… Твоя новая жизнь.

И вот тот день настал. Они мельтешат перед глазами, бегают по дому как насекомые. Ты расчесываешь их, помогаешь выглядеть соответственно событию. Солнце садится, они спускаются по лестнице, их лица под толстым слоем белил похожи на маски. Ключицы порозовели от волнения. На них сверкают изумруды и рубины. Украшения совершенны, в отличие от их кожи. Затянутые в корсеты фигуры похожи на амфоры. Они ступают осторожно, словно оленята, садятся в карету, которая должная увезти их в ночь. Ты ясно видишь надежду, навечно застывшую в их глазах, но плечи их еле удерживают бремя долга. Все это не для тебя. Их мир не для тебя. Твой отец любил твою мать. Но он не любит тебя. Ты часто моргаешь. Глаза наполняются слезами. Слезы жалят. Размывают угольную подводку. Оставляют черные разводы на твоем лице.

Ты выводишь лошадь из конюшни. Ты накопила достаточно денег, и тебе хватит на первое время. Ты не знаешь, что тебя ждет. Что будет значить для тебя – покинуть родной дом. Впрочем, крепкие стены – это еще не дом. И неважно, насколько они знакомы. Тебе пора. Выбираться. Уходить. Распущенные волосы, одежда, подходящая леди, и мощный жеребец под седлом матери, когда-то сделанным для нее на заказ. Мазь для мышц. Несколько пледов. Плащ. Тускнеющий снимок некогда блистательной женщины… Ты держишь его в руке, а образ ее давно уже запечатлен в твоем сердце.

Деревня освещена свечами и фонарями. Ты думаешь о ярмарке и выставке коров. И что же лучше? Сочное мясо, предназначенное для услаждения короля. Для королевских зубов и глоток. Но кусочки подешевле насыщают не хуже. Все дело во вкусе. А ночью многое и вовсе становится незаметным. Ты уезжаешь все дальше и дальше. Останавливаешься на ночлег в лесу. Стискиваешь нож в руке и прижимаешься к лошади. Маленькие вещи легче спрятать.

Позже, уже в гостинице за несколько миль, ты смотришь на замок. На его резкие, суровые очертания на далеком холме. Вид сквозь незнакомые окна совсем другой. Он хорошо укреплен, чтобы обитатели его чувствовали себя в безопасности, но со стороны похож на тюрьму, неприступную