Кукла Баю-Бай - Джоди Ли Мотт Страница 27

– Почему бы тебе не сделать перерыв? – мистер Кэпп аккуратно закрыл книгу. – Впереди ещё много времени. И если тебе захочется лечь на парту и подремать, я сделаю вид, что ничего не заметил.

Он подмигнул и отошёл к своему столу. Я не решилась спать на парте, но была благодарна за предложение.

К вечеру четверга я так измучилась, что ни Мэдисон, ни Баю-Бай, ни даже шумное сопение Антонии не помешали моим глазам закрыться. Я наконец заснула – и угодила прямиком в кошмар.

Глава 19

Во сне я стояла на берегу Саскуэханны и смотрела на остров. Солнце на безоблачном небе сияло так, что ломило голову, а листья берёз на острове блестели, как зеркала.

Между пальцев моих босых ног струилась буро-зелёная вода. Она казалась такой приятной и прохладной, что хотелось погрузиться в неё целиком. Но стоило мне сделать шаг, и я оказалась на травянистом берегу острова.

Берёзы на пригорке исчезли. Я заметила посыпанную гравием дорожку, ведущую от реки, и по ней дошла до длинного белого двухэтажного здания – Приюта Охотничьей Луны, о котором недавно читала. Он стоял на том самом месте, где мы с Антонией нашли обгоревшие сосновые столбы, когда приплыли сюда на лодке за туловищем Баю-Бай. Из отеля доносились приглушённые звуки музыки, смех и голоса взрослых.

Я захотела войти, но двери нигде не было. Тогда я подошла ближе, чтобы заглянуть в окно. Однако каким-то чудом, не успев сделать шаг, очутилась внутри.

Здесь всё было в точности как в фойе старинного отеля, будто я попала в кино про богачей. Толстый тёмно-красный ковёр лежал перед стойкой из полированного красного дерева, а сбоку от неё начиналась широкая полукруглая лестница с блестящими перилами. Над головой висела сверкающая хрустальная люстра, в окна лился яркий солнечный свет. Перед стойкой портье лежала груда багажа.

Здесь никого не было. Музыка и голоса затихли. Я на цыпочках прокралась вперёд, к колокольчику на стойке. Он зазвонил так громко, что по фойе пошло гулять эхо.

Я подождала. Никто не появился.

Какой-то шорох на верхних ступенях лестницы привлёк моё внимание. Я решила подняться и посмотреть. Наверху я попала в длинный коридор, ведущий направо и освещённый старинными газовыми лампами.

Где-то в дальнем конце коридора снова послышался шорох, но внезапно прекратился.

– Есть тут кто? – крикнула я. Ответа не последовало. Я поколебалась, но всё же пошла по коридору.

На ходу я проверяла ручки всех дверей: они оказались заперты. Лишь временами за некоторыми слышался шёпот. Но стоило мне прижаться ухом к двери, шёпот стихал. А потом откуда-то издалека – я не могла бы сказать, откуда именно, – раздалось пение:

Баю-бай, засыпай,

До утра отдыхай,

Новый день поджидай,

Баю-бай, баю-бай.

В конце коридора виднелась красивая дверь, застеклённая матовыми панелями. Сквозь них ничего нельзя было разглядеть, но я знала, что меня там ждут. Я протянула руку, но дверь распахнулась сама собой с шёлковым лёгким шелестом. Я шагнула внутрь.

В комнате с окном-эркером и натёртым до блеска паркетным полом не было никакой мебели. Но она не была пустой. В центре спиной ко мне на коленях стояла худенькая девочка. У неё были длинные вьющиеся светлые волосы и платье как у Баю-Бай: с рюшами и буфами на рукавах и по подолу. И также не хватало пояска.

– Она голодна, – произнесла девочка голосом, звучавшим словно из глубокой пропасти. Я подошла ближе, и она обернулась.

Я отшатнулась. На лице у неё оказалась маска: совершенно белая, алели лишь два ярких пятна на щеках и губки бантиком. Отверстия для глаз прикрывала какая-то полупрозрачная ткань.

Стеклянная дверь у меня за спиной захлопнулась. Я резко развернулась и схватилась за ручку, но дверь не поддалась.

– Тебе не следует заставлять меня так долго ждать, – произнесла девочка в маске.

– Я не могу выйти, – задыхаясь, ответила я.

– Это не важно. Следует соблюдать порядок. Ты знаешь, что должна сделать прежде всего.

– Сделать что?

Девочка в маске схватила меня за плечи ледяными руками и повернула к стене. Я увидела массивную металлическую дверь и удивилась, почему не заметила её сразу. Дверь покрывали посеревшие рыбьи кости и толстые лианы.

Девочка толкнула меня к двери. Я больно ударилась о дверь и сползла на пол, с плачем обхватив колени руками. На меня посыпались обломки костей и мёртвые листья.

– Открой дверь, – велела девочка.

– Я не могу… не могу… – взмолилась я.

– Ты должна, – прошипела она. – Думаешь, можно уйти как ни в чём не бывало после того, как позволила этой мерзавке стащить мой пояс и не поплатиться за это? Думаешь, что стала особенной? Без меня ты никто!

– Я больше не хочу с этим связываться, – прошептала я.

– Поздно. – Моих ног коснулась липкая холодная влага. Я подскочила на месте. Из-за двери сочились струи ржавой воды. А снаружи в металл с грохотом ударилась волна.

– Открой дверь! – приказала девочка в маске.

– Я хочу проснуться. – Я покачала головой.

– Думаешь, это сон? – девочка в маске расхохоталась. – Думаешь, откроешь глазки и сбежишь отсюда? – Она придвинулась ближе. Я попыталась отступить, но ноги словно прилипли к полу, я не могла двинуться с места.

– Это всё настоящее, Люси, – произнесла девочка в маске знакомым голосом – как будто кто-то говорил с полным ртом глины. – Этот отель. Эта комната. То, что ждёт тебя там, за дверью. И я. Всё такое же настоящее, как та кровать, на которой ты сейчас спишь! И никто на свете не поверит тебе, что бы ты ни сказала! Ты осталась одна! Бедняжка Люси. Одна-одинёшенька, какой и была всегда!

– Я хочу, чтобы это кончилось. – Рыдания душили меня.

– Так и будет. Очень скоро. Всему придёт конец. Но сперва я хочу кое-что тебе показать. Я хочу, чтобы ты увидела моё лицо.

Одной рукой она взялась за маску, а другой распустила завязку на затылке.

За окном-эркером небо расколола молния. Я прижала руки к груди, пока ледяная вода поднималась до щиколоток, до колен, до пояса и наконец до плеч.

– Доброй ночи, Люси, спи крепко, – сказала девочка.

И тут она сорвала маску.

Глава 20

Я широко распахнула глаза в темноте нашей спальни и тут же обеими руками зажала рот, чтобы сдержать крик.

Несколько долгих минут я лежала на кровати и тряслась так, будто лежала не на тюфяке,