13 сказок лесов и морей - Дейрдре Салливан Страница 27

Ты чувствуешь его жизнь. Его жизнь на твоих руках. Ее тепло. Нежное биение его крови.

Их руки оттаскивают тебя прочь.

Твое сердце продолжает биться.

Сильнее, чем раньше.

Русло реки

Будущее не определено до тех пор, пока ты сама его не напишешь.

Мой отец женился на красавице. Моя мать сияла. Но сияющие вещи всегда привлекают алчных людей. Она умерла, когда я была очень маленькой. Я помню ее смерть во всех подробностях. Красный цвет крови на белоснежных простынях. Светло-серый цвет ее кожи. Она казалась слишком бледной, почти цвета пепла. Цвета потухших углей. Оттенка погасшего огня.

Что ж, все ведьмы сгорают.

Мой отец нашел мою мать плавающей в лесной речке, и как же она в тот миг была счастлива. Она была похожа на красивый цветок, на сияющую драгоценность. Он забрал ее к себе, в свой замок.

И она говорила с ним так, как никто не мог. Он любил ее за это, ценил ее прямолинейность. Она настаивала на том, чтобы кормить меня самой. Это было необычно. Богачи всегда хотят, чтобы их дети пробовали других людей на вкус сразу же после рождения. Но со мной было все не так. Я их единственный ребенок.

Моя мама спала, свернувшись калачиком, зарывшись в простыни. Похожая на жемчужину в раковине. На лесной орех в скорлупке. Я вижу ее отражение в тех вещах, на которые она была похожа. Моя пухленькая маленькая ручка и ее, длинная и изящная, нежно расчесывающая мягкую серую гриву осликов в конюшне. Помню забавный звук, который они издавали, эти упрямые, милые животные, которых мы так любили.

Ослы умеют сопротивляться, мягко, но настойчиво. Они созданы для работы. Но им это не нравится. И я их уважаю за принципы. Когда мне холодно или одиноко в замке, когда мне страшно, я часто оказываюсь в конюшнях и глажу их до тех пор, пока они разрешают. А это долго. Они мне доверяют. Я это заслужила. Росла доброй и нежной.

Я вытягиваюсь к небу. Луна высоко. Говорят, что я похожа на нее.

Это приводит меня в ужас.

Иногда горе делает людей сильнее. Иногда люди ломаются под его тяжестью. Мой отец, да пребудет он в мире, переломился, словно ветка, когда мама умерла. Он так и не стал прежним. Королевством управляют его советники. И они жадные люди. Мой отец тоже жадный человек, но не до денег. Он жаден до красивых вещей. Драгоценностей, произведений искусства. Местных девушек из близлежащих деревень и поселений. Он приводит их сюда, в наш замок, и платит им, когда они уходят. Иногда люди шепчутся, что он женится снова. Что он нашел новую невесту. И она так же, как моя мать, плавала в лесной реке…

Я прячу лицо, когда иду к нему. Размазываю по нему грязь, режу кожу, растрепываю волосы так сильно, как только можно. Оборачиваю вуаль вокруг своего рта и носа. Тыкаю пальцами в глаза, чтобы те налились кровью. Мои черты – это ее черты. Они – ее, понимаете? И он не должен об этом узнать. Никогда. Иначе он захочет мною обладать.

Он поклялся, что он, будь благословенно имя его, женится только тогда, когда найдет кого-то столь же прекрасного, как его покойная жена. Мне было тринадцать, когда я в первый раз заметила, что он смотрит на меня. Так, как мужчины смотрят на женщин. Моя служанка тоже это заметила и поспешно увела меня прочь. Мы вместе вышли из замка и пошли к конюшням, туда, где нет секретов. Она посадила меня на моего ослика. Отвела к реке в лесу. К месту, где он нашел ее. И рассказала мне обо всем.

О клятве моего отца.

Да улыбнется ему Господь, его сердце было разбито. Я понимаю. Половина его сердца разлетелась на миллионы крошечных осколков, да правит он еще тысячу лет, и теперь он ищет ее. Когда умерла моя мама, он завыл от горя. Он разорвал свои одежды, выдрал свою золотую бороду. Она отросла заново, но уже полностью белой. Он поклялся, что женится только в том случае, если найдет женщину с лицом моей матери.

«Он женится на вас, – сказала мне служанка. – Возьмет в свою постель. Запрет в своих покоях. Он будет глазеть на вас, как будто вы фрукт, предназначенный ему на съедение. Вы побледнеете. Зачахнете. Еда будет на вкус для вас что пепел. Вам будет одиноко. Вы будете растить его детей в своем чреве. И вы будете любить их, а он станет ревновать вас к ним. От его кулаков почернеют ваши глаза. И вы попробуете уйти, вернуться к той жизни, что у вас была. Но маленькие ручки ребенка удержат вас на месте. Эта связь прикует вас к ненавистному дому крепче самой толстой цепи. Вам нужно уходить, – сказала она мне. – Бежать. Как можно скорее.

Найдите место, где вы можете спрятаться, укройтесь там и никогда не возвращайтесь», – ее лицо было бледным, когда она обняла меня.

Я же хотела жить своей жизнью.

Прошло время. Я крала золото. Собирала его в маленькие мешочки. Прятала по всему замку. О некоторых тайниках забывала. Но сложно украсть время. Я люблю свое королевство, но у меня лицо моей покойной матери. Многие уже это замечают. Я не могу прятаться вечно. Вот только мне нужно уехать далеко-далеко. Так далеко, чтобы он меня не нашел. И даже еще дальше.

Она плыла вниз по реке, и он нашел ее. Откуда была моя мама? Каким было ее племя? Люди говорят, что ничего о ней не знают. Но я вижу, они что-то скрывают. А еще меня мучает предчувствие.

Я глажу мягкий бок ослика в конюшнях. И шепотом рассказываю ему свою историю, передаю свои чувства не через слова, а через прикосновения. Кожа к коже – так легче поведать правду. И так я получаю утешение. Мой отец, да не будет он нуждаться ни в чем ни дня, хочет забрать меня в свою постель. Подарить мне детей. Приковать к себе. Я же хочу, чтобы он умер. Тогда я бы правила королевством. Я люблю эти земли. Мне тяжело их покинуть.

Я просыпаюсь посреди ночи. Он в моей опочивальне.