13 сказок лесов и морей - Дейрдре Салливан Страница 9

Вы добираетесь до границы деревни. А потом до леса, и тогда ты наконец опускаешь руку. Тебе становится страшно. В лесу происходят странные вещи. Здесь место для детей, которых не хотели. Ты часто думала о том, почему не оказалась здесь раньше. Бродила бы тут в темноте и в конце концов умерла бы с голоду. Впрочем, некоторые из брошенных детей выживают, вырастают и процветают. Они иногда возвращаются, в глазах их навечно застывает что-то дикое. Они работают помощниками на фермах, кормилицами и стражниками. А когда накопят денег, исчезают. Заяц уже в чаще леса. Ты отступаешь. Тебе здесь не место, но какое-то странное чувство принадлежности растет в тебе. Ты склоняешь голову. Видишь, как из-за стволов блестят глаза зверя.

Ты напугана. Да еще и это странное чувство, растущее внутри. Ты взволнованна так, как никогда в жизни. Тебе всегда говорили, чего тебе следует хотеть. Чего следует желать. Твое чувство очень сильно отличается от чужих. Ты убираешь дом, меняешь сено для скота. Кормишь коров и куриц. Живых существ. Одну съела лиса ночью. Ее внутренности теперь валяются в грязи. Тонкие нити кишок, причудливо переплетенные друг с другом, похожи на каллиграфию, думаешь ты. Ты кладешь свою маленькую руку на кровавое месиво. Тебе кажется, будто ты ощущаешь в них биение жизни. В тебе теперь есть что-то. Какая-то сила.

Твой отец ставит замки на шкафы в кухне. Железные ключи висят у него на поясе. Теперь тебе нужно спрашивать разрешения почти на все. Чтобы готовить. Чтобы поесть. Ты женщина, а женщинам необходима дрессировка.

Твоя мать была лишь тенью живого человека. Ты помнишь лишь маленькую темную фигурку, съежившуюся в комнате. Иногда она жаловалась, но только не тогда, когда ее сетования мог услышать муж. Она обнимала тебя и кормила вкусностями. Словно ты птенец, который отчаянным писком выпрашивает угощения. Она гладила тебя по мягким детским волосам. И ты знала, что важна для нее.

Ты помнишь разные вещи. Как она иногда сердито цокала языком. Как зашивала прорехи на твоей одежде. Иногда отец бил ее по лицу. Чтобы все видели, что у него есть сила и право. Теперь это происходит с тобой. Так заведено. Ты не возражаешь. А вот более изощренные издевательства ты ненавидишь. Ты чувствуешь себя соучастницей. Страх затыкает тебе рот, твои руки становятся мокрыми от холодного пота, твой язык опухает и еле шевелится. Ты как будто слепнешь, дергаешься, как крот, которого вытащили из норы и бросили на ярком свету. Ты не можешь найти покоя в своей душе. Зияющую пустоту надо заполнить во что бы то ни стало. Прокормить.

Твоя фигура… Сглаженная восьмерка. Ты ходишь по рынкам, мечтая, чтобы тебя потрогали. Чтобы сказали доброе слово. Ты отчаянно желаешь увидеть нежный взгляд. А еще съесть хоть немного еды. Нежность, вот что режет тебя изнутри. Раны расходятся и истекают кровью, совсем как на той курице. Они съедят тебя. Они придут за тобой туда, где ты обычно сидишь на насесте, и потребуют еще. И ты возненавидишь себя. Возненавидишь…

Во второй раз это черепаха. Широкая, круглая и плоская. Ты думаешь, что, наверное, Земля тоже похожа на плоский диск, скорлупу, скрывающую горячую и мягкую сердцевину. Ты прижимаешь руку к панцирю и решаешься зайти в ночной лес. Ты пробираешься все глубже и глубже в чащу, и тропинка наконец приводит тебя на поляну. На ней стоит небольшая каменная хижина. Примитивное жилище. Ты смотришь на нее, и она западает тебе в душу. Черепаха позволяет тебе побродить вокруг, а потом отводит назад. Она еще вернется. Твое сердце знает это наверняка.

На следующую ночь, лежа в кровати, ты чувствуешь сильный толчок, прямо под животом. Видишь, как отслаивается кусочек кожи. Ты тянешь за него с тем же упорством, с каким пытаешься застелить простыню без малейшей складки. Твоя кожа отслаивается так же легко, как со стола снимается скатерть. Ты стоишь посреди комнаты. Ты намного меньше, чем сейчас. А все вокруг такое большое. Твои глаза по бокам головы. Ты смотришь на буфет и окно одновременно. А вот камин ты не видишь, если не повернешься. Твои ноги зудят – так хочется сорваться на бег. Ты направляешься к двери. Ты бежишь. Ты бежишь, твои сильные ноги похожи на косы, прорезающие себе путь сквозь созревшую пшеницу.

Ночной воздух бьет по мохнатым длинным ушам. Ты слышишь все. Низкое жужжание насекомых. Плеск воды. Шелест листьев и трав. Сердцебиение коров. Ты направляешься к ним. Сосешь их полные молока вымена. Ты глотаешь и глотаешь. Они позволяют тебе насытиться и нежно смотрят на тебя. Ты возвращаешься в постель с полным желудком. Ты снова девушка. Но при этом остаешься и чем-то большим. Когда твоя кожа отрастает, между грудями появляется маленькая чешуйка, твердая, как камень, серо-черного цвета. Ты гладишь ту часть себя, что выросла прошедшей ночью. Ты решаешь, что она идеально подходит тебе. Ты щелкаешь по ней пальцем. Чувствуешь удар, но боли нет. Ты была зайцем, а теперь ты опять женщина. А это панцирь. У тебя есть панцирь.

На третий раз это полевая мышь. Толстая, блестящая, размером с пони. Она черная, глаза-бусинки словно неживые. Ты берешь ее за хвост. На этот раз ветки расступаются перед тобой. Твои волосы распутывают ростки шиповника. Мир признает тебя. Лес, земля, это место… Такой, какая ты есть. Принимает тебя. Ты его достойна. Ты продвигаешься вперед и знаешь, что больше уже не вернешься. Внутри леса ты строишь дом. Место насыщения. Место исцеления. Ты будешь оставлять еду снаружи для нежеланных гостей. Булки и имбирное печенье, молоко и сыр. Твое тело будет слушаться тебя, меняться, подстраиваться под твои нужды. И ты никогда не станешь больше спрашивать разрешения, чтобы поесть.

* * *

Проходят годы. И появляются двое. Девочка, совсем как ты. Ты ловишь ее, когда она набивает рот сладостями, которые отколупывает с твоих стен. Булочками с изюмом, имбирными пряниками, яблоками. Она запихивает их в себя, даже не ощущая вкуса. Мальчик позади нее ест так же много, но на секунду отрывается, чтобы бросить на сестру полный отвращения взгляд. Употребление еды – процесс не самый привлекательный. Во всяком случае не тогда, когда делаешь это так, как хочется тебе. Девочка утирает рот грязным рукавом. На нем остается пятно, но она не обращает на это внимания и продолжает жевать. Тебе нравится девочка,