Цикл Двенадцати (СИ) - Раш Леко Страница 11

Интересно, на каком этапе развития Отир находится сейчас? Мир, с которого начался мой нынешний цикл призвал меня же Хранителем. Странное стечение обстоятельств, должна быть некая закономерность в пробуждении. Подумаю над этим на досуге, сперва надо решить насущные проблемы.

— Чистка, — сказал я со вздохом. — Мирные решения возможно есть, но в силу сложившихся обстоятельств нет времени на их проработку и реализацию.

— Потом не забудь посмотреть в глаза отцу, чью дочь ты забрал, — ответил Пятый, явно довольный собой.

Я промолчал. Несмотря на возникшие ранее разногласия, все же он был прав. Пятый сделал то, что должен был. Могу поразмыслить над возможными вариантами помимо Исхода и попытаться убедить себя, что можно было поступить по-другому. Но какой в этом смысл, если я сейчас сам принял схожее решение? Позволить погибнуть множеству людей, чтобы они имели возможность начать все сначала дальше. Даже сейчас принимаю невзрачную попытку успокоить совесть, подумав сперва над фразой «позволить погибнуть» вместо «умертвить». Смерть — это не конец, но тем не менее, все равно тошно от одной мысли стать убийцей.

— Мне нужна ваша помощь, — произнес я. — Вы опытные ребята и явно знаете больше про нынешний Отир. С чего начать?

— Для этого мы здесь и собрались, — с улыбкой ответила Девятая.

Сомнус

Пришлось перекроить Мир под свое виденье необходимого. Я стоял на крыше многоэтажного дома и молча смотрел на тишину ночного города. Было ощущение, что война не затронула эту часть материка. Но стоит только взойти солнцу, как свет покажет всю уродливость скрытого сейчас во тьме. Разрушенные дома, обгорелые остовы машин, въевшаяся словно ржавчина в асфальт кровь. Последний оплот «красных» пал под гроздью залпов и праведного гнева. Выживших согнали в лагеря, где они дожидаются своей кончины. Я давно проиграл внутреннюю битву за мораль и нравственность. В начале войны мне казалось необходимым рубить на корню потуги солдат к зверствам и насилию. Но со временем я перестал видеть в этом смысл. Дальше души все равно все забудут и начнут новую жизнь с чистого листа. Не в самом приятном Мире Первого конечно, но что поделать. Перетерпят.

По примерным подсчетам, среди «красных» осталось только двадцать процентов бессмертных. И общее количество бессмертных в принципе едва переваливает за отметку в тридцать.

Пришлось попотеть, чтобы стравить этносы между собой. На это ушел не один год, но в итоге все получилось, как надо. Мое участие теперь ограничивается лишь сторонним наблюдением и выжиданием момента для нажатия кнопки. Войскам «синих» прививали особые капсулы с ядом, которые откроются, когда настанет время. Осталось только дождаться окончательной победы. И даже тогда стоит немного повременить — пускай обыватели расплодятся и подрастет новое поколение. Вот тогда можно будет начать действовать.

Кто-нибудь бесспорно выживет. Все же потеря конечности с капсулой на войне не столь необычное явление. Ничего, лет через пятьдесят попрошу Стража показать мне души, которым давно пора было бы отправиться дальше и приду к ним сам оформить билеты. Если они сами раньше не заявят о себе.

Война подкосила рост рождаемости. Надо будет дать команду Одиннадцатому встряхнуть Цулк какой-нибудь чумой, но не раньше, чем когда на Отире все устаканится. Так же идеология отказа от бессмертия находится на финальной стадии проработки. Остается только развить тему до конца и показательно казнить самых ярых приверженцев вечной жизни.

— Знаешь, Третий, — сказал я другу, который неожиданно появился сзади меня. Его выдала аура. — Порой мне кажется, что зря мы называем себя Хранителями.

— Почему?

— В чем наша задача? В самом слове есть ответ — хранить. У нас же получается пока что только быть какими то пастухами.

— У тебя кризис среднего Хранителя что ли? — он подошел ко мне и протянул бутылку. Я не глядя на этикетку сделал глоток. Виски.

— Можно и так сказать. Как ты справился с этим?

— Понял простую истину — лишь время способно поменять отношение ко всему.

— Есть поговорка, что время — лечит. Но что делать, если оно только калечит?

— Смириться и ждать белой полосы, — он пожал плечами. — Цикл есть во всем.

Я молча подошел к краю крыши. Приятный теплый ветерок дул прямо в лицо. Сделал еще один глоток обжигающего горло виски. Прошло всего тридцать лет с момента пробуждения, а усталость скопилась такая, словно прожил в статусе Хранителя не менее тысячи зим. Не удивительно, что Третий ищет способ избавиться от этого «сана».

— Так, ты мне нужен свежий. Твоя меланхолия сейчас ни к месту, — произнес Третий и начал быстро приближаться. Мгновенье, и он столкнул меня с крыши. Мы летели вниз вдвоем, на встречу земле. Он держал меня за грудки, я же пытался бить его по лицу руками и пару раз лбом. Его дикий оскал пугал. Казалось, что два ручейка крови из носа Хранителя остались висеть в воздухе двумя сплошными линиями. К черту — я нырнул обратно на крышу. Но не учел тот факт, что Третий держался за меня и мы телепортировались вместе. Еще секунда, и мы снова оказались в полете, только теперь он заставил нас нырнуть в то место, где я прервал падение. У меня почти получилось от него отцепиться, ударив коленом в пах. Но, в самый последний момент, он успел ухватиться за мою лодыжку, и новый нырок, уже в океан, закончился как и в первый раз. До земли оставались считанные метры.

Дикая боль пронзила все тело тысячей мечей. Внутренние органы наверное превратились в труху, все кости переломались. За мгновенье до смерти я вгляделся в счастливое лицо Третьего, тело которого тут же исчезло.

— Ты больной ублюдок! — сказал я, уже стоя голый на другом конце планеты, в одном из лесов.

— Я и сам своего рода психолог, — радостно заявил друг. — От твоей депрессии не осталось ни следа! Ныряй к Девятой, только сперва приоденься. Буду ждать там.

И он исчез, не дав мне шанса высказать множественные возмущения насчет его методов «лечения». В защиту Третьего стоит сказать, что все же подействовало… Надолго ли?

Мир магов всегда был самым интересным из всех. Думаю, что остальные Хранители со мной согласятся. Седьмой помог понять природу Сомнуса, воспользовавшись изобретением Элантии, своего Мира техников. Оказалось, что солнце планеты поразительно влияет на здешних обитателей, пронизывая и наполняя их особой энергией, которую они могут преобразовать в разнообразные заклинания.

Планета разделена на две противоборствующие стороны: Дети Солнца и Архонты Семи Лун. Стоит закончиться одной войне, как в скором времени вспыхивает новая. Здесь очень сильна религиозная составляющая. Соответственно, на этой почве сплошь и рядом возникают кровавые разногласия.

Дети Солнца поклоняются Матери Звезд. Они считают, что их мир это колыбель нового светила. Когда человечество станет достойным, Мать снизойдет до Сомнуса и одарит планету возжжением вечного пламени. Планета превратится в звезду, а все жители вознесутся в вечное служение своей Богини. Интересно, если эта религия переживет последующие миллионы циклов и в момент, когда местное солнце превратится в сверхновую, то будут ли жители ликовать?..

Дети Солнца всегда сжигают трупы своих соплеменников, тогда как тела врагов — закапывают, либо просто оставляют гнить. Они считают, что Мать после возжжения Сомнуса примет только ранее очищенных огнем. До этого момента души будут покоиться в недрах ядра планеты и ожидать своего часа. Причем не важно, насколько погибший не вписывался в нормы морали либо местных законов — раз уж ты веришь, значит достоин по определению. Все остальные — нет. Но, как обычно и бывает, здесь так же находятся люди, которые решают за человека — верит или верил тот. Или нет.

Архонты Семи Лун отдают же предпочтение Отцу Вечности. Семь спутников планеты это его дочери, каждая из которых отвечает за свой постулат. Благополучие, Любовь, Развитие, Справедливость, Война, Смерть и Суд. Приверженцы религии считают, что после смерти их души примет к себе одна из дочерей. Исходя из поступков каждого отдельно взятого индивида разумеется. В случае спорных моментов, Игна — дочь, отвечающая за Суд, — распределит сама. Плохих исходов практически нет, разве что кроме дочери Смерти. К ней отправляются убийцы, насильники, воры, лжецы и прочие нежелательные для общества элементы. Вечные муки и прочие радости местного аналога ада. Кстати, ловко они разделили Войну и Смерть, всегда идущие рядом.