Спецоперация, или Где вы были 4000 лет? (СИ) - Владыкина Ирина Владимировна Страница 12

Петр негодовал:

— Да кто ты вообще такой?

Человек в коричневом капюшоне невозмутимо:

— Сядешь?

Петра с силой бросило в кресло. А человек в коричневом капюшоне продолжал:

— Я тот, кого вы во многих культурах называете ангелом-хранителем, служитель Жизни, курирую людей. Ты спросишь, почему я предстал тебе в виде человека? Чтобы тебе легче было воспринимать все, что здесь происходит, и твой мозг не тратил лишние калории на восприятие новой информации.

— Если ты мой ангел хранитель, почему я раньше тебя не видел? — не унимался Петр. — Ты же должен был меня охранять, направлять и все такое.

— Глазами не видел, но ощущал. Ты же знаешь, глаза врут, а кожа нет. А? Помнишь, как ты однажды в детстве до вечера играл с другими детьми, потом все ушли, а ты остался один и плакал, так как не помнил, как дойти домой?

— Да. Но потом ко мне подошла кошка, черная с белым воротничком, я гладил ее. Она начала убегать, я побежал за ней, и она вывела меня к дому, — эти воспоминания заставили Петра улыбнуться.

Черная кошка с белым воротничком внезапно появляется на коленях Петра. Он инстинктивно отпихивает ее на пол. Недовольно мяукнув, кошка убегает.

— Это был ты? Ты умеешь превращаться в котов? Тупой вопрос, да?

— Нет. Мне нет надобности превращаться в котов, но я могу создать виртуального кота. От настоящего не отличить. C тобой всегда было много мороки, и, надо сказать, не только в этой жизни.

— Почему сейчас? Почему я попал сюда?

— Ээээ, ну, чувак, ты же вколол себе большую дозу средства, которое вызывает околосмертное состояние. Все закономерно. Понятно, что я подтолкнул тебя к этому, создав усиленный эмоциональный фон, но в целом уже пора было что-то делать с твоим шаманским даром.

— А Офелия как-то с этим связана?

— Ну, конечно, а ты как думал? Ты вообще слушаешь меня? Я ж тебе уже сказал, сейчас ты попал в точку сборки своих жизней. Когда вы, люди, проживаете определенные события, вы не просто их живете. От них идет разный информационный фон. И если в нескольких параллелях этот фон одинаково вибрирует, то это меняет пространственно-временное устройство. Сейчас главная особенность твоего проживания состоит в том, что ты чувствуешь себя не на своем месте. А где оно, твое? Точка сборки переместилась. И мы тебя сейчас перестроили. Теперь все пойдет несколько иначе, чем было задумано изначально. Ну, в конце концов, есть же место во Вселенной для экспериментов. Один уже пробовал так сделать, по вашим земным меркам 2 тысячи лет назад, и кое-что у него получилось. Правда, немного не так, как мы планировали, допустили мы ряд ошибок, да.

Петр посмотрел на него удивленно.

— Да ты не думай, мы на тебя не собираемся столько навалить, сколько на него, да и эксперимент будет не такой жесткий. Но все же то, что ты человек рыбы, это к чему-то обязывает и дает определенные надежды на успех.

— Что значит человек рыбы? — поинтересовался Петр.

— У каждой души есть движок, определенная суть, с которой она приходит на Землю. Рыба — это обозначение определенного типа энергии. Все началось в Шумере, да. Они это рыбой обозвали, нам понравилось. Есть еще энергия агнца, собаки и пр. Некоторые из рыб — мои подопечные.

— Ты сказал, что все началось в Шумере. Но я знаю, что рыбы символ христианства, а это было гораздо позже.

— Христиане просто популяризировали этот символ, потому что Иисус был человеком рыбы. А вообще все началось в Шумере.

В его руках из ниоткуда появилась толстая книга с изображением рыбы на обложке, он раскрыл ее и начал читать:

— В древних шумерских мифах мудрость и источник знаний ассоциируются с водами и тем существом, которое в образе Рыбы с человеческой головой дало людям знания. Вот как доносит до нас это событие жрец бога Энки Элайя (кстати, с Элайей тебе еще предстоит познакомиться). Так вот, он писал: «Однажды из моря явился зверь, одаренный разумом. Все тело у зверя того было рыбье, только под рыбьей головой у него была другая, человеческая, речь его также была человеческая. Это существо, бывало, проводило весь день среди людей, не принимая никакой пищи, преподавая им понятия о грамотности, науках и всяких искусствах. Оно научило людей строить города и возводить храмы, вводить законы и мерить землю, показало им, как сеять зерно и собирать хлеб — словом, научило их всему, что смягчает нравы, так что с тех пор никто ничего превосходного уже не изобрел. А когда солнце заходило, это удивительное существо погружалось опять в море и проводило ночи в пучине, ибо там был его дом. Оно написало книгу о начале мира и о том, как оно возникло, и вручило ее людям». А в вавилонской поэме о потопе есть такие строки: «Иштар кричит, как в муках родов, Госпожа богов, чей прекрасен голос: Прежние дни обратились в глину, ибо в совете богов я решила злое. Зачем в совете богов решила я злое, на гибель людей моих я войну решила? Для того ли рожаю я человеков, чтобы, как рыбий народ, наполнили море!»

— Ну пожалуй, хватит сегодня с тебя уроков мифологии. Убедил я тебя? Твой мозг ученого не будет больше сопротивляться?

— Я так понимаю, что мое тело сейчас в коме, и когда я выйду из него?

— По земным меркам через пару дней.

— А что мне дальше со всем этим делать? Что я вообще должен делать?

— Я тебе тоже этого не скажу. Не знаю.

— Ты не знаешь? Но ты же сказал, что знаешь многое. Прошлое, настоящее, будущее — разве ты не можешь видеть его?

— Не в этом дело. Видишь ли, мой непокорный друг, Большие дали вам, людям, свободу воли, иначе вся эта затея на Земле была бы бессмысленна. Поэтому, кроме тебя, на вопрос, что ты со всей информацией этой будешь делать дальше, никто не ответит. Кстати, насчет времени. Не знаю, поможет ли тебе это как-то, но в общем-то нет ни прошлого, ни будущего, есть разные варианты судеб, которые происходят в разных пространствах. Меняя настоящее, ты меняешь не только будущее, но и то, что у людей принято называть прошлым. Только ты сам можешь принять решение. Ты привык, что тобою манипулируют. Но у тебя есть свобода выбора и в этой жизни, и в других. Ты выбрал эту жизнь, чтобы поверить в то, что ты многое можешь. Давай-ка я лучше помогу тебе вспомнить основные вехи твоей жизни, чтобы ты смог сам все это пересобрать.

Петр напрягся. Он чувствовал сейчас себя полным куском дерьма, который плывет туда, куда его пнут. И самое мерзкое заключалось в том, что он всегда в глубине души верил, что рожден для чего-то более великого. Но ведь наверняка все думают, что они индивидуальности, для многого рождены, на многое способны.

Большую часть людей Петр считал биомассой. Но уже многие годы и себя тоже. И это злило его. Все его действия в последнее время были направлены на то, чтобы убить того внутреннего червя, который расковыривал его, жрал, заставляя искать в себе что-то особенное. Он размышлял о том, как мама капля за каплей выдавливала из него то, что в детстве позволяло чувствовать себя особенным и что интересовало, восхищало его.

Он вспомнил, как, когда ему было лет семь, он подобрал на улице котенка, у которого была поранена лапа, принес домой, завернул в мамин платок. Потом гладил больную лапу и нашептывал какое-то придуманное им же самим заклинание. Не важно, что он в тот момент говорил, важно, что он чувствовал, будто мог передать эту энергию исцеления, сформировавшуюся внутри него, коту, и что так лапа действительно вылечится. Пришла мама, забрала кота, отнесла его в ветеринарную клинику, а потом кому-то подарила. Она ругала сына, очередной раз повторив что-то про отца и про то, что «хватит этой хренью заниматься. Заговоры он какие-то придумывает, идиот мелкий».

Он вспомнил еще один случай. Когда ему было 14, он купил в эзотерическом магазине карты «Таро», рассматривал их с интересом, пытаясь понять символику на картинках и то, как же через них можно предсказывать будущее. Когда мама увидела карты, долго кричала, повторяя, что надо выбить эту отцовскую шаманщину, а потом выкинула карты на помойку. В наказание лишила игры в приставку на три дня. Она тогда его не приставки лишила, а веры, что есть что-то интересное, загадочное, символичное.