Земля заката (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич Страница 13

Еще один факт в его копилку знаний. У Младшего уже была запись в дневнике о том, что в Западной Европе сразу после Войны свирепствовала эпидемия болезни, которую называли просто «простуда». Но это была не просто инфлюэнца. Поговаривали, что она была биологическим оружием. Именно от холода и от нее, а не от бомб и радиации, там погибло большинство людей. Она зацепила краем и Европейскую часть России. Но из-за расстояний и низкой плотности населения не нанесла такого урона – к тому же массовая смертность от других причин в 2019 году помешала распространению вируса.

Ходили легенды, что болезнь полностью не исчезла, а только затаилась, и что ей можно заразиться от диких животных или даже насекомых. А вот на сильном холоде вирус не жил. Или не передавался.

Теперь Младший понял, почему все так напрягались на корабле, когда кто-то начинал надрывно кашлять.

Саша мысленно посочувствовал старому боцману. Говорили, что новую семью он завёл, но, видимо, что-то в нем сломалось, и после этого он жил только морем.

Да, иногда люди умирают внезапно и безвременно. Взять хотя бы того ухмана, которого раздавало. Да Младший и сам уже несколько раз легко травмировался, получал ушибы, а однажды чудом не пробил себе голову, поскользнувшись на рыбьих кишках и упав на засолочную ванну.

Боцман показался Младшему хорошим человеком. Борис, конечно, мог наорать и наказать. Но он не только отчитывал, но и наставлял молодых, разъяснял важные вещи. И не обязательно из корабельной науки. Пытался научить «салагу», как найти дорогу в этом мире. Конечно, это была «его» дорога.

А вот истории Скаро были куда красочнее. С мистикой, приключениями, интригой.

Молдавский румын не мог без ошибки написать простое предложение, но говорил цветасто, как Цицерон. А уж про его предков – великих путешественников, которые обошли всю Европу, знал весь экипаж. Молдавский сталкер, по его словам, лишь продолжает фамильную традицию.

Как-то Скаро проговорился, что его настоящая, или «первая» фамилия – Бэсеску.

Тогда понятно, откуда прозвище. В это слове ясно слышался «бес».

Но тот предпочитал, чтобы его называли Скараоско. По его словам, Скараоский – командир молдавской нечистой силы, Дьявол.

Понятно, что он такой же Скараоский, как Саша в Питере был «Подгорным».

Реальная фамилия, да и имя, как и у многих, почти заместились прозвищем. И Скаро не любил, когда его называли настоящей. Наверное, от суеверия. Чтобы порчу не наложили.

Далеко же он забрался от своей Молдавии. А может, вообще там не был? Или родился по дороге, в фургоне или кузове грузовика? Спрашивать бесполезно.

Один раз Скаро рассказал и про Легион. Было неясно, как он к нему относится, хотя казалось, что знает чуть больше, чем остальные. Описал казнь «кровавый орёл», которая проводилась так, как делали это настоящие древние скандинавы. Очень кроваво.

В тот день Младший, как всегда, провалился в сон мгновенно. Снилось ему, как человеку вырезают сердце, а он остается живым. И было во сне совсем не страшно, даже когда ракурс сменился, и Саша увидел, что это ему вскрывают грудину, раздвигая ребра, ему самому.

Приснится же.

*****

Младший проснулся за десять минут до смены. Остальных уже не было.

Чуть не проспал! Вспомнил голос Скаро: «Саня, шевелись, мы пошли!». Ведь только на секунду глаза закрыл…

Подскочил, быстро оделся и выбежал в коридор.

Возле трапа, ведущего в трюм, собралась порядочная толпа. Александр высматривал знакомые лица, когда люди заволновались и отступили от люка, освобождая кому-то проход.

Двое дюжих матросов из боцманской команды волокли грязного мужика в порванном комбинезоне. Невысокого, тощего, желтолицего. Форма на нем была с корабля, но лицо показалось незнакомым. Сзади шёл боцман, за ним сам капитан с пистолетом в руке и ещё несколько человек из корабельного начальства, тоже вооружённые.

– Ты здесь, Саня? – через толпу к нему протиснулся Скаро. – Поймали ворюгу. Долбанный тылхар. Нехорошо красть.

Слово это, явно ругательное, видимо, было на его родном языке.

Хромой помощник кока по имени Фролло последние недели жаловался, что пропадают продукты. «Тролли воруют», – пожимал плечами толстый норвежец.

Все, естественно, думали, что толстяк сжирает еду сам. И сухари, и яйца, и сало. Но ни разу не смогли подловить. К тому же исчезали и такие продукты, которые вряд ли заинтересовали бы обжору-повара. Кислющая капуста, довоенные пищевые концентраты, типа бульонных кубиков, которые можно только понемножку в пищу добавлять.

Сегодня утром, придя раньше всех на камбуз, Фролло увидел, что наконец-то сработала его ловушка. Он уже неделю каждый вечер, уходя, рассыпал под дверью кладовой муку. По этим белым следам и удалось выйти на логово «тролля». Тот прятался в большом ящике из-под оборудования. Там у него имелся засаленный тюфячок, куча каких-то тряпок, жалкая горстка сухарей, жестянка с отходами жизнедеятельности (похоже, освобождал он её за борт по ночам).

Питался нелегал, судя по всему, рыбой. Если бы он только ей и ограничился, его бы могли так и не найти. Но бедолаге захотелось немного разнообразить свой стол. В этом вопросе Саша был с ним солидарен – невозможно долго сидеть на одной рыбе.

Взяли его не так легко. Застигнутый врасплох, нелегал вначале пытался убежать, размахивая во все стороны самодельным ножом. Но, видя, что окружен и загнан в угол трюма, перехватил оружие поудобнее, ощерился и скороговоркой выкрикнул что-то длинное и неразборчивое. Это явно была угроза. «Пассажир» просил уважаемых господ отойти на расстояние. Или обещал всех зарезать. В его криках боцман разобрал несколько русских слов: «сявки», «отлезь», «урою»… и тому подобное.

Норги серьезно отнеслись к этой угрозе. Может, сказался и внешний вид незнакомца – чумазого, шустрого и дико злого, в рваном ворованном комбезе, вооруженного полоской стали, которой он размахивал, собираясь драться насмерть. Прибежали капитан со старпомом и удалось объяснить чужаку, что его просто застрелят, если он не бросит своё оружие.

Тот оценил перевес сил и аккуратно положил нож. И тут же на него навалились, выкрутили руки. Чтобы уж точно без сюрпризов и фокусов.

Пленного надо было допросить, а для этого трюм не подходил. Его повели в каюту помощника капитана, оставив всех зевак за дверью. Никто не расходился, пока не вышел Кнут и не рявкнул на любопытных, отправив их на работу. Все нехотя потащились к трапу. Потом выглянул боцман и, найдя глазами Скаро и Младшего, жестом велел им подойти.

– Переводить надо с русского, а я больше не могу оставаться, срочное дело есть. Задержитесь немного, потом наверстаете.

Сначала чужаку дали умыться. Оказалось, что у него восточные черты лица. Не совсем монголоидные, но близко к этому. На верхней губе щетка черных усов. Глаза темные, раскосые. Похоже, прячась в ящике, он всё же иногда брился своим ножом, длинной щетины не было; а ведь, судя по тому, что продукты начали пропадать давно, он на корабле уже не одну неделю.

Потом пленника привязали к стулу, а рядом пристроился здоровый датчанин, взявший на себя обязанности выбивателя правды. Хотя капитан пока не давал команды дубасить задержанного.

Тот не закрывался, а охотно шел на контакт. Был немногословен, говорил по существу.

– Зовут тебя как? – задал первый вопрос молдаванин.

– По-разному. Можешь называть … – и он произнес незнакомое слово, а его косящие глаза глядели с вызовом.

Скаро внимательно посмотрел на него, помрачнев:

– На твоем языке это значит что-то похабное? Еще одна шутейка и кабздец. Вот этот мистер, – он кивнул на датчанина, – вправит тебе мозги. Как ты попал на судно?

– Забрался ночью по якорной цепи. Сначала спрятался в место, где цепь лежал, потом перебрался в трюм.

Все притихли. Оказалось, это был серьезный косяк. Потому что цепной ящик надо внимательно проверять, особенно покидая такие места, как Питер. Это не какая-то коробочка, а целое помещение.