Машины морали, Машины любви (СИ) - "DanteInanis" Страница 17

— В текущей ситуации невозможно. Всё, что необходимо, это убедить твой мозг считать наполненный бокал на столе ошибкой, иллюзией. Поэтому пустой бокал, который ты «воспринимаешь», — это навык мозга исправлять ошибки интерпретации увиденного. И обрати внимание.

Как только Ал оторвал бокал от стола, Майкл снова увидел в нём бултыхающееся вино.

— Ух ты! — воскликнул он.

Ал снова поместил бокал на стол — в воображении Майкла вино исчезло.

— Но это ещё не всё, — предупредил фокусник-Ал. Он достал из кармана телефон, активировал приложение камеры и поднёс к глазам Майкла. На экране телефона в реальном времени проецировался журнальный столик и на нём бокал вина был полон. В то же время бокал в «реальном мире» оставался пуст. Майкл заворожённо смотрел на эту картину, не в силах оторвать глаз. Незнакомое царапающееся ощущение усилилось.

— Невозможно! — лоб Майкла покрылся потом от волнения. — Просто невозможно! Так не бывает!

— Возьми бокал и наклони его, — посоветовал Ал.

Майкл аккуратно взял пустой бокал, наклонил его, и как только звук льющегося вина достиг слуха, вино волшебным образом проявилось в «реальном мире». Майкл от души закричал, отшвырнул словно чёрную кошку прочь проклятый бокал и уставился на Ала.

— Извини, нужно было предупредить заранее, — сказал он серьёзным тоном. — Я постоянно забываю о том, что люди привыкли доверять своему сознанию.

Майклу потребовалась пара минут, чтобы успокоиться и понять фокус с камерой. Конечно, он изучал это. Консолидация реальности. Мозг консолидирует ощущение реальности на основании предыдущих знаний. Когда мы смотрим в экран камеры и видим, что она передаёт содержимое комнаты, наш мозг знает об этом и правильно склеивает восприятие из камеры и то, что он видит без неё. Поэтому, если сознанию подменить бокал с вином на пустой бокал в контексте стола, то такая подмена не будет работать для камеры, ведь камера она сама по себе, а консолидация происходит позже. И правда! Сперва мозг видит, что бокал в камере и бокал на столе различаются, поэтому он думает, что это разные бокалы и разные столы! С другой стороны, мозг ожидает, что камера отображает объективную реальность, но отличие пустого от полного бокала кажется ему более убедительным, чем вывод, сделанный на основе опыта. Именно поэтому консолидации не происходит, и мозг продолжает думать, что бокал на столе и на экране телефона — не один и тот же.

— Ты бы не помог мне снять эту штуку, — произнёс Майкл дрожащим голосом, указывая на КРАН. Ал кивнул и аккуратно снял дорогой прибор.

Майкл находился в шоковом состоянии не из-за когнитивного диссонанса во время опыта, а из-за мысли, которая посетила его. И хотя мысль была знакома, он смог ощутить её на своей шкуре только сейчас. Вся жизнь, всё вокруг, всё то, что он называл «реальностью», являлось сложным мнением внутренней машины, которая разрывала действительность на куски, чтобы позже перемешать их и склеить в некое подобие мозаики, которую люди называли «реальностью». И только сейчас Майкл нос к носу, словно ребёнок, получивший движение от смены статичных картинок, понял, кто и что он есть. Он —машина по имени «монтажёр».

— Машина монтажёр, — шёпотом произнёс Майкл.

*

Оказывается, значительных изменений можно достичь незначительным влиянием, и эта мысль натолкнула Майкла на другую дерзкую идею. Разговор начался издалека.

— А можно сделать так, чтобы временно забыть какого-то человека? — спросил он у Ала.

Ал поёрзал в кресле и осторожно ответил:

— Именно человека? Да, можно. Можно сделать так, что эмпатическая связь между голосом и внешностью потеряется, и, в сущности, воспоминания, связанные с личностью, не будут всплывать в памяти. А если их замаскировать другими воспоминаниями, эта конструкция будет относительно стабильной.

— И это можно сделать КРАНом?

— Можно. Почему нет?

— Но он же временно воздействует на мозг.

— Ровно столько, чтобы мозг образовал новые синаптические связи. КРАН сам не способен создавать нейронные связи. Он изменяет работу сети так, чтобы их создать. Поэтому и приходится использовать искусственный интеллект, чтобы рассчитать весь этот пинг-понг.

Майк недоверчиво покачал головой, и Ал заложил ногу за ногу.

— Ну хорошо, — сказал он. — Вообрази газон между ларьками с едой. На газоне протоптаны тропинки. Самые жирные из них соответствуют ларькам с наиболее дешёвой и вкусной пищей. Тропинки менять ты не можешь, а вот на ларьки влиять да. И что ты делаешь?

— Убираю ларьки с вкусной едой и делаю так, чтобы люди ходили только в те, что мне нужно?

Ал щёлкнул пальцами:

— Именно, или, скажем, изменяешь мнение людей о качестве еды в ларьках.

— Как так?

— Один сегмент нейронной сети спрашивает мнение у другого, а ты ему подсовываешь фикцию. И он вместо того, чтобы кричать: «Вкусно», выдаёт: «Отвратительно». Вот и результат. Или как в случае с бокалом. Мозг считает визуальную информацию приоритетной, и та часть нейронов, которая «видит» вино кричит громче всех: «Я вижу бокал с вином», «Я вижу бокал с вином». Остаётся дискредитировать эту группу задир и дать больший вес тем, кто помнит, что бокал был пуст. Всё!

Ал с удовольствием зевнул:

— Обрати внимание, что мозг постоянно хранит увиденное с целью обеспечить целостность картинки, потому что слепое пятно препятствует зрению.

Майкл вспомнил об этой особенности:

— Похоже на алгоритм работы видеобуфера.

Ал пожал плечами:

— Тебе виднее.

Майкл выждал пару минут, чтобы задать именно тот вопрос, ради которого он пришёл:

— Ты можешь помочь мне в одном, — он сделал глубокий вдох, — эксперименте, — и внимательно посмотрел на реакцию Ала, который спокойно сидел перед ним. — Я хочу влюбиться в тебя.

Ал практически не дрогнул и лишь слегка приподнятые брови выдали искреннее удивление.

— Извини, я не корректно выразился, — Майк почесал себе нос. — От CommuniCat у меня есть рассчитанный идеальный образ. CommuniCat считает такие штуки на основании активности человека в социальных сетях. А зная свои фантазии, я придумал сценарий, который вызовет яркие эмоции. В теории всё это должно привести к влюблённости. И если ты исполнишь роль идеального парня в идеальной ситуации, а я не влюблюсь в тебя, значит… — Майкл сделал над собой усилие.

— Значит, ты не способен на это, — закончил его мысль Ал.

Майкл чувствовал, как его уши и щёки горели от стыда, но до конца не мог понять, от какого именно. За что он стыдился? За то, что раскрыл свои истинные мысли? Или за то, что сказал что-то такое, что было стыдным само по себе?

— Это тянет на нарушение трёх статей международного кодекса нейроисследований.

Майкл знал. И он приготовился покинуть комнату. Слова Ала дали ему понять: он сделал большую глупость. Очень большую.

Ал поднялся с целью сделать несколько шагов к Майклу, чтобы приблизиться вплотную. Он заметил смущение Майкла и прилив крови к его щекам.

— Я тебя крупно недооценил, — серьёзно сказал Ал, когда его руки дотянулись до Майкла, чтобы привлечь к себе.

*

Теперь Майкл вспомнил эту сцену правильно. Вместо лица Джимми было лицо Ала. Даже содержимое разговора показалось ему другим. Ему показалось, что вместе с возвращением истинной памяти он должен забыть все события, которые случились несколькими днями раньше, но воспоминания удивительным образом наложились друг на друга, и лишь несколько странных ощущений маячили в глубине сознания.

Для того, чтобы разрушить замаскированное воспоминание, Ал попросил Майкла написать записку самому себе, используя ассоциации с важными для Майкла людьми. Заголовок записки был таким:

«Сценарий эксперимента бог-любовник. Цель: определить способность влюбляться в идеальный образ».

Майкл взял белый листок, развернул и смял не читая.

— С возвращением, Майкл, — сказал Ал.

Майкл глубоко вздохнул, уселся на любимый пуфик и спросил: