Падение (ЛП) - Мерле Клэр Страница 17

Ана переключила интерфейс с рассеянного света на направляющий. Сетон отложил дощечку и принялся за следующую. Она направила свет в дыру. В грязи пылился пластиковый контейнер размером с чемодан. Сетон убрал еще две доски, затем нырнул под пол и раскрыл зажимы контейнера.

— С третьего этажа, — сказал он, приподнимая крышку, — на милю от башни открывается хороший вид. Любой, кто будет бродить по Заболоченным местам, попадет в область одного из десятков датчиков сигнализации. Здесь довольно много приборов, которые вас предупредят.

Сверху в коробке лежали постельные принадлежности и спальный мешок, запечатанные в герметичные пластиковые пакеты. Сетон передал их Ане. Под ними были уложены консервы, переносная газовая плита, спички и фонарик на батарейках.

— Одному человеку здесь хватит еды на неделю, — сказал он. — Я замолвлю словечко своему связному и попрошу его завести провизии на несколько дней.

— Сколько, по-вашему, мы здесь пробудем? — спросила она.

Он покачал головой.

— Зависит от ваших дальнейших планов. Коулу необходим покой. Теперь зная, насколько сильно твой отец хотел вернуть диск, можно с уверенностью сказать, что запись подлинная. Сегодня ночью я собираюсь встретиться с человеком, занимающимся этими данными. Думаю, сведения попадут в сеть в ближайшие двадцать четыре часа. Как только это произойдет, Коллегия наверняка направит все свои силы на поимку вредителя.

— Они выяснят, что это была я, или решат, что это Коул. Как бы то ни было, нас начнут искать.

— Предполагаю, что так. Скорее всего, вам придется подготовиться к тому, что вы поживете здесь месяц или два. Пока мы не подыщем вам что-то более постоянное.

Ана почувствовала, как у нее вытянулось лицо. «Месяц или два? Более постоянное?«

— Не хотелось бы провести остаток жизни скрываясь.

— Это не навсегда, — сказал Сетон. Он положил тяжелую ладонь ей на плечо. — Вы сделали намного больше любого с момента утверждения Коллегии. Грядут перемены, которые наверняка наступят не сразу. Сейчас вам нужно просто не мешать. Вы оба сделали больше, чем кто-либо мог вас попросить. Оставайтесь в безопасности. Переждите.

Ана пожевала губу. Он говорил разумно, но она не могла побороть разочарование.

— Что делать, если с раной возникнут проблемы?

— Раз в день промывай ее и меняй повязку.

Пройдя восьмиугольную башню поперек, Сетон вернулся к двери и стал проверять систему сигнализации. Через некоторое время Ана решила расстелить постель. Она развернула циновку и спальный мешок, выуженный из-под пола. Затем подошла к Коулу, который почти задремал, мягко растормошила его и помогла ему забраться в кровать. Когда он ложился, с его губ сорвался стон. Она провела рукой по его волосам. Он выглядел бледным и усталым, но перестал обильно потеть.

— Прости, — сказал он.

— За что, за ранение? — ответила она, нежно дразня его.

— Что заставляю вас с Сетоном все улаживать.

— Ничего страшного, — она снова запустила пальцы в его волосы и поцеловала. Улыбаясь, он закрыл глаза. Как только он уснул, Ана вернулась к Сетону, стоящему у двери.

— Если она сработает, то всего лишь запищит, — сказал Сетон, указывая на сигнал тревоги. — Я настроил ее так, чтобы она не слишком привлекала внимание своим шумом.

Ана оперлась о стену и наблюдала за тем, как Глава снабжения Просвещения заканчивает перепрограммирование.

— Так что имел в виду Блейз, сказав, спросить у вас о Писаниях?

— Учитывая, где ты выросла, не уверен, что мы должны говорить об этом.

— А вы попытайтесь.

— В качестве прощального подарка для тех, кто был заинтересован в его духовном учении, шаман Тенджери написал стихотворение «Гимн конца и начала». Многие в Просвещении считают, что это Пророчество и что, когда оно говорит о Падении, он имеет в виду конец системы Чистых: тестов, Коллегии, разделения людей.

— И как это связано со мной?

— В поэме — под полной луной в Просвещении появляется ангел, символизирующий «начало конца».

Она перелезла в Просвещение с ожерельем в виде луны. А Коул передал советнику кулон со звездой Джаспера с диском внутри — записью, которая, как они ожидали, доказала бы, что тест на Чистоту — фальшивка.

— И что происходит потом?

Сетон повернулся к системе сигнализации и продолжил с ней возиться.

— Если хочешь, могу достать для тебя копию, — сказал он.

Некоторое время Ана наблюдала за его работой. Он ушел от ответа. Возможно, он думал, раз Ана родилась среди Чистых, то она инстинктивно отнесется к этому с пренебрежением. Вера, религия, Бог, приметы, мистика — ее учили, что вещи такого рода служат знаками психологической нестабильности. Но она не верила, что все так просто. Не после того как Взгляд Коула стал явью. Не после той ночи, когда она противостояла отцу и странной вибрации, охватившей все ее существо, словно она была частью чего-то большего, наделившего ее своей силой, своей властью, своим совершенством.

— Сила веры — таинственная вещь, — сказал Сетон, словно прочитав ее мысли. Он обернулся к ней. — Во многом вера и делает все возможным.

— Вера?

— Один человек верит, что его поступки изменят мир, и идет к этому. Другой — думает, что ничего не сможет поделать, чтобы изменить мир, и так и поступает; он даже не пытается. Вера…

— А сила веры появляется изнутри или извне?

По лицу Сетона пробежало изумление.

— Возможно, неправильно думать об этих вещах, как совершенно отдельных, — сказал он. Мужчина замолчал, словно обдумывая дальнейшие слова. — В Просвещении есть и те, кто думает, что стихи Тенджери не столько пророчество, сколько руководство к действию, сияющая тропинка через лес, ведущая к единственно возможному, предпочтительному будущему.

— А что вы думаете?

— Я думаю, у каждого из нас своя судьба, но мы в состоянии на нее повлиять. — Он вручил Ане интерфейс Коула и забрал свой. Десять минут спустя она наблюдала, как он пробирается через болото, обходя датчики; рассеянный свет интерфейса мерцающим пузырем освещал дорогу впереди него. На полпути к грунтовой дороге он обернулся и вскинул руку. Ана помахала в ответ.

Однажды Коул сказал, что будущее нигде не прописано. «Но была ли судьба той возможностью? — подумала она. — Которую человек достигает лишь, когда ведет себя к ней?»

Возможно от усталости или от того, что она лежала, укрывшись в спальнике Коула рядом с успокаивающей тяжестью его тела, но Ана проспала восемь часов подряд. Без кошмаров. Без черных зомби-глаз. Без Трех мельниц. Она проснулась и увидела Коула, ставившего кипятить болотную воду на газовую плитку, чтобы заварить быстрорастворимый кофе. Судя по всему, он уже разобрал их еду, разделив ее на порции и количество дней. Несмотря на его бесспорное выздоровление, она настояла на осмотре его ран. К ее облегчению порез хорошо заживал, а колено Коула, все еще распухшее, выглядело лучше, чем прошлой ночью. Он заверил ее, что во всем виновата ходьба, все только осложнившая. Это был просто ушиб, которому требовался покой.

На завтрак они выпили жидкий кофе и разделили между собой пачку орешков. Ана перенесла их постельные принадлежности на второй этаж и провела быстрый осмотр башни, настояв на том, чтобы Коул не поднимался по лестнице. На каждом из трех уровней центральную лестничную клетку обвивали деревянные скамьи. Были и туалеты, непригодные из-за отсутствия воды. Помимо принесенной ими еды и тайника под половицами башни здесь не было ничего полезного. Нигде не видно было и тени старой аптечки или пожарного шланга.

Каждые два часа они включали интерфейс Коула с установленной в нем кодировкой и проверяли новости. Коул также хранил у себя интерфейс Смотрителя Домбранта, из которого он вынул «жучок «и оставил выключенным, чтобы его не смогли отследить.

Весь день они делились историями о жизни, которой они жили задолго до знакомства. Коул хотел знать, каково было Ане расти в сельской местности до того, как она попала в Общину; о ее ранних воспоминаниях; кто научил ее играть на пианино; и как она поняла, что она не Чистая. Ана расспросила его о приемных семьях; как он сумел выбраться с Нэтом из приюта; как оказался в Просвещении.