Кистепёрые - Никитин Юрий Александрович Страница 2

Странный выверт мозговой деятельности, как у некоторых аутистов, что не могут шнурки завязать, но считают на уровне суперкомпьютеров. Правда, Невдалый нормальный самец, хотя интеллигентен по самое не могу, аутисты такими не бывают, для меня он что-то вроде супермодели, ни на что не пригодны, смотришь на них и думаешь: а на хрена?

– Отдыхаем? – спросил он из глубины шезлонга с полотняным днищем. – Что-то и мне это уже афедронно.

– Что? – уточнил я, стараясь, чтобы сдавленный болью голос звучал нормально.

– Да эти шашлыки, – пояснил он. – Как дикари какие-то. Традиция каменного века?.. И боимся вякнуть, что херня это. Как будто признаёмся, что импотенты.

Я покосился на него с интересом. Похоже, тоже вошёл в возраст, запросы которого не поймут существа помоложе. Сейчас им кажется, что и в семьдесят лет будут болеть за «Спартак», обожать Аню Межелайтис и вообще останутся теми же, что и сейчас, только прибавится годков.

Не-е-ет, начинает понимать или пока что просто чувствовать, что всё не так, как на самом деле. Становимся другими, но объяснить не можем, нет терминов, можем только мямлить ненавистное молодёжи: «Вот доживёшь до моих годов…»

– Как поживает ваша «И вечная весна»? – поинтересовался я. – Не готов перейти к нам на полную ставку?

Он ответил вяло и с неохотой:

– У нас тихо, а жалованье норм. Я же ни в какие Турции летом не прыгаю, у меня свой замок во втором «Конане».

Я покосился с интересом.

– Баймишь в такое старьё?.. Хотя, конечно, в своё время это было нечто. Почти как первый, хотя на сиквелы принято поплёвывать свысока. Ностальгия мучит?

Он покачал головой.

– Да нет, другое. Есть и поностальгичнее… Просто в этой я фактически один. За полгода только двух видел, пробежали вдали, меня вряд ли даже заметили.

Я сказал с удивлением:

– Тогда какой смысл фирме держать сервер?

Он посмотрел с интересом.

– Для меня никто держать не станет, я не миллиардер с причудами. Просто первые полста левлов все проскакивают быстро, а потом группируются в землях, которые для меня пока недоступны. А я не спешу. Видишь ли, впервые играю без доната.

Я предложил дружески:

– Деньжат подкинуть?

Он поморщился.

– Да иди ты. Донат пустяковый, а я раньше сам знаешь какие суммы вкладывал… Можно было шикарную квартиру купить в Москве в районе Бульварного!.. Но тогда был молод, стремился к победам, а для этого шмот хайлевла и всё такое. Любил драться, постоянно собирал команду и делал набеги на сёла и даже города.

Я переспросил:

– А теперь?

Он двинул плечами.

– То ли постарел, то ли переел… В общем, просто играю, наслаждаюсь процессом. Впервые вижу графон, те красивости, что дизайнеры вытютюливали для нас. Представь себе, даже читаю задания, а не просто кликаю и бегу по указанному адресу! А там знаешь какие красивые истории разворачиваются… Хорошие авторы старались.

– Но по левлам идёшь? – уточнил я.

– Неспешно, – сообщил он. – Во-первых, наделал твинков для сбора ресов. Даже сливаю левлы, чтобы дроп не уменьшался. Освоил профы кузнеца, портного, оружейника, даже аптекаря!.. Удлиняет процесс, но куда спешить? Зато, сам знаешь, сделанное своими руками всегда лучше купленного в магазине или даже подобранного. И поднимаюсь по левлам хоть и очень неспешно, зато с лёгкостью.

– Ещё бы, – согласился я. – Когда свои доспехи, бижа и оружие, враг не устоит, понятно.

Он взглянул с вопросом в глазах, но увидел, что я серьёзно, скрафченное оружие да ещё заточенное по самое не могу всегда лучше купленного или выбитого.

– Ты как?

Я чуть помедлил с ответом, не всё ещё готово, раскрывать карты рано, сказал осторожно:

– Я играл ещё с диггеров, потом сам начал мастерить, когда-то можно было одному, а теперь у меня фирма, как ты наверняка знаешь. Пробавляемся по мелочи. Сами делаем игрухи. Не баймы, а так, по мелочи. Для смартфонов.

Он взглянул остро.

– Только не говори, что и будешь… пробавляться. Ты всегда был тихим, но амбициозным, как Ганнибал.

Я ответил вяло:

– Поздно. Возраст.

– Делать байму, – напомнил он, – это не гирями жонглировать. Важнее опыт и понимание, куда плыть: по течению, против течения или куда тебе надо. А ты всегда как-то угадывал, где, что и как!.. Даже войну в Средней Азии тютелька в тютельку!..

От мангала в нашу сторону повернулась Горпина, раскрасневшаяся и пышногрудая, покричала звонко и весело:

– Мальчики, первая партия готова!..

Я сказал:

– Крикни, подойдём ко второй.

– Ленивец, – буркнул он и, повернув голову, проревел мощно: – Горпя, первую молодым и голодным!.. А мы уже старые…

– Мы не старые, – возразил я. – Просто… устатые. И шашлыки у нас не первые.

– Уже всё не первое, – ответил он с тяжестью в голосе. – Грустно? Зато знаем всё наперёд. Жить скучнее, но безопаснее.

Глава 2

Подошли и возлегли в шезлонги поблизости Грандэ и Дима Лысенко, неразлучная пара, что не только мне напоминают гнома и огра. Грандэ – старый и жёлчный, худой и сгорбленный, в больших роговых очках в массивной оправе, хотя теперь лазерная коррекция зрения занимает от силы десять минут, но то ли ретроград, то ли своеобразный вызов, даже галстук носит кому-то в пику, злопамятный гад.

Лысенко – спортивного вида моложавый гигант, весь в мускулатуре, типичный неандерталец, естественно, дизайнер, как все потомки неандертальцев, но на удивление достаточно способный математик со склонностью к программированию, хотя и очень хаотичный, но это, как заявил он с апломбом, свойственно только высокоодарённым артистичным натурам.

Я лишь повёл в их сторону взглядом, оба в моей фирме, поговорить и там можем, а сейчас просто вот так на солнце, распустив все оставшиеся мышцы и чуть ли не вывалив язык, хорошо.

К запахам цветущего сада начал примешиваться дразнящий аромат жареного мяса. Первым его учуял Невдалый, шумно потянул воздух, раздувая и без того широкие, как у гориллы, ноздри, довольно заулыбался.

– Хорошо-то как…

– Хорошо, – согласился и Грандэ расслабленным голосом, – даже очень даже как бы вот непривычно. То ли дождь будет, то ли снова спад в экономике.

– Не каркай, – сказал Лысенко, он разлёгся справа от меня, весь из себя устатый и расслабленный, даже глазные яблоки прикрыл плотными шторками век, отсекая лишнюю информацию, человек почти всю получает через зрение, а на остальные органы остаются жалкие проценты. – Приятно почувствовать себя частью природы.

Грандэ сделал вид, что опасливо отодвигается.

– Только не покусай, – предупредил он, – часть природы. Человек существо кусачее и драчливое.

Лысенко прогудел ленивым голосом и не открывая глаз:

– Ну кусну раз-другой, что с того? Я ж не крокоидол.

– А то, – ответил Грандэ назидательно, – что я тоже часть природы. Весьма слабо сдерживаемая узами морали и воспитания, что уже почти совсем растаяли в нашем прогрессующем мире. Мне только дай повод законно зарезать ближнего… Или так, чтобы никто не увидел. Мир бодро и с песней прёт к апокалипсису.

Невдалый живо откликнулся:

– Это точно! Поговорим про апокалипсис?

Далеко у стола с шашлыками Блондинка повернулась в нашу сторону, весёлая и с раскрасневшимися щеками.

– Мальчики, не задирайтесь!..

Грандэ усомнился:

– Ей слышно?

– У женщин чутьё, – пояснил я.

– Здорово, – сказал Грандэ язвительно, – скилы урезаны, зато чутьё апгрейдено. Хотел бы, чтоб у меня так с кварковыми уравнениями четвёртого уровня.

Я кивнул в сторону Невдалого:

– Это к нему. Он и сам не знает, как у него всё сходится.

Невдалый зевнул, но ответом не удостоил, лежит как большой толстый тюлень, хоть и волосатый. Ещё полчаса на солнце, и начнёт расплываться под жаркими лучами, будто медуза на берегу.

– Потому что оптимист, – предположил Лысенко. – Оптимисты все толстые.

Невдалый лениво смерил Лысенко взглядом с головы до ног.