Сказки о воображаемых чудесах - Кинг Стивен Страница 25

Кроха проводит щеткой по шерсти Ведьминого Отмщения. Между шерстинок застряли комки кладбищенской грязи, а еще несколько муравьев, которые падают на землю и несутся прочь. Ведьмино Отмщение пригибает голову к земле, щелкает зубами, и муравьи оказываются в ее пасти. Груда кошек вокруг них начинает потягиваться и зевать. Пора приниматься за работу.

— Ты должен спалить ее дом, — говорит Ведьмино Отмщение. — Это первое, что нужно сделать.

Щетка Крохи натыкается на колтун, и Ведьмино Отмщение, повернувшись, прикусывает ему запястье. А затем облизывает ему нежное место между большим и указательным пальцами.

— Достаточно, — говорит она. — Пора приниматься за работу.

И вот они все вместе возвращаются к дому; Кроха спотыкается во тьме и уходит все дальше и дальше от материнской могилы, а кошки торопятся следом за ним. Их глаза факелами пылают в ночи, а в пастях они несут ветки и прутики, будто собираясь построить гнездо, или лодку, или забор, чтобы отгородиться от всего мира. А дом оказывается полон огней, и других кошек, и сложенных в поленницы дров. Дом шумит, подобно трубе, в которую дуют. Кроха понимает, что все кошки, забегая в дом и выбегая из него в поисках растопки, непрестанно мяукают. Ведьмино Отмщение говорит:

— Сначала нам надо запереть все двери.

И Кроха защелкивает все дверные и оконные замки на первом этаже, оставив раскрытой лишь кухонную дверь, а Ведьмино Отмщение закрывает на щеколды все потайные дверцы, кошачьи лазы, двери на чердаке, и на крыше, и в подвале. Теперь весь шум остался внутри, а Кроха с Ведьминым Отмщением — снаружи.

Все кошки прошмыгнули в дом через кухонную дверь. В саду не осталось ни одной. Кроха сквозь окно видит, как они аккуратно перекладывают свои горстки прутьев. Ведьмино Отмщение сидит рядом и наблюдает.

— А теперь зажги спичку и кинь внутрь, — говорит она.

Кроха зажигает спичку. Кидает ее внутрь. Какой мальчишка не любит разводить костер?

— А теперь запри кухонную дверь, — говорит Ведьмино Отмщение, но Кроха не может. Внутри же кошки. Ведьмино Отмщение встает на задние лапы и толкает дверь; она защелкивается. Внутри от зажженной спички что-то вспыхивает. Пламя пробегает по полу, взбирается по стенам кухни. Кошки тоже загораются и уносятся кто куда в разные комнаты. Кроха смотрит на все это через окна. Он стоит, прижавшись лицом к стеклу, сначала холодному, потом теплому, потом горячему. Горящие кошки с горящими прутиками в пасти толпятся у кухонной двери, у других дверей, но все они заперты. Кроха с Ведьминым Отмщением стоят в саду и смотрят, как сгорает дом ведьмы, и книги ведьмы, и диваны ведьмы, и кастрюли ведьмы, и кошки ведьмы, да, ее кошки тоже, все они сгорают.

Никогда не сжигай дома. Никогда не сжигай кошек. Никогда не стой сложа руки, глядя на горящий дом. Никогда не слушай кошек, которые говорят тебе поступать так. Слушай маму. Когда она говорит тебе оторваться от наблюдений и идти в постельку, идти спать. Всегда слушай мамину месть.

Никогда не трави ведьм.

Утром Кроха проснулся в саду. Сажа накрыла его маслянистым одеялом. Ведьмино Отмщение спала, свернувшись клубочком у него на груди. Дом ведьмы все еще стоял, но окна расплавились и стекли вниз по его стенам.

Ведьмино Отмщение проснулась, потянулась и начисто вылизала Кроху своим шагреневым язычком. Она потребовала, чтобы ее причесали. Потом она пошла в дом и вышла с небольшим свертком в зубах. Он бесформенно свисал у нее изо рта, точно котенок.

Кроха видит: это кошачья шкурка, только кошки внутри уже нет. Ведьмино Отмщение бросает ее Крохе на колени.

Он поднял ее, и из легкой просторной шкурки выпало что-то блестящее. То была золотая монетка: мокрая, грязная, скользкая от жира. Ведьмино Отмщение все носила и носила шкурки, десятки их, и в каждой был золотой кругляшок. Пока Кроха пересчитывал свои богатства, Ведьмино Отмщение откусила себе один коготь и вытащила из щетки длинный волос ведьмы. Она по-портняжьи села в траву, скрестив задние лапы, и принялась сшивать мешок из всего этого обилия шкурок.

Кроха задрожал. На завтрак не было ничего, кроме травы, а вся трава почернела и пожухла.

— Ты замерз? — спросила Ведьмино Отмщение. Она отложила мешок в сторону и взяла другую шкурку, тонкую и черную. Провела по центру острым когтем. — Мы смастерим тебе теплый костюм.

В дело пошли и черная шкурка, и черепаховая, а из черно-белой, в полоску, она сделала окантовку вокруг лап.

За работой она спросила Кроху:

— Знаешь ли ты, что однажды здесь, на этом самом клочке земли, произошло сражение?

Кроха отрицательно тряхнул головой.

— Повсюду, где растут сады, — продолжала Ведьмино Отмщение, царапая землю лапкой. — Под ними где-то похоронены люди, точно тебе говорю. Вот, посмотри.

Она сковырнула маленький комок земли, положила себе в пасть и вычистила языком.

Когда она выплюнула кружок, Кроха увидел, что это полковая пуговица из слоновой кости. Ведьмино Отмщение выкопала еще несколько пуговиц из земли — будто они росли там сами по себе — и пришила их на кошачью шкурку. Она приладила капюшон с прорезями для глаз и отменный набор вибрисс, а еще пришила сзади четыре прекрасных кошачьих хвоста, словно тот, что уже имелся там, был для Крохи недостаточно хорош. На кончике каждого она разместила по колокольчику.

— Надень-ка, — сказала она Крохе.

Кроха примеряет костюм, и колокольчики звенят. Ведьмино Отмщение смеется.

— Из тебя вышел такой красивый кот. Любая мать бы гордилась.

Внутри кошачья шкурка мягкая и немножко липнет к коже. Кроха надевает капюшон, и мир вокруг исчезает. Через глазные отверстия он может разглядеть только отдельные яркие уголки: траву, золото, кошку, сидящую по-турецки (она продолжает шить свой мешок из шкур). Воздух просачивается внутрь мимо широких стежков — там, где шкурка провисает и топорщится вокруг выступающих пуговиц. Кроха словно связку угрей держит хвосты в неуклюжей беспалой лапе и помахивает ими, чтобы послушать звон колокольчиков. Этот звон, и копченый запах гари в воздухе, и липкая теплота костюма, и прикосновение его нового меха к траве… он засыпает, и ему снится, что приходят сотни муравьев, поднимают его и переносят на кровать.

Когда Кроха снова откинул капюшон, то увидел, что Ведьмино Отмщение уже управилась с иголкой и ниткой. Кроха помог ей наполнить мешок золотом. Ведьмино Отмщение встала на задние лапы, взяла сумку и закинула ее себе за плечи. Золотые монеты с мяуканьем и шипением покатились, натыкаясь одна на другую. Сумка волочилась по траве, собирая весь пепел и оставляя за собой зеленую дорожку. Ведьмино Отмщение выхаживала важно, словно в мешке не было ничего, кроме воздуха.

Кроха опять надвинул капюшон на глаза и опустился на четвереньки. Он рысью побежал за Ведьминым Отмщением. Оставив калитку открытой нараспашку, они ушли в лес — в сторону дома, где жил колдун Нужда.

Лес теперь стал меньше, чем был. Кроха растет, а вот лес съеживается. Деревья вырубают. Строят дома. Раскатывают рулоны газона, прокладывают дороги. Ведьмино Отмщение с Крохой шли вдоль одной из таких дорог. Мимо проехал школьный автобус: дети выглядывали из окон и смеялись, видя, как идет Ведьмино Отмщение, а за ней семенит Кроха в своем кошачьем костюме. Кроха поднял голову, всматриваясь в школьный автобус сквозь дырки глазниц.

— Кто живет в этих домах? — спросил он Ведьмино Отмщение.

— Это неправильный вопрос, Кроха, — ответила она, посмотрев на него сверху вниз и не останавливаясь.

«Мяу, — сказали монеты. — Звяк».

— А какой тогда правильный? — спросил Кроха.

— Спроси меня, кто живет под этими домами, — сказала Ведьмино Отмщение.

Кроха послушно спросил:

— Кто живет под этими домами?