Башни Анисана (СИ) - Каверина Ольга Страница 26

И вдруг смущение отхлынуло. Гиб Аянфаль открыл глаза. Площадь была пуста – ни простых, ни патрициев. Он осторожно вышел из ниши, ступил на мостовую, образованную плоскими стеблями, стелившимися, кажется, до самого горизонта. Она непривычно холодна, босым ногам стало жёстко и неловко. Гиб Аянфаль попробовал нащупать едва колеблющиеся в тишине волны. Но вместо них он уловил колебания, вызванные чьим-то внутренним полем, и увидел на площади, залитой светом опускающейся звезды, ещё одну фигуру. Гиб Аянфаль подошёл ближе и замер в молчании, оглядывая асайя в синем наряде странника.

Странник стоял к нему спиной, и Гиб Аянфаль не видел его лица. Почему он остался? Или… потому что сегодня впервые видел то же, что и Гиб Аянфаль?

Но вот асай повернулся, также ощутив его приближение. Он гордо вскинул голову, приветствуя Гиб Аянфаля, и тот ответил ему таким же бессловесным приветствием, склоняясь. Кажется, он его прежде где-то видел.

На губах асайя скользнула улыбка.

– Зачем ты тут остался? – вдруг спросил он.

– Просто так, – ответил Гиб Аянфаль, одновременно в памяти перебирая всех асайев, которых он встречал, и ища соответствия, – а ты зачем?

– А мне некуда торопиться, – уклончиво ответил странник, – и к тому же сегодняшний танец показался мне необычным. Вот я и решил в покое его обдумать. Мы с тобой встречались. У консула Сэле, помнишь?

В памяти всплыл первый день в замке консула. Как он сразу не догадался!

– Да! – с воодушевлением ответил Гиб Аянфаль, – ты – Лийт, лучший странник консула Сэле!

Лийта его оценка как будто слегка смутила.

– На самом деле, есть гораздо более опытные мастера, – скромно ответил он, – Я специализируюсь на сверхдальних перелётах. Я даже не младший патриций.

– Почему?

– Мне нельзя становиться им. Из-за появления энергометок пыль асайев усиливается и становится более тяжёлой. Я в таком случае не смогу переноситься в пространстве так, как сейчас, чтобы выполнять особые поручения. Думаю, я могу говорить с тобой об этом, раз господин позволил тебе увидеть моё прибытие.

– Можешь, он меня специально выбрал, – заверил его Гиб Аянфаль, – так же, как мастера Хосса.

Лийт улыбнулся:

– Я слышал, что у господина есть право давать труд остальным асайям наравне с коллективной волей, – ответил он, – только он пользуется этим очень редко, ради особенных целей. Мы-то, странники, живём больше слушая его Пламя, а не Голос Ганагура.

– Как это? – удивился Гиб Аянфаль.

– В волнах есть течение, через которое господин Сэле говорит с нами. Мы называем его Пламенем Салангура, по имени алого сверхсущества. Если Ганагур способен объединить всех асайев, то Салангур – сущность, именем которой связаны странники, исследователи и чёрные стражи, а господин Сэле – его глава. Если честно, я вообще мало знаком с Ганагуром. Я вырос в обители господина и сразу после раскрытия рабочей точки начал служить ему лично, поэтому веяния коллективной воли меня не затрагивали. Разве что на празднествах, как сегодня.

Асай замолчал, а Гиб Аянфаль продолжал смотреть на него во все глаза, ожидая, что он ещё скажет. Но Лийт пристально взглянул на него в ответ:

– Ты ведь Янфо, да? – спросил он, – я слышал, тебя так называют.

– Да. Это моё близкое имя. Для друзей, – ответил Гиб Аянфаль.

Лийт обвёл взглядом замки, видневшиеся на окраинах площади, не вернувшейся в прежние габариты.

– Сознаюсь, прогуливаясь рядом с обителью, я периодически незаметно проникаю за ваш барьер и смотрю, как вы трудитесь, – сказал он, – я бы так не смог. Терпения бы не хватило!

– Ну, мы медленно из-за того, что консул Сэле не может точно сказать моему мастеру, что ему нужно, – ответил Гиб Аянфаль, – Прости, конечно, но с ним трудиться гораздо сложнее, чем просто по воле Голоса!

– Это я как никто могу понять, – усмехнулся Лийт, – а почему этот архитектор иногда остаётся там вместе с тобой?

– Он мой наставник. Строители, чтобы стать более искусными и взойти в патриции, ищут себе наставников-архитекторов. Разве у странников это не так?

– В-принципе похоже, – ответил Лийт, – только у нас обучением часто занимаются те мастера, которые сами уже отошли от активного странствования. Более молодые не терпят рядом с собой лишних конкурентов, и в последнюю очередь собираются открывать им свои секреты. Меня самого учит господин Сэле. И это то, чем я больше всего горжусь в своей жизни.

Слушая его, Гиб Аянфаль неожиданно ощутил некоторое беспокойство. Он говорит с малознакомым асайем на пустой площади… Из глубин сознания вынырнуло неясное ощущение, что он уже однажды вот так же разговаривал с незнакомцем в странном месте, и это не очень хорошо для него кончилось. Он попытался глубже погрузиться в память, но она снова отозвалась пустотой. Лийт, заметив перемену в его настроении, поинтересовался:

– Что-то случилось?

– Нет, всё в порядке, – поспешил заверить его Гиб Аянфаль, – у тебя когда-нибудь бывала потеря памяти? Из-за тяжёлого странствия, например?

– Нет, – ответил Лийт, – никогда. Забывчивый странник – это не дело. Ты не можешь вспомнить что-то важное?

– Не знаю. Возможно. Просто сейчас вдруг промелькнуло воспоминание. Со мной произошёл один нехороший случай незадолго до того, как мы с абой Альтасом пришли к консулу. Но я совсем ничего не помню о том, что именно это было. Если бы аба Альтас тогда меня не спас, то я потерял бы всю память с начала жизни.

– Аба Альтас? – недоумённо переспросил Лийт.

– Так я называю мастера Хосса. Мы – семья.

– Понятно, – проговорил Лийт, – но почему ты не расскажешь о своей проблеме господину Сэле? Он мог бы тебе помочь! Или хочешь, я сам с ним поговорю?

– Что ты, не надо! Я стыжусь этого. Кроме моих родичей я сказал только тебе. Если я так много о тебе узнал, то и ты должен что-то знать обо мне, верно?

Лийт очень понравился ему, хотелось дольше быть рядом с ним, и Гиб Аянфаль сам не знал, как объяснить себе эту тягу. Оттого он так легко открыл новому собеседнику столь личные факты из жизни. Да и он сам, судя по всему, вызывал сходные чувства у Лийта.

Странник меж тем настороженно огляделся.

– Патриции выходят, – сказал он, – Мне пора идти, Янфо. Но я чувствую, что мы с тобой очень скоро увидимся.

Лийта охватило лёгкое сияние, волны вокруг взволнованно затрепетали. Он развернулся корпусом, собираясь уйти, но вдруг исчез вместе с короткой вспышкой. Гиб Аянфаль растерянно огляделся. Он больше не чувствовал рядом никакого присутствия. Вот, наверное, то быстрое передвижение, которым так дорожит Лийт.

Ворота башни открылись, и на площадь стали выходить патриции. Гиб Аянфаль тут же поспешил прочь – отчего-то ему очень не хотелось, чтобы кто-нибудь застал его здесь.

Глава 6. Башня исчезнувших

Сонные волны, из которых вернулся Гиб Аянфаль, были под стать прошедшему торжеству – всё, что он видел в них, так или иначе было связано с великим прошлым, давшим начало истории асайев Онсарры. Строителю вспомнилась речь правителя, его упоминание об исчезновениях. Пользуясь утренним затишьем в общих мыслетоках, Гиб Аянфаль глубже погрузился в размышления… Со времени непонятного происшествия прошло уже три декады, а он до сих пор ничего не вспомнил. Правда, аба Альтас, по-видимому, следуя совету исчезнувшей Росер, перестал настаивать на обращении к чёрным стражам и вообще не напоминал ему о случившемся. Вчера, за трапезой, приуроченной к Торжеству Праматери, он только поинтересовался его самочувствием после прошедшего танца. Но Гиб Аянфаль теперь сам не мог простить себе забвения. Сегодня во что бы то ни стало нужно хоть что-нибудь вспомнить, и он даже придумал для этого способ – попробовать обратиться к Глобальной Памяти.

Глобальная Память хранит в себе отголоски всех минувших событий начиная со времён Праматери и затрагивает все волны от тонких, так же зовущихся волнами Причин, до глубоких волн Основ. До сего дня Гиб Аянфаль ни разу не обращался к Глобальной Памяти по своей воле. Голос сам приносил ему сведения, хранившиеся в ней, когда учил асайской истории, не предоставляя особого выбора. Истинными мастерами работы с Памятью были вестники и техники волн. При помощи неё они могут узнать прошлое любого асайя, а также прогнозировать возможные варианты будущего. Для строителя такие умения были излишними. Но Гиб Аянфаль надеялся, что у него хоть что-нибудь получится. Он отправится к линии трансферов на то место, где аба и Росер нашли его, и там тщательно прислушается к колебаниям пространства, надеясь что-нибудь распознать благодаря тому, что некогда он сам был участником событий.