Неведомые тени (СИ) - Волков Игорь Владимирович Страница 27

Сейчас на станции, кроме нас и основного экипажа, находились еще две группы. Слева, в секции через одну от нашей, ребята экспериментировали с самоорганизующимися роями наноботов. А группа в дальней правой секции пыталась манипулировать кривизной пространства. По их словам, на самой станции ничего опасного они не делали, основные опыты проводились в паре тысяч километров от нее. Но полтора месяца назад реактор пошел вразнос, и за доли секунды их основной экспериментальный модуль испарился. Взрывной волны в космосе, к счастью, не было, но излучением сильно повредило внешнюю обшивку станции.

Наслушавшись их рассказов, я даже немного расстроился из-за того, что на их фоне наши опыты выглядят совсем безобидными. Хотя, тут как посмотреть. Вот появится одна из наших гаек в баке с окислителем для маневровых двигателей, разнесет взрывом полстанции, или пробьет защиту в огороженных секциях, посмотрим еще, чьи эксперименты самые опасные.

Но гайки упорно не появлялись.

Так, скоро и отведенное на станции время закончится, а мы в тупике.

— Жаль, Ольга не с нами, — посетовал после очередной неудачи Иван. — Очень сложно что-то обсуждать, по два часа ожидая ответа сообщения. Не получается нормально работать.

Тогда я лишь поскрипел зубами. А сегодня метался по станции как укушенный, пока меня вдруг не накрыла одна мысль.

Стоя у сожженной секции и глядя на изуродованную стену, я подумал, что, может быть, с гайками все в порядке, просто мы их не там ищем? Мы же измеряем кривизну пространства только в точке отправки, считая, что в пустом пространстве на десятикилометровом участке она сильно не изменится. А пространство вокруг нас не просто искривлено Сатурном с десятками его спутников. Ребята своими опытами могли «расшатать» его, сформировав динамические аномалии. Даже при небольшой ошибке в определении кривизны, реальная точка, в которой волны гайки разойдутся с корректирующим импульсом, может отстоять от расчетной на десятки километров. А мы сканировали только двухкилометровую сферу. Если это так, где-то рядом со станцией, по общей с ней орбите должен двигаться целый рой раскиданных в пространстве гаек. Скорости у них те же, что у станции, а гравитационное влияние спутников за пять дней не могло сильно рой растащить. Так что, пошарив радаром в направлении «броска», мы должны легко найти наши гайки. Заодно узнаем, насколько далеко они разлетелись. Если, конечно, перемещение не разнесло их на атомы, тогда радар бесполезен.

Разыскать Антона и изложить ему мою идею было делом двадцати минут. Договориться с экипажем станции о переключении одного из радаров на поиск мелких объектов оказалось сложнее, но мы справились, пообещав радистам позвать их на испытания установки для сверхсветовой связи.

В рубке сегодня дежурила Самира, молодая серьезная девушка. На станцию она попала недавно, сразу после выпуска из академии, и то ли поэтому, то ли в силу воспитания очень трепетно относилась к регламентам.

— Это служебное помещение, посторонним вход воспрещен, — едва отъехала дверь, попыталась она выпроводить нас с Антоном.

Но увидев зашедшего следом старшего смены, Эдварда, вытянулась по струнке.

— Вольно, стажер. Расслабься, мы не на параде, — махнул он рукой. — Давай поможем ребятам найти их гайки. Выведи траектории движения мелкого мусора, который регистрировали за последние три дня. Эффективное сечение от двадцати квадратных миллиметров и ниже, до предела видимости.

Девушка, наверное, щелкнула бы каблуками, но в мягких ботинках сделать этого не получилось. Так что она просто резко склонилась над пультом и, откинув упавшую на лицо прядь волос, застучала по клавишам.

Включился настенный экран. В центре него появился значок станции, окруженный множеством эллипсов. Картинка напоминала сложный атом с множеством орбит электронов, как рисуют его в учебниках.

— Нет, наши должны двигаться по той же орбите, что станция, — уточнил Антон. — Кидали мы их в направлении зондов, а расстояние может быть любое.

Поджав губу, Самира переместила станцию в правый нижний угол экрана, а на освободившееся место вывела шесть точек, сопровождавшихся компактными блоками информационных подписей.

— У всех переменное эффективное сечение, меняется от двух-трех до шестнадцати-девятнадцати квадратных миллиметров. Такое характерно для медленно вращающихся асимметричных объектов, — прокомментировала она. — Орбита совпадает с орбитой станции, то есть относительно нас они неподвижны. До ближайшего шесть тысяч восемьсот тридцать шесть метров, до самого дальнего — двадцать восемь тысяч сто сорок четыре.

— Ваши? — вопросительно взглянул на Антона Эдвард.

— Похожи, — кивнул Антон. — Скинете координаты?

Дождавшись утвердительного кивка от Эдварда, Самира отметила на своем терминале несколько строчек, вытянула значок нашей секции и нажала «Отправить».

Наскоро поблагодарив ребят за помощь, мы с Антоном помчались в лабораторный модуль. По дороге связались с Иваном, так что, когда мы влетели в дверь командного отсека, он уже перенаправил дроны к ближайшей точке.

— Ты куда такую тягу врубил! — охнул Антон, окинув взглядом экраны. — Сдуешь выхлопом при торможении, будем полдня за этой штукой гоняться. И они же у тебя столкнутся! Пусти Артема за пульт.

— Все нормально, еще больше километра до точки, — успокоил я его, устраиваясь в освобожденном Ваней кресле. — Для маневра хватит с запасом.

На расчерченном зеленой сеткой информационном экране красным, похожим на мишень, значком было отмечено место, где предположительно находилась наша гайка. Расчетные траектории дронов тянулись к нему тремя пунктирными линиями, сходясь в финальной точке. Видимо, в спешке Ваня просто задал дронам координаты и включил полную тягу, не задумываясь о том, что тормозов в космосе нет, и погасить набранную скорость можно только двигателем. Значит, при полной тяге начинать тормозить нужно уже с половины пути, или даже раньше, чтобы был запас. А сейчас оставалось только развести траектории, пролететь дальше и, погасив скорость, возвращаться малым ходом.

Один за другим я развернул дроны дюзами вперед и снова включил полную тягу, на полградуса отклонив ее вектор от направления движения. Пунктирные линии разошлись и теперь огибали красный кружок по сторонам. Я вывел на соседний монитор картинку с камер одного из дронов.

Сам Сатурн в кадр не попадал, в черноте космоса туманно светились лишь полоски его колец. На их фоне серебристый круг станции казался мелкой соринкой. А среди звезд двумя яркими штрихами горели выхлопы из дюз двух соседних дронов.

— Вроде, сталкиваться не собираются. Вовремя успели, — выдохнул Антон, пристраиваясь в соседнее кресло.

Иван некоторое время виновато топтался на месте, но видя, что больше никто ничего выговаривать ему не собирается, тихо сел за монитор.

Погасив скорость, я аккуратно подвел дроны к нужной точке. В полусотне метров развесил их равносторонним треугольником и запустил сканирование пространства. Все три четко зафиксировали гайку, сначала лидарами, а потом и камерами.

— Наша! — довольно улыбнулся Иван, приблизив изображение настолько, что стали видны желто-черные полоски, которыми мы размечали образцы. — С виду целая, загоняй в контейнер.

Дав минимальный импульс двигателями, я медленно подвел один из дронов к гайке. Когда расстояние между ними сократилось до полутора метров, выдвинул манипулятор с контейнером и включил магнитный захват. Стронувшись с места, гайка скрылась внутри серебристого цилиндра. Втянув контейнер, я задал автопилоту дрона программу возвращения на станцию.

— Остальные будем собирать? — поинтересовался Антон. — Или пока оставим?

— Будем, конечно, — кивнул я. — И не обязательно к каждой столько дронов гонять, раз у нас есть координаты. Отправлю по одному, так будет быстрее.

Меньше чем через час, все найденные гайки были собраны и доставлены на станцию. Внимательно осмотрев их, мы убедились, что никаких повреждений на них нет. Это же подтвердило и гамма-сканирование. Теперь оставалось доказать, что мы не зашвыриваем их в произвольное место, а можем попадать в расчетную область.