Некоторые любопытные приключения и сны - Коллектив авторов Страница 3

Когда они по Темзе приплыли к Гревсанду, то жена Капитана Борнаби приехала к нему из Лондона. Он послал к прочим трем Капитанам, прося их, чтоб они приехали к нему на корабль поздравить его с приездом его жены. Таким образом они все сошлись и разговаривали между собою несколько времени в каюте, но вдруг Мистрес Борнаби, встав со стула, говорит своему мужу: “Друг мой! знаешь ли, какую повесть я тебе скажу! Старый наш Боти умер!” Капитан, к величайшему ее удивлению, немедля отвечал: “Мы все видели, как он спустился в ад!”

Мистрес Борнаби, возвратившись в Лондон, пошла к одной своей приятельнице и рассказала ей сие ужасное приключение, а именно: что муж ее сам видел душу Боти, спускавшуюся в ад, 14 го числа прошедшего Мая.

Сия приятельница рассказала о том жене покойного Боти; а она тотчас явилась в суд King's Bench, и жаловалась на Капитана Борнаби, требуя взыскать с него 1000 фунтов стер. пени за то, что он обесчестил душу ее покойного мужа. Капитан Борнаби представил порук, что он непременно явится в суд. Суд King's Bench в Вестминстерголле велел также призвать всех, находившихся при последней болезни и смерти Г-на Боти, вместе с могильщиком, зарывавшим его тело; даже самое платье, которое покойный носил к болезни своей, было представлено.

В назначенный для решения тяжбы день явились вышеупомянутые люди с черным платьем в суд, равно и Капитан Борнаби, Капитаны трех прочих кораблей, служители четырех ботов и Г. Белль, которые все были на вышесказанном острове Стромболи и видели, как оба привидения спускались 14-гоМая в горящее пламя.

Десять человек, бывшие в ботах, дали присягу, что пуговицы на кафтане, в который одето было привидение, были точно такие, как те, кои находились на вышеозначенном кафтане покойника, а именно, обтянутые таким же черным сукном, из какого был кафтан.

Люди, бывшие при смерти Г. Боти, дали присягу, что он скончался в 3 часа пополудни 14-го Мая 1636 года.

Присяжные спрашивали Капитана корабля Сфинкса, знал ли он Боти во время его жизни. Он отвечал, что при жизни его никогда его не видал, но весьма хорошо заметил платье того привидения, о котором Г-н Борнаби сказал, что это Боти.

Тогда судья вскричал: “Не дай Бог мне самому никогда видеть такого явления, какое вы видели; но мне кажется невозможным, чтобы тридцать человек ошиблись”.

Присяжные изрекли, мнение свое против вдовы Боти, как доносившей, и осудили ее на заплату издержек и пр.»

Сие происшествие выписано из журнала путешествия корабля Сфинкса по Средиземному морю в 1686 году.

Все производство дела находится в протоколе присутственного места в Вестминстерголле.

Сей протокол написан по-латыни на пергаменте старым нотариальным или скорописным письмом и хранится в столе письмоводителя за стеклом, где оный протокол можно всегда видеть, заплатя один шиллинг.

См. Историч. и Статист. Журнал 1811 года, часть 3, книжку 2, мес. Август.

VI

Подобное же извещение о смерти одного Итальянца

Сар Джон Гресгам, брат Сара Томаса Гресгама, построившего в Лондоне так называемую Королевскую биржу, предпринимал, в царствование Короля Джемса (Якова) II, путешествие по Средиземному морю. Когда он с 8-ю человеками взошел на гору Стромболи, пламя изрыгающую, то услышал голос, раздававшийся из пропасти: «Посторонитесь! вот идет сюда богач Антонио».

Сар Джон, прибывши с своими людьми на остров Сицилию, услышал, что некто Г. Антонио, первый богач в сей стране, умер в самое то время, как он находился на огнедышащей горе и слышал упомянутые слова, раздававшиеся из пропасти.

Сар Джон, по возвращении в Лондон с своими осьмью спутниками, подтвердил истину сего приключения присягою пред Королем Джемсом IX.

См. там же.

VII

Любопытное свидание Английского Резидента в Бассоре с одним Арабом

За нисколько дней перед моим приездом в Басру (или Бассору), Г-н Колькюгоун (Colquhoun), Действительный Резидент Англии в сем городе, получил от одного Арабского философа письмецо, в котором он просил его доставить ему с собою свидание наедине, потому что имеет сообщить ему важную тайну. Г-н Колькюгоун согласился на предложение, и в следующий же день поутру был допущен к нему сей таинственный иноземец, который, бросившись к коленам Резидента и обняв их, сказал ему, что он прибегает к покровительству Англичан, чтобы укрыться от бесчеловечных и непрестанных преследований со стороны своих соотечественников: ибо они, узнав, что он умеет превращать самые низкие металлы в золото, хотят подвергнуть его пытке, дабы таким образом вымучить из него тайну сию. Он прибавил к тому, что, воспользовавшись удобным случаем, бежал из Грена, где, по приказанию тамошнего Шейка, содержался долгое время в тюрьме скованный, и что если Г. Колькюгоун позволит ему остаться в Фактории (Индийской купеческой конторе), то он откроет ему свое таинство. Приятель мой обещался дать ему у себя прибежище; Араб же с своей стороны обещался ему показать опыт своего искусства в сем роде. После сего он ушел, но вскоре возвратился, принеся с собою небольшой плавильный горшок и горящие уголья. Когда же горшок достаточно нагрет был, тогда Араб, вынув из кармана четыре маленьких порошка беловатого цвета, завернутые в четырех бумажках, попросил у Г. Колькюгоуна кусочек свинца. Приятель мой пошел в свой писальный столик и, нашед там четыре пистолетных пули, свесил их, не сказав, однакож, веса или тяжести оных сему алхимисту, который положил их вместе с порошком в горшок; и все в скором времени растопилось. Спустя двадцать минут, Араб попросил Г-на Колькюгоуна снять плавильный горшок с жару и выставить на воздух, чтобы дать ему остынуть. Потом масса была Г-м Колькюгоуном вынута из горшка и найдена превращенною в кусок настоящего, самого чистого золота, которого вес почти равнялся весу упомянутых четырех пуль. Кусок сей был оценен на тамошнем базаре в 90 пиастров. Невозможно, чтобы Араб каким-либо образом обманул Г-на Резидента: ибо, как только горшок поставлен был на жар, он до него не дотрагивался; а притом непонятно и то, с каким бы намерением бедный Араб решился сделать Английскому дворянину подарок в 90 пиастров. Г. Колькюгоун просил его опять прийти к нему завтрашний день; но в ту же ночь он был схвачен Гренским Шейком. Сей последний, с помощью многих вооруженных людей, разломал двери дома его и увез его к себе на морском судне, которое сокрылось уже из виду, когда солнце показалось на небосклоне. — Мы не можем утвердительно сказать, что сей несчастный знал тайну златоделания; однакож ожесточение, каковое видно в преследовании его со стороны одноземцев, весьма убеждает думать, что он действительно до открытия сей тайны достигнул.

См. прим. в путешествии по Малой Азии, Армении и Курдистану в 1313 и 1314 годах и проч. Джона Макдональда Киннира, переведенном на Франц. язык Н. Перреном в 1818-м году.

VIII

Примирение одного Немецкого Герцога с своею супругою, по смерти их

Княжество Саксен-Альтесбургское, под конец семнадцатого столетия, было разделено на три части, из которых одна принадлежала к Готе, другая к Заальфельду, а третья, и именно Эйэенберг, получила своего собственного Государя коего поколение, впрочем, с кончиною Герцога Христиана, последовавшею в 1707 году, пресеклось; после чего и Эйзенберг опять присоединен был к Готе. — Сей-то Герцог Христиан незадолго до своей смерти имел достопамятнейшее видение, которое носит на себе все признаки исторической истины. — По крайней мере, описание сего происшествия было сохраняемо в одной Саксонской архиве, и вероятно, еще и теперь можно отыскать его.

В 1705 году случилось, что когда Герцог Саксен-Эйзен-бергский Христиан, после обеда, лег в постелю для отдохновения и был погружен в различные духовные размышления, н е к т о постучался в двери кабинета. Хотя Герцогу непонятно было, как это могло случиться, потому что стража и служители его находились в ближайшей комнате, однакож он закричал: войди сюда! — Тогда женщина по имени Анна, дочь Курфирста Саксонского, в древнем Княжеском одеянии, вошла в кабинет. Герцог, объятый некоторым страхом, приподнявшись, спросил ее, чего она от него хочет. Она отвечала: «Не бойся! я не злой дух: с тобою ничего худого не случится!» — После сего вдруг исчез весь страх в Герцоге, так что он еще спросил ее, кто она такова. — Она сказала ему в ответ: «Я одна из твоих предков, и мой муж был тем, что ты теперь, а именно, он был Герцог Иоанн Казимир Саксен-Кобургский; но уже сто лет тому, как мы умерли». — Когда Герцог далее спросил, какое она имеет до него дело, то она изъяснилась следующим образом: «Я имею до тебя просьбу, которая состоит в том, чтобы ты в сие, от Бога назначенное время примирил меня с моим мужем, ибо мы умерли, не примирившись в некотором между собою раздоре, хотя, впрочем, оба умерли с упованием на заслуги Иисуса Христа. Я хотя уже блаженна, однако не наслаждаюсь еще вполне лицезрением Божиим, а нахожусь доселе только в тихом-приятном покое. Муж же мой, который при смерти моей не хотел со мною примириться, но после о сем раскаивался, и с истинною, хотя слабою, верою во Иисуса Христа оставил мир сей, находится доселе между временностью и верностью во мраке и холоде, впрочем, не без надежды получить некогда блаженство». — Герцог делал много возражений против сего предложении; но дух все оные опровергал, как ничего не значащие и к сему делу нимало не относящиеся. Дух сей присовокупил: «Я, по вступлении своем в вечность, вскоре узнала, что один из наших потомков предназначен примирить нас обоих, и еще более обрадовалась, узнав, что именно ты, Герцог, предопределен быть в сем деле орудием Божиим». — После того дух сказал, что он даст Герцогу восемь дней на размышление о сем, по прошествии которых он в тот же час опять явится, чтоб узнать его мысли. С сими словами дух исчез в его глазах.