Неведомые тени (СИ) - Волков Игорь Владимирович Страница 34

— Зонды планируется отправить к Эпсилон Эридана, Тау Кита, Сириусу и в систему Альфы Центавра. Какую именно из этих звезд выберут для экспедиции, пока никто не знает.

Было немного неловко: я-то знал, куда полетит Первая Звездная и помнил имена пилотов. Но до последнего старался быть объективным.

«Икар» достроили к началу зимы. Испытательный полет на нем совершил Дима. Пройдя рядом с Солнцем, чтобы убедиться в стойкости тепловой и радиационной защиты корабля, он облетел сначала внутренние планеты, потом ушел за границу Рассеянного диска, и снова вернулся к Земле. Весь полет занял меньше десяти часов. Новостные каналы бурлили почти месяц после этого полета. У Димы брали интервью, приглашали на шоу, даже предложили сняться в нескольких фильмах. На волне эйфории правительства щедро рассыпали награды всем причастным к «полету первого сверхсветового корабля». Я тогда тоже получил памятную медаль и был повышен до подполковника.

Потом полеты на «Икаре» внутри Солнечной системы и в ее ближайших окрестностях стали привычными. Каждый из моих ребят прошел на этом корабле хотя бы по одному тренировочному маршруту. Но в новостях про нас не писали, проскользнуло лишь несколько скучных постов на тематических сайтах.

Улыбнувшись воспоминаниям, я обошел стол и достал из контейнера макет планетной системы Проксимы, бережно завернутый в пленку с пупырышками. Аккуратно распаковав, поставил на край стола, с той стороны, где была стена с мониторами. Ткнул пальцем в шарик Бьенора. Забегав по направляющей, он несколько раз обернулся вокруг сделанной из красного камня Проксимы. Эта система стала мне почти родной, я бывал здесь трижды.

Летом 2061-го начали приходить первые данные с зондов. Сириус был интересен только как звезда, какие-либо планеты у него отсутствовали. Вокруг Эпсилон Эридана и Тау Кита нашлось несколько каменистых планет, но все они были мертвы. А вот поверхность Проксимы-Б выглядела многообещающе. Даже при малом увеличении, пробившись через плотный слой облаков, можно было различить на ней правильные геометрические структуры. Примерно так с орбиты выглядят земные города. На максимальном увеличении сходство усиливалось. Так что вопросы, куда лететь исчезли сами собой.

Почти на год подготовка Первой Звездной стала основной темой новостей. В институтах устраивали сложные конкурсы, чтобы из списка всех достойных и желающих отобрать определенное квотой количество человек. В Японии даже сделали из процесса отбора телевизионное шоу, побившее все рейтинги. Для многомесячного полета разрабатывались специальные рационы. Несколько известных дизайнеров предложили свои варианты оформления интерьеров корабля и форменной одежды экипажа, но всем им было отказано. Два места в экипаже отдали журналистам, чтобы они могли вести прямые репортажи.

Нас с Антоном в экипаж взяли без конкурса, как экспертов. Меня — по двигателям, его — по конструкции корабля. Наработки по подготовке пилотов для межзвездников я передал Летной Академии, через год там появится новый курс.

Старт прошел торжественно — с напутственными речами от глав государств, торжественной музыкой и фейерверками, которые ухитрились устроить даже в космосе. Сам полет прошел без приключений. Первую неделю все нервничали — все-таки никто еще не залетал так далеко от Земли, но постепенно успокоились, и жизнь стала мало отличаться от будней какой-нибудь космической станции.

Я бы был не я, если бы не соорудил какой-нибудь новый мониторинг. Устав ежедневно просматривать отчеты о работе двигателей, я настроил суммаризацию, выделяющую из всех данных лишь аномальные изменения отслеживаемых параметров. Вывел их на графики и теперь, просто окинув экран взглядом, мог сказать где и что идет не так, как рассчитано.

Достигнув системы Проксимы, первым делом, с подачи наших журналистов, мы дали более подобающие имена планетам. Очень неудобно было в репортажах объяснять, что Проксима-b и Проксима-c — это планеты, а просто Проксима -звезда, вокруг которой они крутятся. Так, Проксима-b и -c официально превратились в Бьенор и Циллар, по именам кентавров.

Запущенные в атмосферу Бьенора зонды показали странную картину. Да, сооружения на поверхности планеты явно были искусственными, причем разрушенными или заброшенными они не выглядели. Но никаких признаков наличия в них разумных обитателей нам найти не удалось. В радиоэфире на всех частотах слышался только треск атмосферных помех. Очень мощных, но явно природных. Спущенные на поверхность камеры регистрировали на «улицах городов» только редких полупрозрачных созданий разных форм и размеров. Так в земных городах могли бы выглядеть перебегающие дорогу собаки и кошки. Никакого упорядоченного движения и спешащих по делам жителей в городах не было. Отчаянные попытки установить контакт с полупрозрачными созданиями тоже окончились безуспешно. Они просто пугались наших аппаратов и быстро исчезали из поля видимости. Рентгеновская съемка сооружений показала внутри них скопления все тех же существ, иногда небольшие, иногда более крупные. Гнезда, стаи, колонии или что у них там — биологам придется поломать головы.

Набрав сотни терабайт данных, мы вернулись на Землю. Встреча экспедиции прошла даже более торжественно, чем проводы. Снова посыпались награды. Помимо памятной медали вся российская часть экипажа получила звания Героя Российской Федерации, мне же еще добавили третью звездочку на погоны.

В апреле 2064-го международное научное сообщество, разобрав привезенные Первой Звездной материалы, решило сделать экспедиции к Проксиме регулярными. Был учрежден Международный Координационный Совет по Делам Межзвездных Экспедиций. Мне предложили войти в него представителем от России, с соответствующим повышением в звании. Так что больше я никуда не летал, занимался административной работой.

Было высказано предположение, что города на Бьеноре построили более разумные пришельцы с другой планеты, так что, кроме изучения бьенорских «городов», мы занялись поиском других их следов в системе Проксимы. Высаживать людей на планету строго запретили, чтобы исключить риск заноса туда земных бактерий. По этой же причине рекомендовалось использовать только атмосферные и орбитальные зонды. Третья экспедиция попыталась вытащить несколько особей прозрачных существ на орбиту, для более детального изучения. Но, несмотря на то что в камере условия почти ничем не отличались от обычных для поверхности планеты, существа быстро погибли. Чтобы не провоцировать биологов на повторение подобных экспериментов, Комитет рекомендовал не афишировать связанную с ним информацию.

А теперь Четвертая… Забыв про контейнер с нераспакованными вещами, я снова стал перебирать карточки участников экспедиции.

* * *

И вот, Четвертая звездная доложила о распадах.

На заочном заседании Координационного Совета большинством голосов было принято решение отказать экспедиции в возвращении на Землю. Корабль предлагалось отогнать к изолированной станции на орбите Юпитера и направить туда международную бригаду медиков.

Я барабанил пальцами по столу, глядя в стену перед собой. Любопытно, в бытность мою Алексеем, нас тоже собирались отправить к Юпитеру? Что именно говорил капитан, я помнил смутно. Или, если уж совсем начистоту -совершенно не помнил. Правда, с Ву мы обсуждали, что на Землю нас вряд ли пустят, а потом всем экипажем удивленно радовались, что все-таки пустили. Но это были просто домыслы, планов Земли мы знали.

Что же Артем Витальевич такого мог сделать, чтобы Совет изменил свое мнение? В прошлом я воспринимал Коломойцева, как каменный оплот: любую проблему если не предугадает, так решит, достаточно ему щелкнуть пальцами. Сейчас же, приходилось признать, что на деле быть Коломойцевым очень сложно. Более того, я вообще не был уверен в том, что смогу на его уровне решать проблемы или производить впечатление хоть какого-то оплота.

Вот и сегодня аргументов для того, чтобы убедить Совет пустить экипаж «Икара» на Землю у меня не было. Что я могу им сказать? Поклясться, что точно знаю — распад не передается другим людям? Рассказать, что полученные ими способности позволят по-новому взглянуть на возможности управления пространством? Ага, и в доказательство своих слов устроить распад на публике. Тогда их и к Юпитеру не подпустят.