Оксана Алексеева - Мир на изнанке мира

Оксана Алексеева

Мир на изнанке мира

Глава 1. Кханника

Я не знала другого мира, а то, о чем читала в книгах – больше смахивало на легенды. И каждая привитая мне с детства норма являлась истиной – таковой она была и с объективной, и с субъективной точек зрения. Сообщество разных людей, обладающих собственными характеристиками, приоритетами и желаниями – это хаос. Нормы являются своеобразным социальным клеем, который позволяет таким непохожим индивидам становиться сообществом. Конечно, случаются и спонтанные решения, но чем теснее сообщество, чем крепче каждая его часть приклеена к остальным, тем реже возникают ситуации, для которых не предписано уже какой-то нормы.

Да, такими рассуждениями я щеголяю своей школьной успеваемостью. И хоть отличницей я не была, но могла похвастаться тем, что в части вопросов действительно разбиралась. Теперь, когда школа позади, передо мной стоял выбор своего будущего – а это нелегкая задача, возникающая перед каждым на пороге взрослой жизни! Конечно, никто не заставит человека до самой старости заниматься каким-то делом, которое он выбрал, будучи шестнадцатилетним подростком, но и надо понимать, что если метаться от одного занятия к другому, то ни в какой области стать специалистом будет не суждено. Поэтому именно в шестнадцать на человеке лежит максимальная ответственность.

Самые почетные занятия, обеспечивающее прочное место в сообществе – это врач или учитель. Учитель – как святой мессия, благодаря которому каждый младенец превращается в гражданина – не просто в часть сообщества, а в полезную деталь совокупного механизма. Учитель – это и родитель, и психолог, и воспитатель. Профессиональный закрепитель социального клея. Не каждый может занять такое место – для этого надо соответствовать строго оговоренным параметрам, потому что знание душ человеческих в этой сфере бывает куда важнее, чем море учебного материала, выученного наизусть. Еще круче – быть врачом! Но чтобы поступить в медицинскую школу, сначала надо пройти жесточайший отбор. Только самые умные, самые талантливые и работоспособные люди имеют право быть врачами – и это справедливо. А я, как уже отметила, даже отличницей в школе не была… Таким образом, на лучшие из лучших мест претендовать права не имела.

Но унывала я не по этой причине. Наверное, врачом или учителем я хотела стать только потому, что ими мечтали стать все мои друзья. Отношение общества к таким людям было даже значимее, чем получаемые ими блага – а это устанавливает в сознании ребенка приоритеты. Для меня же и почти всех моих друзей такая дорога уже была недоступна, поэтому и выбор ограничивался. Отец мой работал в теплицах и очень хотел, чтобы это стало семейным делом. Мать шила одежду, причем настолько хорошо у нее это получалось, что имя ее было известно на все шесть зон! Она с детства обучала меня своему ремеслу – и у меня неплохо выходило, но душевного успокоения не приносило. Даже теплицы привлекали меня больше.

Можно устроиться помощником в научную лабораторию – только там со временем можно понять, хватит ли у тебя ума пополнить ряды ученых. Работа нудная, но очень полезная. Эти ребята в последнее время чуть ли не каждый год предоставляют сообществу новые виды растений, а иногда даже животных. У нас уже есть шесть видов скота, пригодных в пищу. А говорят, что когда-то люди питались только грибами. Даже лысь в те далекие времена считалась деликатесом, а сейчас их почти вдоволь. Теперь никто не голодает, если занимается каким-то делом. Те, кто задействован в производстве общественных благ – например, ремонтирует стены, защищает входы или убирает коридоры – получают талоны от Государства. Причем, неплохие талоны, надо заметить.

Я перебирала в уме все возможные занятия, но сердце замирало только от одного слова: охота. Конечно, мальчишек тренировали с детства, потому что в случае нападения каждый из них вынужден будет взять в руки оружие. И в охотники брали только мальчиков: они физически выносливее, что повышает их шанс вернуться. Смертность среди охотников была самой высокой из всех кластеров, но мне казалось – это то самое, ради чего можно и умереть. Они – единственные, кто выходил на поверхность. И иногда после их возвращения Государство передавало ученым или новые растения, которые те пытались адаптировать к нашим условиям, или ресурсы для медицинских лабораторий, или в библиотеке появлялись новые книги, или… как я подозреваю, было много и других чудесных штук, которые даже вообразить невозможно! А я так хотела хотя бы представить…

Через пару часов за мной зайдет Эфимия, пойдем на танцы. Мы с ней встречаемся с прошлого месяца, даже целовались, но до более серьезных отношений дело не дошло. Я не спешила, продолжая сомневаться в том, что она – тот самый человек, которого я буду любить всю оставшуюся жизнь, да и семью можно создавать только после восемнадцати. У меня даже друг детства Закари вызывал больше эмоций, чем моя девушка. Вызывал, пока не рассказал мне об «этом». Уж не знаю, где он выяснил подробности – а может, и подглядел за собственными родителями, но меня чуть не стошнило от представляемой картины. Делать «это» с подругой – не стыдно и не противно, я просто не готова пока на этот шаг с Эфимией. А вот с человеком другого пола… фу. Родители у Закари были именно такой семьей – его мать и отец до сих пор живут вместе, возможно, даже и «этим» занимаются, оттого-то он и растет таким извращенцем. Конечно, люди в сообществе понимают, что и такие пары имеют право на существование, ведь природу не изменишь, но провожают их взглядами с улыбкой или даже усмешкой.

Семья нужна каждому человеку, поэтому все рано или поздно вступают в пары. Совсем необязательно строить отношения только на «этом», многие живут просто как партнеры, оставляя в стороне животные инстинкты – нам об этом часто рассказывали в школе. И такие семьи оказываются намного крепче. Просто важно, чтобы рядом был кто-то близкий – тот, кто останется с тобой, когда ты болен, кто поддержит, если ты устал на работе, кто знает тебя лучше всех остальных. И крайне желательно, чтобы твой партнер был одного с тобой пола – тогда возникает гораздо меньше проблем со взаимопониманием, а значит, и разводов. Молодые иногда экспериментируют в жажде испробовать все, но с возрастом это у большинства проходит, хоть и не всегда. Я старалась относиться к родителям Закари без отвращения, потому что знала их достаточно хорошо – они замечательные люди, просто немного странные. Нестандартная семья, которая каким-то образом умудряется не распасться. Мои родители тоже когда-то были такой парой, в результате чего я и появилась, но быстро одумались и разбежались. Отец создал семью со своим старым другом, а мамина подруга два года назад умерла, поэтому сейчас она без семьи. Верю, что моя красавица-швея уж точно не встретит старость в одиночестве. Теперь я жила с отцом, так как не принято оставлять детей в неполноценных семьях.

В любом случае, нестандартные семьи и те молодые, которых по глупости тянуло на эксперименты, обеспечивали прирост рождаемости. Население всех шести зон сейчас колебалось вокруг отметки в десять тысяч – это хорошая цифра. Как объясняли нам в школе, после пятнадцати тысяч резко возрастает риск нехватки ресурсов, а после семнадцати Государство запускает программу по сокращению населения. Последнее сокращение было еще в детстве моего деда – и он рассказывает страшные вещи: Государство было вынуждено убивать калек и больных. Естественно, что каждый понимал необходимость такой меры – мы не можем создать достаточно продуктов, чтобы прокормить неограниченное количество людей, поэтому пришлось пожертвовать частью во благо всех остальных. Ни у кого и сомнений не возникло в справедливости такого решения… И все равно, наверное, когда под репрессию попадает твой друг или родственник – это больно. А еще больнее думать о том, что виноват не тот инвалид, который попал в программу, а какая-нибудь тупая сучка, забеременевшая от своего одноклассника! Так что справедливость тут под большим сомнением, хоть об этом никто открыто и не говорит, чтобы не теребить старые раны. А вот при десяти тысячах сообщество может позаботиться о каждом – даже о бывшем охотнике, который потерял ногу или сломал позвоночник и поэтому не в состоянии внести свой вклад в общее дело. Мы лечим больных и раненых, мы помним все заслуги наших ветеранов, мы уважаем стариков. Наше сообщество социально-ориентировано… пока население остается в разумных пределах.

Когда-то врачи занимались не лечением болезней, а пытались создать противозачаточные средства – потому что незачем лечить больных, когда все на грани вымирания от голода. Но Отец, как всегда, оказался мудрее людей – все больше и больше женщин под воздействием радиации становятся бесплодными. Тесты нам проводят несколько раз с момента вступления в фертильный возраст. Из моего класса высокий риск выявлен только у трех девочек, у половины – низкая вероятность зачатия. К счастью, я попала в число нулевого риска – и это настоящее везение, хоть я и не собираюсь создавать нестандартную семью. Когда я рассматривала картинки в школьном учебнике, то теряла дар речи от ужаса. Можете себе вообще такое представить? В твоем животе появляется ребенок, он там растет, растет, а потом его вытаскивают прямо через влагалище. Огромного ребенка, размером с приличную куклу! Если бы я попала в группу риска, то, наверное, даже здороваться за руку с парнями бы побоялась, чтобы в такое не вляпаться. Правда, матери, пережившие подобный ужас, детей своих любят – это животный инстинкт, как нам объясняли. Некоторые даже осознанно идут на такое… но тут ничего не поделаешь, природа. А люди, хоть и здорово эволюционировали, все равно остаются животными, несмотря на все учения Отца.