Delicate Wind - Очень простые мы

DelicateWind

ОЧЕНЬ ПРОСТЫЕ МЫ

Prologue

Включаю компьютер. Слушаю, как нарастает с каждой секундой вращение кулера-вентилятора, а губы мои трогает легкая улыбка, наконец-то, сегодня, я открыл один из секретов творчества, быть чуточку простым. Просто писать о том, что происходит со мной каждую секунду. Попробую? Или нет?

Я задумчиво смотрю на мелькание приветствия системы и не торопясь создаю новый текстовый документ. Думаю над названием. Сейчас, секунду, миг, и вот наименование готово, оно на обложке, дело за вдохновением. Разворачиваю doc на весь экран и смотрю на девственно белое поле, сейчас. ОНО — Тут. Мысли потекут рекой, и реальность начнет переноситься на него, такое белоснежное, чистое, прекрасное, пока холодное, но я ведь согрею его теплотой слова? То, что еще миллиметр назад было жизнью, вольется в узкую колею букв. Итак…

Сегодня был необыкновенный день, я еще на шаг, миг, приблизился к свободе, еще раз осознал простоту в самом себе.…И понял, как я вроде бы люблю ее. Стоило вчера на два часа расстаться, и я почувствовал это. До этого Мы целую неделю провели в моей квартире, откуда уехали все родственники, но этот отрезок времени не ценился мной и, к тому же, я находился в легкой депрессии, проживая очередное ложное состояние ума, одно из темных покрывал, что скрывают от нас истинное наслаждение каждым мигом. Но наконец-то теперь я сдернул его.

Заметил полностью все, и ее и мир. Мы идем с ней по городу, недавно мы расстались с друзьями, пили «жигуль-пиво» у памятника Матери-Родине, нелепого колоссас указующей рукой-перстом, при взгляде слева рождающем ассоциацию, что это уже не Мать, а Отец, и вот одни. Я думаю о ней, она обо мне, наверное. «Слушай, я хочу еще более глубокого ощущения тебя со мной, мне мало», шепчу ей на ушко, целую шейку. «Да, я люблю тебя», улыбается она, мой Странный Ангел, и прижимается ко мне, ее глаза наполнены мягким светом полдня и сердца наши почти полны им. Это так просто.

Вдруг, я замечаю, что во всем Городе Бледных Теней только ее глаза настолько полны им, пятьсот тысяч других глаз, черных бездн-пропастей огромного Города, «Мега-Центра», «Европы-Сити», «Плазы-Понто-резки», чуть тускловаты, в них не отражается мир и они печальны. А иногда злы. Я говорю об этом. «Да, спасибо, ты знаешь, твои глаза тоже. В них я вижу небо, и море».

«Ты так дорога мне, завтра ты уедешь, и я не увижу тебя целых три дня. Я буду скучать. Но мы ведь будем звонить друг дружке, правда»?

«Правда», мы опять целуемся, нежно переплетая языки, и я смеюсь, потому что щекотно. «Слушай, я хочу написать рассказ о тебе», говорит она, «задай мне тему». Я останавливаюсь напротив вывески с надписью «Мир Детства» и, наклоняясь к ней, шепчу, «О нас…просто о нас. А ты задай мне тоже. Мне как-то не приходит в голову». «Напиши про то, как нам хорошо просыпаться вместе. Ты такой вредный, когда просыпаешься и у тебя губы теплые, а у меня холодные». «Почему у меня теплые губы»? Удивляюсь я. Она хохочет: «дурачок, у всех спящих людей теплые губы, а когда мы встаем, умываемся, делаем себе завтрак и выкуриваем первую сигарету, они чуть холодеют. Это же все знают. Ты опять не в дружбе с реальностью, витаешь в облаках. Спустись на землю и посмотри вокруг, заметишь много прекрасных вещей. Все творчество находится тут, вокруг тебя».

«Да, знаешь, я тоже часто думал об этом. Помнишь ОДНУ Книгу? У автора как раз присутствует эта самая простота, которой мне не хватает. Интересный стиль, все понятно и одновременно просто». Она чуть сердится и игриво грозит пальчиком моему отражению в луже. «Ну, опять ты в книгах все ищешь, не слишком ищи мир там. Поищи в себе. Не забывай, что все гениальное просто». Мы, разжав пальцы, переходим через улицу, в зубах у нас по сигарете и в этом движении мы, может, чуть отдалены от самих себя, хотя, наверное, мне кажется.

Но вот мы опять заглядываем в бездны наших глаз. Слова текут между нами, какие слова? Письменность, тонкая шумерская клинопись нежности, любви. Буквы исчезнут из памяти со временем, они не важны. Главное то, что мы вместе. Ощущаем то, что ощущаем. «Шуньята, у меня что-то в животе болит», жалуется Ангел, и я обнимаю ее, желая забрать всю боль. Автобуса, что отвезет ее в общагу, все нет, да и на остановке никого нет. «Странно», произносит она и гладит меня по щеке. Я опять ощущаю как дорога она мне. Почему? Или? Почему я на прошлой неделе этого не видел?

Сколько же этих черных покрывал в нас, покрывал, которые лишают ЭТОГО, что мы сейчас чувствуем? Хочу сорвать все!

Наконец, мы устали ждать и решили уйти на другую остановку, где тоже бывает автобус, идущий в ее сторону. А в какую сторону идем мы? Наши отношения сегодня стали глубже. Только это я знаю точно. Идем по огромной темной площади к музыкальному магазину, переливающему огни так же красиво как в психоделическом кино, и наши пальцы в крепком замке страсти.

Скоро мы расстанемся и мне грустно. «Ты знаешь, я устала от всего, от мира от людей. Вокруг меня так много людей. Я хочу, чтобы на один день из города все исчезли, и я отдохнула». «И от меня и от этого»? Она сжимает влажные пальцы, «Просто всего этого слишком много, ценность этого стирается, а когда день всего не будет, я снова начну все ценить. Только тогда», (пауза). Мы умолкаем и опять закуриваем, потом делимся сигаретами, ведь деньги кончились, и завтра будет нечего курить. Город кружится вокруг наших вселенных, а мы начинаем детскую игру. Беремся за руки и кружимся, кружимся, до головокружения……Нам очень весело…Действительно весело. А иногда, правда, бывает очень странное состояние, когда тебе плохо, но ты все равно шутишь и смеешься. Кружишься, кружишься. Просто Так, как сегодня, в кругу «друзей», за парочкой бутылок пива и соленым анекдотом. Мне было плохо, но я смеялся и одновременно с депрессией любил ее…Кадры отмотались и стоп.

Автобуса все нет, и она некрасиво хмурится. «Лаки, ну, у меня живот болит. Пусть он будет», и тут же желание исполняется, к остановке медленно подъезжает автобус, и она бежит к нему со всех ног, на прощание, поцеловав в губы. (Долгая пауза, очень долгая).

Автобус быстро испаряется, а я иду домой, в душе у меня ощущение окончившегося праздника, как в детстве, когда день рождения закончился, подарки вручены и на кухне мутно блестит гора немытой посуды. Но, наверное, она права, надо расстаться, чтобы больше ценить!

Прохожу мимо неоновой вывески и вытаскиваю из кармашка моей рыжей кофты-кенгурухи сломанную сигарету. В этом синем трупном свете я вытряхиваю табак из фильтра и втыкаю огрызок никотиновой палки в образовавшееся отверстие. Затягиваюсь и провожаю блудным взглядом ее автобус, на миг, застрявший на повороте. Но вот он исчез в ночи и я один, без нее, наедине с этим городом. Мяууу!!

Мимо идут люди, тени их рубят стены и исчезают, я смотрю на них, некоторые из них тоже курят, некоторые нет, и я думаю как странно, что мы так много видим раздельно друг от друга.

Она сейчас видит людей, которых я никогда не увижу. Она уже далеко. Далеко, пятьсот метров, шестьсот, восемьсот, километр, сигарета искурена, и я кидаю ее в лужу, мерцающую красным светом от фонарей ночного клуба, мимо которого я прохожу. Ангел так далеко от меня, и в тоже время рядом…(легкая грусть). Она едет в автобусе, я думаю о ней, она обо мне, и это успокаивает нас. Все просто. Подхожу к дому и поворачиваю ключ в замке.

Написать об этом? Я улыбаюсь и крадучись захожу внутрь, открываю обшарпанную дверь своей комнаты и сажусь за стол. Света нет, окно открыто и из него в комнату врываются звуки ночного города. Все темно, но на душе у меня теплый июльский полдень и я думаю, как необычно сейчас держать целый кусок жизни у себя в голове. Но вот я включаю компьютер, и комната наполняется белым светом, сейчас я начну писать……

Точка 2

Реверс. Перемотка

«Йог не должен ожидать понимания от окружающих, ожидать это — безумие! Его задача восходить к высотам Духа, игнорируя боль и одиночество»!

Я решил сегодня написать что-нибудь еще. Вернуться к умершей неделе, например. Сейчас только пошарю уставшей рукой по полке воспоминаний. (Стук шорох и звук падающих листьев-книг). Нашел! Прошлая неделя, она была как шторм на море и ощущения «нас вместе» — то поднимались вверх, то опускались вниз. Жалко, что так бывает — жизнь коротка. В первый день мы сделали уступку своей обычной усталости и, радуясь возможности неограниченно тратить деньги, (я получил немаленькую зарплату), бросились во все тяжкие. «Амиго» и «Шейк», два коктейля, которые мы так любим, а еще сто тысяч других молодых оболтусов Города. Она уверяла меня, что это не принижает нас, что выпить пару коктейлей, в общем, не очень страшно, но я думал по-другому в тот миг мира.