Иван Андрощук - Анатомия абсурда

Иван Андрощук

Анатомия абсурда

1

В начале той памятной весны вместо традиционных грачей с юга прилетели куры. Они несли яйца по девяносто копеек десяток и продавались за рубль двадцать. Красавицы по договору за пять и восемь, хронически страдавшие сальмонеллёзом и, по слухам, венерическими болезнями, от возмущения хлопались в обморок и продолжали синеть.

Город наслаждался дешёвой птицей и живо обсуждал необыкновенное явление природы. Мнения разделились. Одни полагали, что ничего такого нет: просто в окрестностях Киряйгорода начала работать фабрика грёз, и то, что люди едят, на самом деле суть выбросы экологически вредных наркотических веществ. Другие, напротив, даже необыкновенно ранний приход весны в том году приписывали прилёту кур.

Нашлись и дельцы, задумавшие на этом удивительном природном феномене погреть руки и сделать политическую карьеру – но о политике, по крайней мере в этой книге, или хорошее, или ничего.

На фоне сероватого мартовского ландшафта, лишь кое-где расцвеченного оранжевыми пятнышками дворников, многоцветные хохлатки и особенно их красочные кавалеры, гордо восседавшие на карнизах, перилах балконов и гребнях крыш, производили отрадное впечатление. Однако кое-кто уже начинал и задумываться. И был прав: куры, как и следовало ожидать, оказались только первыми ласточками.

Вторая ласточка пиликнула (по другим сведениям, и пикнуть не успела) в Киряйгородском краеведческом музее. Её звали Ирина Реверанец.

2

Гид краеведческого музея Клонария Иссиди волновалась. У неё и в мыслях не было угодить в нашу повесть, тем более, прямо со второй главы. Она бы хоть подкрасилась, завивку сделала, надела что-нибудь эдакое. А так – волновалась. Да так сильно, что у неё что-то случилось с речью. И в зале огромных чучел она выдала экскурсантам:

– Вот это животное в натуре пресмыкается. Оно называется "крокодил" и обитает в больших африканских реках на примере Нила али Конго, где широко используется для потребностей галантереи. Так, экземпляр, который вы видите перед собой, был изготовлен нашим мастером из более чем сорока дамских сумочек.

А это чучело вы можете увидеть не только в музее. К сожалению, этих животных теперь не встретишь на улицах нашего города, но точно такой же корабль пустыни красуется на гербе нашего верблюда. Прошу прощения, на горбе нашего города. Тьфу, блин, в огороде нашего председателя, – Клонария Мельхиоровна раздражённо покраснела и быстрым шагом повела посетителей в следующий зал.

Увлечённые интересным рассказом, экскурсанты последовали за ней и даже не заметили, что их ряды чувствительно поредели. Чувствительно не потому, что их было так мало, а потому, что затерявшаяся среди чучел Ирина Реверанец была существом крайне чувствительным.

Среди набитых опилками экс-представителей животного мира Ирина сразу же заприметила рыжее прямостоящее существо. Подошед ближе, она издала радостный вопль, на обезьяньем языке значивший предел восторга: перед нею стоял её любимый киногерой Пинг Понг, со знанием дела уменьшенный до размеров средней человекообезьяны: разумеется, это был всего лишь орангутанг, но как похоже! Глаза Пинг Понга горели стеклянным огнём, в разинутой пасти сверкали великолепные зубы. Ира обмерла от восхищения. Должно быть, поэтому её и не хватились: товарищи по экскурсии приняли девушку за чучело супруги орангутанга. Ведь Ирина изо всех сил старалась быть похожей на своего кумира – носила длинные накладные зубы, лохматую причёску и рыжий брючный костюм с мехом наружу.

Светящиеся стеклянные глаза гипнотизировали сильнее полдюжины Кашпировских, разинутый розовый зев притягивал неотразимо. Ира не могла дольше сопротивляться столь мощному искушению и, игнорируя суровое предостережение "Руками не трогать", засунула в зовущую пасть палец. За стёклышками глаз шевельнулось нечто мыслеобразное, орангутанг слегка наклонил голову и откусил предложенный палец. Стены храма тишины вздрогнули от визга Ирины. С этой самой секунды её преклонение перед лохматым киногероем кончилось. Она даже подала в суд на краеведческий музей. Между прочим Ирина заявила, что откушенный был безымянным правой руки и что вместе с ним было проглочено обручальное кольцо. Никакого кольца не было, просто Ире очень хотелось посмотреть, как эту мерзость начнут потрошить и из неё полезут опилки. Суд рассмотрел заявление гражданки Реверанец и определил, что ни по паспорту, ни по каким другим документам за ней муж не числится, – следовательно, проглоченное кольцо следует считать недействительным. На что Ирина возражала, что это – гнусный поклеп, что есть у неё муж и что они сочетались с ним по обряду гандхарвов. Было проведено более тщательное доследование. Доследование выявило, что произошедшее вообще не могло иметь места, ибо вышеописанной экскурсии никогда не было – она фигурировала только в отчётах профкома предприятия, на котором якобы работала Ирина Реверанец. На что Ира размахивала рукой с четырьмя пальцами, ругалась и угрожала, что справедливость восторжествует, если не здесь, то судом повыше.

Справедливость восторжествовала. При рассмотрении удалось установить, что гражданка Реверанец в момент размахивания имела на правой руке перчатку, произведённую малым предприятием "Монодактиль". "Монодактиль" между прочими товарами народного потребления изготовляет сверхтонкие перчатки телесного цвета, по желанию заказчика с татуировкой или красивыми отпечатками пальцев. И что особенно замечательно: если такую перчатку надеть на руку, то она создаёт иллюзию отсутствия одного пальца. Так что новинка "Монодактиля" – незаменимая вещь для шестипалых представителей внеземных цивилизаций.

Уважаемые гости по разуму! Пользуйтесь перчатками МП "Монодактиль"!

3

Поздней ночью мошенник, грабитель, насильник и так далее некто Моня Шузман, более известный в известных кругах под кличкой “Фарт”, шатался по задворкам одной из центральных улиц. Шатался в буквальном смысле, потому что был мертвецки пьян. Поэтому, заметив впереди стройную фигуру в слегка провоцирующем наряде, он сразу же решил к ней пристать. Помнится, его немного насторожила странноватая походка незнакомки. Но о чём говорить – он ведь и сам шатался. Поравнявшись с объектом приставания, Моня обнял девушку за плечи, обрёл таким образом устойчивость и сделал недвусмысленное предложение. А поскольку не помнит, что девушка ответила, потащил её в кусты.

Что было дальше, Моня помнит плохо. Помнит чувство ужаса, охватившее его, когда он разоблачил незнакомку и не обнаружил того, что искал. Спьяну он принял это за анатомический дефект и принялся утешать девушку. Затем его осенила новая идея: красавица, казалось, не возражала. Воодушевившись, Моня перешёл от слов к делу. В блестящих глазах незнакомки шевельнулось нечто мыслеобразное, она слегка наклонила голову и откусила предложенное.

На следующее утро Киряйгород потрясла весть, интригующая своей загадочностью: из всех магазинов города исчезли манекены.

Ситуация несколько прояснилась к вечеру, когда вместо запрограммированных новостей в городской радиоэфир ворвался странный, какой-то неодушевлённый мужской голос. Голос представился лидером Движения манекенов и сделал заявление. Манекены больше не намерены демонстрировать то, что их вынуждают демонстрировать. Мы – манекены, а не чучела огородные, с достоинством заявил лидер Движения манекенов.

Всё бы ничего, но Таисия Поликарповна Плимутрок, или, как её по-домашнему называли сотрудники, баба Тася, работавшая контролёром в краеведческом музее, тоже слушала радио. А поскольку баба Тася слышала плохо, радио работало на весь музей. Уничижительный кивок манекена в сторону чучел, естественно, кому-то не понравился. Во всяком случае, когда на следующее утро после заявления сотрудники музея пришли на работу, дверь учреждения была настежь, в вестибюле валялась изодранная телогрейка сторожа деда Антипа, а зал Огромных Чучел был пуст.

Деда Антипа вскоре нашли – оказалось, он решил навестить куму и наугощался у неё до такой степени, что уснул. Обыватели было уже заулыбались, приписывая чистку музея обыкновенным грабителям.

Но когда после следующей ночи на улицах стали находить изодранные в клочья останки манекенов, их улыбки распрямились как-то сами собой.

4

После того, что с ним случилось в предыдущей главе, Моня Шузман по кличке Фарт стал панически бояться красивых девушек. А поскольку красивые девушки в Киряйгороде не перевелись, то в весьма скором времени Моня угодил в психолечебницу с ярко выраженной феминофобией.

В стенах упомянутого заведения Моня познакомился с некрасивой медсестрой Зоей и женился на ней. Зоя одним махом убила двух зайцев – во-первых, вышла замуж, а во-вторых – осуществила подспудную мечту большинства замужних женщин – упрятала мужа в сумасшедший дом.