Анатолий Горло - Счастливый конец света Страница 10

– Я сейчас взорвусь! – крикнул я и зажмурился, ожидая сильного разряда.

Однако ничего не последовало.

– Берегись Ордена покорителей! – заорал я и снова сжался.

Опять ничего.

Отрывисто, через короткие паузы – каждая величиной в вечность! – я продолжал выкрикивать срывающимся голосом:

– Это они! погубили! две! экспедиции!…

– Ти-хо, – сказал Допотопо, показывая глазами вверх, откуда продолжали низвергаться стенания и вопли.

Но мне уже нечего было бояться:

– У них были там свои информаторы! операторы!

– Тише…

– Мне тоже вживили! в мозг!

– Замолчи, хлопчик, ты что, совсем спятил?

– Я должен передавать им! донесения! о каждом шаге! Должен действовать! по их приказу! убирать! взрывать! уничтожать!…

Я умолк, выпученными глазами глядя на большой палец наставника, который неторопливо и обстоятельно создавал в одной из ноздрей двойную тягу. Я готов был расплакаться от обиды: в то время как я в любую секунду могу…

– Дурень, – сказал Допотопо, поправляя несколько подмоченный левый ус.

И он спокойно заковылял ко мне. Я стал пятиться:

– Не приближайся! У меня под черепом взрывное устройство!

– Нет, хлопчик, у тебя там дурное устройство. А глупость, она к сожалению, не взрывается.

Ничего не понимая, я остановился. Он подошел ко мне, похлопал по плечу палкой:

– Ладно, успокойся. Все нормально.

Я стоял дурак-дураком, моргая мокрыми от слез глазами.

– Можешь считать, хлопчик, что главное испытание ты прошел. Остальное семечки.

Пытаясь привести себя в чувство, я мотнул головой и, к моему удивлению, не ощутил боли. Это несколько приободрило меня:

– Я ничего не понимаю, наставник. Объясни мне, пожалуйста, что все это означает?…

Пока я говорил, Допотопо взял меня за подбородок и, едва не свернув шею, круто повернул мою голову. Знакомая боль пронзила мозг, я схватил его за руку.

– Вот, – сказал он, – твое взрывное устройство.

На его ладони лежал микродатчик, один из тех, которыми я метил на свалке отобранные им вещи?…

– Но ведь я… но ведь меня… – лепетал я, все еще не веря своим глазам.

Он содрал со своего большого пальца пластырь и наклеил мне его на затылок:

– До свадьбы заживет. Небось, проголодался? Пойдем перекусишь, там борщ остался, по-моему, еще не остыл,

Мы уселись с ним на свежезабитые сваи и, пока я утолял голод густым и чертовски вкусным заревом из его помятой алюминиевой баклаги, Допотопо рассказал, что же со мной произошло. Говорил он тихо, то и дело прикладывая палец к носу, гарантируя таким образом полную конфиденциальность нашего разговора:

– Я на тебя давно глаз положил, еще на занятиях, вот, думаю, хлопец что надо, наших террских кровей. Потом дело твое личное посмотрел – точно, наш, подкидышем, правда, вырос, но кровь, она все помнит… Горб у тебя крепкий, руки на месте, и голова, извиняюсь, им не мешает… Шучу, шучу. А ты не обращай, лопай!… Так что ты мог меня не упрашивать, я б сам тебя, взял, такой помощник мне ой как нужен! А тут недавно узнаю, что и покорители глаз на тебя положили, завербовать хотят. Что делать в данной, стало) быть ситуации? Покорители – народ ушлый, тягаться с ними трудно, ежели что задумали, в лепешку разобьются, а сделают. А покровители, сам знаешь, мямли, рохли, молятся на свои Правила да блудом: занимаются, – он с отвращением покосился на небо, где продолжался разгул плоти, – пользы от них, как, от козла молока… Вот я и попросил маэстро Буфу взять это дело на себя. Он у них там большой спец по вербовке… То, что с тобой под землей делали, называется «загнать ежа под череп». Ну, череп тебе маэстро не дырявил, разве что кожу малость подпортил, так ведь иначе было нельзя: за «вербовкой» следили другие, настоящие покорители…

– А этот Буфу, – вспомнив желтолицего, я почувствовал, что у меня пропадает аппетит, – кто он такой?

– Как тебе сказать, хлопчик… Наверное, толком никто не знает, кто он такой. Покорители считают его своим, покровители тоже… Ну, а у нас с ним свои дела, он ведь тоже с Терры. Обязан мне, можно сказать, жизнью обязан… Ну, это длинная история, как-нибудь в другой раз расскажу. Главное сделано, покорители теперь считают, что ты завербован, и, думаю, до полета оставят тебя в покое. Он опять поднял глаза к небу. – Нам бы только взлететь, хлопчик, потом как-нибудь разберемся, что к чему… А ты чего не ешь?

– Не хочется, – я опустил баклагу.

Чувство обиды поднималось во мне: я только что прощался с жизнью, а меня, выходит, просто-напросто одурачили!…

– Наставник, а почему ты меня не предупредил? – сердито спросил я.

– Чтоб все вышло в натуральном виде. Во всяком случае, орал ты, хлопчик, как резаный! – Допотопо добродушно усмехнулся.

– А ты откуда знаешь, как я орал? – вскинулся я.

– Hу, дело это нехитрое при нынешней-то технике. А ты молодец,™ он опять одобрительно похлопал меня палкой по плечу. – Как-то был у меня один на при. мете, не мужик – кремень. Ну, значит, те тоже к нему, и так, и этак обхаживают, он ни в какую. Решили и ему «ежа под череп». Опять же к маэстро попал. Не поверишь – все двенадцать разрядов выдержал, ни разу не пикнул, а ко мне явился, как ты: берегись, мол, наставник, у меня в голове бомба! – и тут же отдал богу душу, сердечко подвело… А у тебя, вижу, не сердце, а насос глубоководный!

– Садист твой маэстро, – со злостью ввернул я.

– Кто его знает. Во всяком случае, придется, хлопчик, тебе с ним подружиться. Он ведь с нами летит.

– Ну нет! – Я резко поднялся, опрокинув баклагу. Остатки борща выплеснулись на колени Допотопо.

– Сопляк, – проворчал он, очищая брюки щепкой. – Если хочешь знать, ты ему в подметки не годишься.

– – Вот и поищи ему в подметки более подходящую кандидатуру, а с меня хватит!

И я зашагал прочь. За спиной послышался стук палки. Допотопо нагнал меня, заковылял рядом:

– Хлопчик, не валяй дурака. Давай рассуждать спокойно. Ты знаешь, что творится на Терре?…

Я неопределенно пожал плечами.

– И я не знаю, даже не помню, когда я там был в последний раз. А маэстро знает, он оттуда недавно. – Допотопо остановил меня и, наклонившись, прошептал на ухо: – Он один знает, почему погибли обе экспедиции… И он сам напросился лететь с нами…

– Чтобы погубить и нашу экспедицию? – съязвил я.

– Чтобы спасти Терру, хлопчик, – серьезно сказал Допотопо. – Там и вправду плохи дела, совсем плохи. И что хуже всего, – я с трудом улавливал его едва различимый шепот, – главная опасность идет отсюда, с Триэса…

Он отстранился от меня и заковылял дальше. Теперь пришел мой черед догонять его.

– Если это так, – шепотом затоварил я, – тогда зачем лететь на Терру? Сначала надо ликвидировать источник опасности здесь!… И почему этот желто… этот маэстро, как вы его величаете, зная так много, молчит? Не понимаю… Будь я на его месте, я бы прокричал об этом на весь Триэс, да хотя бы с помощью тех же «Трех шестерок»!…

– Когда ты последний раз видел Нду? – неожиданно спросил Допотопо.

Вопрос огорошил меня:

– А при чем здесь она?

– Да вроде гоже хотела с помощью «Трех шестерок» чего-то там прокричать, и за ней сразу началась охота…

И Допотопо многозначительно умолк. Я схватил его за руку:

– Что с ней?

– Пусти!…

Я сильнее стиснул его кисть. Он пискнул:

– Отпусти, говорю!

– Что с Ндой? – я готов был растереть его в порошок не хуже любого дезинтегратора.

– Ой, да больно же!… По-по-моему, с ней все в порядке.

Изловчившись, наставник треснул меня палкой по руке и высвободил свою ладонь. Он подул на нее. попробовал пошевелить пальцами, – не получилось.

– Ну и клещи! – проворчал он. – А в общем это неплохо, не надо будет с собой столько инструмента брать!…

– Не терзай мне душу, наставник, скажи, что с ней? – взмолился я.

– Не знаю, хлопчик, честное слово. Я совсем запутался в ваших местных делах: одни покровители зачем-то выдают себя за покорителей, покорители маскируются под покровителей, а теперь появились еще и эти, как их, нео-нео, дай бог памяти, неоизвергиды и неоизвергады, которые вообще никого не признают, хотят… а леший знает, чего они хотят!… Ну, вот, и вроде твоя Нда тоже в эту свару ввязалась, не знаю только, на чьей стороне!… И «Три шестерки» тут как-то замешаны, словом, настоящая свистопляска!…

– Но с ней ничего не случилось? Ее не пытали? – продолжал приставать я к наставнику.

– Я могу тебе сказать одно, хлопчик, – он шумно высморкался, надолго выведя из строя подслушивающую аппаратуру, если таковая находилась поблизости, – маэстро очень советует взять ее с собой на Терру…

– Наставник! – я обнял его так, что он снова застонал, как болотный тритон.

– Отпусти, дурень.

Он оправил пиджак, поглядывая на небо, где продолжалась разнузданная вакханалия.

– Наставник! – я смотрел на него влюбленными глазами. – Ты возьмешь ее?