Александра Бракен - Темные отражения Страница 10

Я замахала руками, однако Эшли увернулась и откинула мои волосы назад. Вначале я не поняла, почему она так на меня смотрит – глаза ее расширились и немного покраснели. Эшли закусила губу.

– Я правда… думала, что ты… – Мы по-прежнему находились внутри бокса, но я вдруг почувствовала, как здесь холодно. Прохладный воздух скользил по коже, точно шелк.

Эшли жила здесь слишком давно, чтобы дать слабину, но на этот раз она впервые не могла подобрать слов. В нашей унылой разношерстной компании числилось несколько лидеров, и Эшли была одной из них. Все они уже достигли того возраста, когда понимаешь, что будет, если потеряешь способность смеяться.

Я слабо улыбнулась и пожала плечами. Эшли это не убедило, по крайней мере, руку она не убрала. В боксе было темно и сыро, пахло грязью. И все же я чувствовала себя комфортнее, чем в стерильной чистоте лазарета.

– Дай мне… – Эшли сделала глубокий вдох. – Дай мне знать, если ты не… Ладно?

И что тебе это даст? Я не решилась задать вопрос вслух, просто направилась в дальний левый угол корпуса. Каждый мой шаг сопровождали доносящиеся со всех сторон перешептывания. Спрятанные на груди таблетки жгли, словно огонь.

– …она пропала, – долетело откуда-то.

Ванесса, койка которой граничила с моей, перебралась к Сэм. Как только я появилась в поле зрения, они тут же прекратили болтать и уставились на меня. Глаза выпучены, рты широко раскрыты.

Вид этих двоих даже спустя год вызывал у меня боль. Сколько дней и ночей мы тихонько переговаривались с Сэм, игнорируя всякие попытки Ванессы втянуть нас в глупую пустую болтовню?

Прошло всего два часа после того, как мы перестали быть лучшими подругами, и Ванессе удалось просочиться на мое место. С этого момента не проходило и дня, чтобы Ванесса не напомнила мне об этом.

– Что… – Сэм перегнулась через бортик кровати. Она не выглядела заносчивой или недружелюбной, как обычно. Сэм была… заинтересована? Удивлена? – Что с тобой случилось?

Я покачала головой, грудь распирало от всего, что хотелось высказать.

Ванесса резко рассмеялась.

– Классно, просто классно. И ты еще удивляешься, почему она больше не хочет с тобой дружить?

– Я не… – пробормотала Сэм. – Не важно.

Иногда я задумывалась о том, помнит ли Сэм… не меня, но того человека, которым она была прежде, чем я ее уничтожила. Удивительно, как легко оказалось стереть в личности подруги все лучшее – все, что я так любила. Одно прикосновение, и Сэм больше нет.

Несколько девочек спрашивали, что между нами произошло. Большинство, как мне показалось, решили, что Сэм была слишком жестока, заявив, будто мы больше никогда не станем подругами. Я пожимала плечами, якобы мне все равно, вот только без Сэм жизнь в Термонде теряла всякий смысл. Ее просто не было.

Это не жизнь.

Я нащупала пакетик с таблетками.

В нашем боксе все выглядело коричневым: коричневый на коричневом. Выделялись лишь белые простыни, большая часть которых уже приобрела желтый оттенок. Никаких книг, постеров или картинок. Только мы.

Скорчившись в позе эмбриона, я уткнулась лицом в простыню и вдохнула знакомый запах отбеливателя, пота и еще чего-то крайне обыденного. В разговор наверху я старалась не вслушиваться.

И все-таки, мне кажется, какая-то часть личности оставалась настороже, отчаянно надеясь выяснить, что конкретно произошло с Сэм. Дело сделано. Саманта ушла, а я осталась здесь, изводить себя обвинениями. Лучшим выходом было бы исчезнуть, даже если доктор Бегби меня разыграла. Возможно, никто не собирался от меня избавляться, однако нас с Сэм уже не соединить. Вряд ли они станут задавать вопросы или наказывать Саманту за помощь беглянке. Хотя, если бы мы остались подругами, ситуация могла обернуться по-другому. В Термонде было свыше трех тысяч оранжевых, а теперь не исключено, что я осталась одна на весь белый свет. Или одна из двух, если мальчик в лазарете тоже оранжевый. Осталось совсем немного времени, чтобы выяснить правду.

Я представляла опасность и знала, как здесь поступают с опасными личностями.

День в лагере проходил как обычно. Нас позвали в столовую на обед, а потом в душевые, чтобы помыться перед отходом ко сну. Свет за окном потускнел, близилась ночь.

– Так, котятки, – раздался голос Эшли. – До выключения света десять минут. Чья сейчас очередь?

– Моя. Можно я продолжу с того места, где мы остановились? – Рейчел находилась в противоположном конце бокса, но писклявый голос звучал отчетливо.

Я представила себе ее выпученные глаза.

– Да, Рэйчел. Разве мы когда-то делали по-другому?

– Ну ладно… в общем… принцесса… Она сидела в башне и все еще грустила.

– Детка, – вклинилась Эшли, – либо ты сейчас же придумаешь что-нибудь пикантное, либо я надеру твою скучную задницу и слово перейдет кому-то другому.

– Ладно, – пискнула Рэйчел. Я выпрямилась, пытаясь разглядеть ее сквозь ряды коек. – Принцессу терзала жуткая боль – ужасная, ужасная боль…

– О боже! – воскликнула Эшли. – Следующий?

Мэйси попыталась подхватить оборванную нить повествования:

– Когда принцессу заперли в башне, она не могла думать ни о чем, кроме принца.

Конец истории я пропустила: слушать, когда веки наливаются свинцом, очень тяжело.

Если я и буду когда-нибудь с сожалением вспоминать о чем-то, что касается Термонда, так это об этом. Мгновения тишины, когда можно было говорить о запретных вещах.

Мы развлекали себя сами. У других есть прошлое, будущее, мечты, мы же придумывали себе истории самостоятельно.

Я проглотила обе таблетки зараз. Во рту все еще оставался привкус курицы.

Свет выключили три часа назад, а Сэм храпела уже два. Я достала пакетик и высыпала маленькие таблетки на ладонь. Пакетик отправился обратно в бюстгальтер, а первая таблетка – в рот. За время пребывания на груди она немного нагрелась, но проглотить ее оказалось непросто. Быстро закинув туда же вторую, я сглотнула. По телу пробежала дрожь.

Теперь оставалось ждать.

Глава пятая

Я не помнила, как провалилась в сон, только пробуждение. Тело трясло так сильно, что я едва не вылетела с кровати, ударившись лицом о спинку соседней койки.

Должно быть, Ванесса подпрыгнула от неожиданности, потому что до меня долетел ее голос:

– Руби, какого черта? Это ты?

Я не могла подняться. Руки Ванессы коснулись моего лица. Она уже не шептала – кричала мое имя.

– О господи! – воскликнул кто-то. Голос напоминал Саманту, но открыть глаза я не могла.

– …тревожную кнопку!

Эшли навалилась на мои ноги всем весом. Я знала, что это она, хотя и была не в себе. Перед глазами вспыхивали яркие точки. Кто-то сунул мне в рот резиновую штуку. На языке ощущался привкус крови, но я бы не смогла точно сказать, шла она из прокушенного языка, губ или…

Две пары рук подняли меня с пола и положили на другую поверхность. Открыть глаза по-прежнему не получалось, в груди полыхало пламя. Тело сотрясалось в лихорадке, а мышцы, казалось, зажили собственной жизнью.

А потом я ощутила запах розмарина. Мягкие прохладные ладони коснулись груди, затем наступила чернота.

Кто-то бил меня по лицу, и с каждым болезненным шлепком в тело возвращалась жизнь.

– Руби, – произнес чей-то голос. – Давай, я знаю, ты меня слышишь. Пора просыпаться.

Я с трудом разлепила глаза и тут же сощурилась от режущего света. Рядом хлопнула дверь.

– Это она? – спросил незнакомый голос. – Может, вколоть ей успокоительное?

– Нет, не стоит, – ответил первый голос. Он показался мне смутно знакомым. Такой же сладкий, как и прежде, только теперь более резкий. Доктор Бегби взяла меня под руки и аккуратно приподняла. – Она сильная девочка и должна справиться с этим сама.

Я почувствовала жуткий запах. Кислый и гнилой одновременно. Глаза широко распахнулись.

Доктор Бегби стояла на коленях, держа что-то у моего носа.

– Что?..

Второй голос принадлежал молодой женщине. Кроме темно-коричневых волос и бледной кожи, ничего запоминающегося в ней не было. Не зная, что я все вижу, женщина стянула врачебную форму и передала ее доктору Бегби.

Место не было мне знакомо. Маленькая комнатка с полками, заставленными коробками и бутылочками. В носу все еще оставался запах, с помощью которого доктор Бегби меня разбудила.

– Надень это, – сказала она, заставляя меня подняться на ноги. – Быстрее, Руби, нам нужно торопиться.

Тело казалось налитым свинцом, суставы трещали. Однако я сделала, как сказала доктор Бегби, натянув костюм поверх лагерной униформы. Когда все было готово, вторая женщина завела руки за спину. Доктор Бегби смотала их клейкой лентой. Потом она проделала то же самое с ногами.

– Встретишься с ними в Харви. Убедись, что едешь по шоссе 215.

– Знаю, знаю, – пробормотала доктор Бегби, отрывая очередной кусок ленты, чтобы заклеить женщине рот. – Удачи.

– Что вы делаете? – изумилась я. В горле першило, кожа вокруг рта онемела. Доктор откинула мои волосы за плечи, потом быстро собрала их в неопрятный пучок и закрепила резинкой. Вторая женщина молча наблюдала, как Бегби вешает мне на шею ее бейдж и надевает на лицо хирургическую маску.