Татьяна Мудрая - Меч и его Эсквайр Страница 10

Посередине огороженной трибунами площади наподобие алтаря возвышалась базальтовая глыба. На нее был водружен плашмя огромный двуручный клинок. И клянусь всем святым: его лезвие имело отчетливо малиновый оттенок, рукоять – тускло-бурый, а вокруг дрожало прозрачное на ярком свету голубоватое пламя.

Орт подошел и бестрепетно принял меч в обе протянутых руки…

Что это для него значило? Я лихорадочно перебирал варианты. Разумеется, нас всех учили побеждать, казалось бы, непреложную боль силой воли. Нам показывали, как от одной силы внушения у человека, которому объявили, что к его руке прикладывают раскаленную монету, появлялся круглый ожог – и тут же учили, как можно вывернуть ситуацию наизнанку. Если о холодный металл можно ожечься, значит, можно невредимо перенести раскаленный – вот что говорили нам и показывали на примере.

Но если всё, что мы тут видели, – лишь священный обман, ритуальное зрелище, своего рода метафора, как такой же обнаженный меч, в легенде подвешенный над головой властителя…

Я не додумал. Король торжественно поднял Кларент перед собой, как бы протягивая всем жаждущим. Опустил на ложе – пламя погасло, будто поглощенное его руками, – и с торжеством показал всем чистые, по-мужски чуть загрубелые ладони.

Однако тотчас же пажи накинули на его плечи широкую бархатную мантию, сплошь расшитую золотом по пурпуру оттенка голубиной крови. И король торжественно – то бишь с торжеством – отправился восвояси.

Я спустился с возвышения и уже вышел за пределы площади, когда ко мне подошел, наверное, самый юный из Ортовых дворянских мальчишек.

– Сьёр Арман Шпинель де Лорм?

Я с важностью и легким недоумением кивнул. Давно меня не называли так – очень давно!

– Его Величество срочно просит вас пожаловать к нему. Он всенепременно желает видеть вас до подготовки к коронации…

Мальчишка, как видно, растратил весь запас воздуха на длинные словеса – и теперь судорожно вдохнул новую порцию, не такую официозную.

– Ох, мейсьёр, ему плохо. Только не подавайте вида, это сейчас нельзя. Он сказал – вы с полуслова во всё въедете.

Хм. Я зашагал шире, стараясь, однако, чтобы это холеное дитя не запыхалось, поспевая за мной. Оно, по правде говоря, и не думало.

Когда мы достигли дворца, малыш властно и торопливо переговорил с гвардейцами, а дальше уж было куда как просто.

– Ты что, глава пажей? – спросил я, пока ожившие статуи в кирасах на теле и морионах на голове отдавали нам честь, вздымая алебарды и грохая древками о пол.

– Нет, всего строчка, – ухмыльнулся юнец. – В королевском указе. Косая голубая лента на новехоньком гербе, называется кордон блю, и мама из старого дворянского рода, которой пожаловали кой-какую девственную землицу на окраинах.

Ясно.

– Можно твое имя узнать?

– Фрейр из Фрайбурга, земляк. Простенько и со вкусом.

Н-да. Видно наш царственный медведь знает, кого послать и куда. Волосы, правда, больше похожи на северное имя, чем на скондскую паклю Орта. Белокурые и легкие.

– Он тебя сыном зовет?

– Ну, сынком – это точно. Когда в хорошем настрое.

Снова ухмылка.

– Я так думаю, дурь из тебя при дворе уже повыбили.

– А как же. Только вот кое-кто шибко надеется, что у вас, мейсьёр, в карманцах шальвар кое-что похожее завалялось.

Я так и замер. Вернее, врылся в пол по колени.

– Ты что сказал?

Но оба мы поняли один другого как нельзя лучше.

В малом зальце неподалеку от королевской опочивальни, куда мы ворвались без доклада, я обнаружил троих: самого Ортоса (выглядящего на свой возраст и даже более) в довольно удобных с виду креслах, уже без плаща и снова в одной рубахе, и двоих доброхотов, которые над ним склонились. Седой моложавый мужчина и рыжекудрая женщина средних лет…

Нет, тысячелетий.

Торригаль и его супруга Стелламарис.

– Дэди Арман, – невнятно проговорил Орт. – Ты чего ко мне сразу не пробился? Идти по людям не захотелось?

Я молчал.

– Дэди, ты раньше с собой всегда орвьетан носил.

То бишь чистый опиум в таких смолистых на вид шариках. Рутенский городок Орвьето сюда замешался по чистой случайности и оплошности нашего книготворца.

– Только не сегодня, мой король, – вежливо поклонился я.

– Тогда, Арман, тебе срочно требуется пробежаться к себе в нумер и найти попрошенное. Или на худой конец применить вашу асассинскую пальцевую технику, – сурово заявил Тор.

– Мне больно, дэди, – ответил Орт. – Руки.

И показал мне.

Ох. На самом деле. Никто не заметил или это проявилось позже? Бурые полосы ожогов поперек обоих ладоней.

– Так, – процедил я. – Что вы тут, собственно, оба сотворили? Какой жонглерский фокус? Что вместо меча был ты, железное отродье, – это я понял.

– Арман, – рыжая ламия тряхнула шевелюрой. – Обряд нужно было сготовить на чистом сливочном масле. Раскаленную сталь нельзя на все сто имитировать – жар ведь все первые ряды чувствуют, на то и близко поставлены. Некоторую защиту от боли и там иллюзию полной невредимости я сделала, но ты учти: Орт – выученик Братства Чистоты, воин, ему стыд и позор – не преодолеть. Тут главное – не обойтись вовсе без ран, а живенько их залечить, как при обычной ордалии.

– То есть Орт мог и стигматы предъявить с тем же успехом, – пробормотал я. – Чего ж тогда…

– Коронацию нельзя отложить ни на час – вот чего! – вспылил Торригаль. – Иначе снова начнется трёп, что он сам бастард и своими ублюдками весь дворец и всю страну наводнил. Или что ведуний и ворожей при себе пригрел вместо обычных целителей.

Конец ознакомительного фрагмента.