В плену у свободы - Ксения Еленец Страница 10

как оказалась у городских ворот. В тот момент Четвёртая практически не соображала, что творит её тело. Наверное, она хотела двинуть назад, по следам отряда, но была вовремя поймана и возвращена в поселение. Несколько дней Четвёртая металась в бреду, ей мерещились бесстыжие глаза Беса, клятвенно заверяющего в скорой их встрече, Шакал со своей бесценной гитарой, Спичка с неуклюжим прощанием, спокойные спины уходящих на смерть бойцов.

В один из редких моментов просветления Четвёртая нащупала сложенный вчетверо листок бумаги – подарок Спички – и осторожно его развернула. С потертого, желтоватого бумажного полотна на неё глядел глазами-бусинами маленький изящный зверёк с длинным тельцем и короткими лапками.

– Ошиблась ты, Спичка, – прошептала Четвёртая, чувствуя подступающий к горлу ком. – Похоже, я, всё-таки, успела…

***

– Ласка, прекращай терзать балалайку, тебе торговцев сопровождать к Городу, а ты, почему-то, до сих пор протираешь здесь штаны. Ты ведь знаешь Крыс – опоздаете хоть на десяток минут, вернётесь с пустыми руками.

Гитара издала обиженный надрывный стон, а хозяйка лишь закатила глаза к потолку и проворчала:

– Ты, Овод, живой пример утверждения, что власть портит людей. Был простым засранцем, а за каких-то три года превратился в занудного тирана. Народ, кто за то, чтобы свергнуть этого угнетателя и назначить командиром меня?

Население палатки бойцов грянуло дружным нестройным воплем в поддержку идеи восстания, но что командир лишь скупо ухмыльнулся:

– Да на здоровье, назначайся, пусть у тебя голова болит о том, как держать эту ораву раздолбаев в узде, а я займу твоё место, буду тренькать на гитаре и изредка гулять с караваном до Города и назад.

Ласка вскочила, прижав инструмент к груди и преувеличенно испуганно запричитала:

– Только не гитару! Мне наказали беречь её ценой свой жизни, я не могу доверить столь нежную вещь в твои дикарские лапы! Ладно уж, командуй, зануда. Где там твои торгаши?

– Твои торгаши – поправил Овод, старательно пряча улыбку, – Там же где и всегда. Память отшибло?

– Да нет. – Ласка упаковала гитару в чехол, до хруста потянулась и побрела в сторону выхода. – Всё я помню. Порой, даже чуть больше, чем нужно.

За матерчатой дверью вырос привычный палаточный городок с его родными цветастыми палатками и цыганистым населением. Караванщики в полном составе сидели на траве у импровизированной границы лагеря, сбросив груженные товаром для обмена короба под дерево и потягивали что-то из передаваемой по кругу бутылки.

– Узнаю, что там алкоголь, каждого персонально буду мордой в речку макать, пока не протрезвеете – рявкнула Ласка, бесшумно подкравшись с тыла. Торговцев от неожиданности подбросило на ноги. Пресловутая бутылка упала на землю, толчками выплевывая своё содержимое под ноги людей.

– Обижаешь, – добродушно усмехнулся один из караванщиков, – Вода там. Была. Не в первой же к Городу идём.

– Что ж, тогда выступаем, – Ласка деловито оглядела своих подопечных, подняла глаза, любуясь тронутыми желтизной кронами деревьев и, тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, первой двинулась в сторону асфальтной дороги, ведущей к чужому и враждебному Городу.