Сергей Лукьяненко - Спектр Страница 11

— Сложность опять же в направлении чтения, — пояснил директор. — Мы пытались читать расположенные рядом обелиски, пробовали различные направления и комбинации… ничего вразумительного. Лепет ребёнка, псевдоречь душевнобольного. Ирина заявила, что знает метод дешифровки. Сейчас большая часть населения посёлка отправилась вместе с ней на «точку двенадцать» — это крупный остров, расположенный тремя километрами севернее.

— А вы остались здесь? — поразился Мартин. — В то время как величайшее открытие, быть может…

— Предложенный Ириной метод чтения обелисков я без лишней огласки пробовал два года назад, — сказал директор. — Это несложная корреляция между площадью островов и количеством знаков на них… Никакого результата.

— Вы ей не сказали об этом, — задумчиво произнёс Мартин. — Что ж… вероятно, это правильно. Излишнюю восторженность надо лечить.

— Заберите её отсюда, — сказал Клим. — Прошу вас. Если угодно, я даже подскажу несколько интересных историй для платы ключникам.

Мартин посмотрел в глаза директору:

— Научная ревность?

Клим покачал головой:

— Нет. Девочка, бесспорно, талантлива. Её опровержение Уравнения Бога было блистательно красивым. Но ей надо учиться. И не здесь, где полно фанатиков и психопатов, а обелиски дразнят взгляд… Сегодня девочка убедится, что её теория — вздор. Она не сломается, она начнёт выдумывать новые подходы… и утонет в обилии материала, в ползании по скалам с рулеткой, в бесплодных спорах и обидах. Уведите её, Мартин! Она повзрослеет и вернётся — чтобы раскрыть тайну Библиотеки.

Мартин протянул директору руку:

— Договорились. Есть только одна проблема — захочет ли она уйти? Даже если мы её свяжем и дотащим до Станции… вы же знаете не хуже меня: ключники пропустят во Врата лишь добровольцев.

— Мы ей поможем, — усмехнулся Клим. — Сейчас весь наш дружный коллектив вернётся вместе с Ириной. Все будут злы и язвительны, насмешки посыплются градом. Особенно постараются те, кого она успела обидеть. Если этого мало — я своей властью велю ей убираться вон… и назову дурой. Девочка гордая, она уйдёт.

Мартин не знал, чего было больше в словах Клима — искренней тревоги за талантливую девочку, взявшую на себя груз не по силам, или ревности учёного, почуявшего сильного соперника. Но Библиотека — и впрямь мир не для взбалмошной семнадцатилетней девчонки. Лет через пять — и в этом Мартин был убеждён — по каменным островкам бродила бы полуголая беременная женщина, за руку которой цеплялась бы парочка детей. И никакие тайны древних языков её бы не интересовали. Всему своё время. В юности следует учиться и беситься, бороться с несправедливостью и потрясать мир… а перерывать горы пустой породы в поисках драгоценной крупицы знания — привилегия зрелости.

— А теперь — обедать? — предложил Клим. — Вы уже пробовали местный рыбный суп?

…На обед собрались все жители посёлка, не отправившиеся вместе с Ириной постигать тайны Вселенной. Клим и две индианки-поварихи (у Мартина сложилось чёткое ощущение, что они обе — жены директора), десяток мелких ребятишек и два старика, видимо, приглядывающие за детьми в отсутствие родителей.

— Так и живём, — весело сказал Клим. — Коммуна своего рода. А что поделать? Нехватка ресурсов всегда приводит к извращённым формам общественного устройства.

Детям Мартин раздал по кусочку шоколада — старшие немедленно сжевали лакомство, младшие пробовали шоколад с опаской. Один малыш даже заревел, пуская коричневые слюни.

— Сладкого не хватает, — со вздохом признал Клим, первым поднося ложку ко рту. — Пытаемся варить патоку из кувшинок… но я постесняюсь предложить вам снять пробу. Сладости и хлеб — вот с чем тут проблема…

Мартин предложил взрослым галеты, поколебался и разделил по половинке галеты среди детей. Некоторое время все молча грызли редкий деликатес. Старики галеты сосредоточенно сосали, осторожно обмакивая их в рыбный бульон.

А суп и впрямь оказался вкусным! Густой, наваристый, с кусочками рыбы и моллюсками, с похрустывающими на зубах, будто капуста, лентами водорослей. Мартин съел две миски, поблагодарил женщин — и подарил им пакетик красного и пакетик чёрного перца.

Клим только покачал головой:

— Мартин, скажите, как часто вы странствуете между мирами? Вы третий на моей памяти человек, догадавшийся прихватить пряности.

— Очень часто, — признался Мартин. — Если кто-нибудь проводит меня до Станции, то я отдам вам все остатки припасов. Но только после того, как ключники примут мою историю.

— Непременно проводим, — улыбнулся Клим. — И письма вы захватите?

— Захвачу, — кивнул Мартин.

Облагодетельствованные специями индианки принесли пластиковую флягу литра на три. Разлили по кружкам мутную опалесцируюшую жидкость — немного, граммов по пятьдесят. Мартин внимательно посмотрел, как пьёт Клим — залпом, крякнув и закусив кусочком рыбы. Понюхал напиток — брага пахла рыбой и спиртом, но сивушных тонов почти не было. Глотнул — водорослевая самогонка обожгла нёбо, шершавым горячим комком прокатилась по пищеводу, но оставила неожиданно приятное свежее послевкусие.

— Явные тона мяты и аниса, — с удивлением отметил Мартин.

Клим гордо улыбнулся:

— Не коньяк, но пить можно. Вот для табака заменителей не нашли…

Мартин покорно достал пачку крепких французских сигарет. Взрослые граждане Библиотеки мгновенно расхватали «Житан» — кто по одной сигарете, а кто, виновато улыбаясь, по две-три. Ребёнок постарше, потянувшийся к пачке, получил по рукам.

Приличия ради и Мартин закурил. Он предпочёл бы сигару, спрятанную в рюкзаке для особых случаев, но дразнить людей не хотелось.

— Иной раз придёшь к Станции, выждешь, пока ключник трубочку закурит, — скрипуче сказал один из стариков, — да и подойдёшь для разговора… Что попало несёшь, лишь бы дымку нанюхаться… хорошо, ключники терпеливые, слушают долго… когда и винцом угостят…

— А вот табаку никогда не предложат, — печально сказал второй старик.

— Они ещё и марихуану покуривают, — заметила та индианка, что помоложе. Посмотрела на Мартина.

Мартин не пошевелился.

Выпили ещё дважды по пятьдесят. После этого Мартин улыбнулся и отставил кружку. Никто не настаивал, да и местным вполне хватило. Дети разбежались — кто плескался в каналах, кто бдительно следил за малышами. Взрослые, кроме Клима, пустились в сбивчивый разговор. Друг про друга они все давным-давно знали, сейчас их интересовал лишь один слушатель — Мартин. Он узнал, что одного старика зовут Луи, он француз, физик, отправившийся на Библиотеку после того, как овдовел, — доживать остаток дней с пользой для науки. Второй старик оказался немцем, филологом, как и индианки. Те, кстати, были сёстрами и действительно являлись жёнами Клима. Через час у Мартина сложилось ощущение, что он прожил на Библиотеке несколько лет. Самые занятные истории — о ночной рыбалке и разлившейся браге, о геддаре, который на спор рубил обелиск своим мечом, и о сумасшедшем, явившемся на Библиотеку в поисках несуществующих «древних технологий», — стали идти по кругу. Сестры завязали скучный профессиональный спор о знаке препинания, означающем «я говорю с иронией, не относитесь к моим словам слишком серьёзно».

— А вот и наши идут, — сказал наконец Клим.

Мартин поднялся, посмотрел на север.

И впрямь — шли. Около сотни человек: мужчины и женщины, подростки и старики. Очень смешно было наблюдать за этим шествием, нестройной колонной вытянувшимся на сотню метров. Над толпой постоянно поднимались головы — это кто-то перепрыгивал через канал. Люди казались не то толпой сумасшедших танцоров, тренирующихся перед групповой пляской, не то усталыми бегунами на трассе с препятствиями.

— Где там наша Ирочка, — насмешливо сказал Клим, встав рядом с Мартином. — О! Вот она. Впереди. Правда, уже не на лихом коне.

Мартин тоже заметил Ирину и с понятным любопытством вгляделся в приближающуюся девушку. Ирина оказалась выше, чем ему представлялось по снимкам и видеозаписям. Рыжие волосы, которые на Земле лежали ниже плеч, были коротко пострижены. Одежда — простая и рациональная: кроссовки, шорты защитного цвета и темно-серая футболка. А ведь какие шикарные платья носила…

Но больше всего Мартина занимало лицо Ирины. Да, она действительно потерпела поражение — это было видно сразу. И по плотно сжатым губам, и по слишком сосредоточенному, отгоняющему слезы взгляду. Да и заметная дистанция между Ирочкой и остальными людьми свидетельствовала о положении низвергнутого кумира.

— Халиф на час… — подтвердил его мысль Клим. — Или как там зовут жён халифа? Ладно, пусть будет принцесса на час…

— Принцесса на бобах, — сказал Мартин. — Надеюсь, её не побили?