Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Бездна Страница 11

Капитан пожал плечами.

— Я точно не знаю. Маньяка поймали в лесу рядом с санаторием «Сокол».

— Где?

Мария Давидовна даже не заметила, как официант поставил перед ней заказанные блюда.

— Санаторий «Сокол». Когда его везли в город, автомобиль заглох на железнодорожных путях и локомотив сбил его. Пятеро погибших, а Парашистай остался жив. Его выкинуло из машины, и он ушел в лес. Была организована погоня, и убийцу догнали на краю болота. Ахтин пошел через болото, попал в трясину и утонул.

— Кто-то видел, как он утонул в трясине? — настойчиво переспросила Мария Давидовна.

— Да, следователь, который арестовал его и потом пошел за ним в погоню, — кивнул Сергеев.

— Следователь Ильюшенков?

— Да.

Она сидела и отрешенно смотрела в окно. Она вдруг явственно ощутила, как в голове образовался вакуум, в сознании отсутствовали какие-либо желания, голод неожиданно испарился, а запах пищи, стоящей перед ней, вызывал тошноту.

— Илья Вячеславович, — сказала она, — давайте сделаем так. Завтра вы мне привезете все материалы по вашему делу, и я подумаю над психологическим портретом, а сегодня, если можно, я пойду. Кушать совсем расхотелось, голова вдруг заболела, да и работать надо — у нас на кафедре учебный год начался.

Мария Давидовна встала со стула, и, резко повернувшись, пошла к выходу.

Я преодолеваю последние метры и падаю на чистую траву. Пока не могу вспомнить, как давно иду по болоту, но это не важно. Лежа на траве, я вдыхаю чистый лесной воздух и радуюсь тому, что подо мной твердая поверхность. Много ли надо для ощущения радости, — осознавать, что ты свободен, и что только что преодолел бескрайнее болото.

Медленно встав на ноги, я поворачиваюсь и смотрю туда, откуда пришел. Низко висящие серые тучи скрывают край горизонта, а утренний туман — поверхность трясины. Бело-серая реальность, из которой я вышел, кажется мне странной и безжизненной. Туман, разделивший действительность на две части — до и после. Как я там выжил?

Внезапно я понимаю, что замерз. Кроме того, что одежда на мне мокрая, утренний холод в лесу совсем не летний. Скрестив руки на груди, я делаю первый шаг и иду в лес. Мне надо двигаться, чтобы выжить. Только теперь вижу, что на траве иней. И это настораживает, — в августе еще такого не бывает. Смотрю на лиственные деревья, и паника медленно вползает в сознание. Листья желтые и красные, много опавших листьев. Трава под ногами сухая.

Очень похоже на осень.

Я перехожу на бег, — иначе мне не согреться. Всё быстрее и быстрее я перебираю ногами, словно хочу убежать от этой реальности. Мне не вериться, что уже осень, потому что помню, что была середина августа, когда я уходил от погони через болото.

Я провожу рукой по лицу и ощущаю наличие волос. Усы и борода. Длина примерно пара сантиметров. Волосы на голове свалявшиеся и тоже достаточно длинные. Ногти на пальцах рук.

Может, надо попытаться составить в сознании картину прошедших дней, как собирают паззл из кусочков воспоминаний. Я шел через болото, меня кусали комары, и жарило солнце. Я проклинал светило и старался идти аккуратно, чтобы не провалиться в трясину. Потом передо мной появилось препятствие, которое я не смог бы преодолеть. Только обойти стороной. Богиня протянула руку, и я шагнул вперед.

Дальше я ничего не могу вспомнить.

Сжав губы и кулаки, я бегу по утреннему лесу. Нет ничего хуже, чем потерять время. Тут помню, а тут не помню, словно ничего и не было. Однако что-то было, и это бесит меня. Провал в памяти, как засасывающая бездна, — неизвестность точит сознание, заставляя бояться самого себя. Единственная мысль, что удерживает сознание на краю пропасти: всё это пропавшее время я был не один. Со мной была Богиня. Она проследила за тем, чтобы я снова нашел себя.

Туман уходит, уступая место первым солнечным лучам, которые пробиваются сквозь белые облака. Странно, но я радуюсь солнцу. Давно этого не было, — обычно я предпочитаю свету тьму. Облака постепенно расступаются, давая возможность солнцу греть и освещать. Согреваясь, я перехожу на шаг.

И понимаю, что зверски голоден.

Да, именно так. Я очень хочу есть. У меня сосет в желудке. Всего одна мысль о куске хлеба вызывает непреодолимое слюноотделение. Сглотнув слюну, я смотрю по сторонам. Увидев красноватую шляпку сыроежки, иду к ней и, сев на траву, срываю гриб, забыв о том, что надо сохранить грибницу.

Я быстро жую сыроежку, глотаю пищу, и думаю о том, что это самая вкусная еда в моей жизни. Заметив невдалеке еще один гриб, я на карачках ползу к нему, и — снова наслаждаюсь божественным вкусом. Затем ползу к следующему, — только на пятой или шестой сыроежке я снова начинаю адекватно воспринимать действительность. Я сижу, привалившись к дереву, медленно жую и думаю.

Думаю о том, что, судя по всему, я в течение нескольких недель ничего не ел. Глядя на погоду и на природу, можно предположить, что сейчас уже сентябрь, причем вторая половина.

Где я был целый месяц?

Что случилось за этот промежуток времени?

Вопросы, на которые у меня нет ответа.

Я судорожно роюсь в глубинах своей памяти, но ничего не нахожу.

И от этого хочется выть.

Встав на ноги, я осматриваюсь. Обычный лиственный лес, в котором преобладают осины. Встречается рябина и береза. Достаточно много елей, изредка небольшие сосенки, голые кусты и невысокая трава. Красно-желтые кроны деревьев, ветер шелестит сухими листьями.

Тишина и спокойствие.

Заметив невдалеке рябину, обсыпанную гроздьями ягод, я иду к ней и срываю плоды. Ярко-красные ягоды на вкус очень горькие, но я с удовольствием складываю их в рот.

И постепенно успокаиваюсь.

Путь из моего сознания выпали несколько недель жизни. Главное, что я жив и здоров. На мне нет одежды, кроме грязных джинсов и футболки. В следующую ночь я могу замерзнуть, но — я улыбаюсь.

Сейчас я почти сыт.

Мне тепло.

Я чувствую в себе достаточно сил, чтобы идти дальше.

Я уверен, что в ближайшее время я найду всё, что мне надо для выживания в осеннем лесу. Потому что рядом со мной Она.

Та, что за руку выведет меня к свету далеких фонарей.

Мария Давидовна опоздала на работу. Она смогла уснуть только около пяти часов утра, поэтому далеко не сразу среагировала на звонок будильника. Наконец-то встав с кровати, она пошла на кухню, чтобы выпить кофе, но свернула в туалет, где её вывернуло вчерашней пищей. Затем долго собиралась, — собственно говоря, она сделала всё, чтобы позже выйти. Совершенно не хотелось идти на работу, если не сказать, что ненавистна была сама мысль о том, что надо вообще выйти из дома.

Капитан Сергеев сидел рядом с её кабинетом.

— Извините, что опоздала, — сказала Мария Давидовна с виноватой улыбкой.

— Ничего, — отмахнулся капитан, — пока вас не было, я попытался систематизировать всё, что знаю.

— Пойдемте, расскажете мне.

Мария Давидовна открыла кабинет и вошла внутрь. Усевшись за свой стол, она смотрела на капитана, который вытаскивал из портфеля папки, и думала об Ахтине: всего лишь несколько лет назад другой капитан рассказывал о происходящих в городе убийствах, а она пыталась понять, кто это может быть. Тогда она с интересом бралась за новую загадку, еще не подозревая, к чему это её приведет.

Сейчас она тоскливо и без энтузиазма ждала, когда капитан начнет.

Если Ахтин действительно мертв, то с его стороны это будет самым худшим поступком в его жизни. Она даже мысленно усмехнулась, осознав, что думала о том, что лучше живой серийный убийца, чем мертвый любимый мужчина.

— Итак, — негромким голосом сказал капитан Сергеев, — две недели назад, а, точнее, пятнадцатого сентября в Ленинском районе был убит Авдеев Александр, двадцати девяти лет. Молодой и здоровый мужик, правда, в момент убийства он был сильно пьян. Вот он на фотографии, — он подтолкнул к Марии Давидовне карточку, на которой был изображен старательно позирующий мужчина.

— Убили его ударами по голове. Орудие убийства, вот оно, — обычный красный кирпич. Били несколько раз. Расколов череп жертвы, как орех, убийца извлек мозг. Вот на фото видно пустую черепную коробку, — показал пальцем капитан на следующий снимок с места преступления.

— Никаких отпечатков пальцев, никаких следов. Мы опрашивали окружение жертвы, может, у него были враги или он кому-нибудь должен, но ничего интересного не узнали. Зацепится вообще не за что, — разочарованно резюмировал капитан, — я решил, что у меня образовался очередной глухарь. Но через неделю новое убийство, но в этот раз убийце помешали. Жертва, женщина лет сорока, поздним вечером припарковала автомобиль во дворе своего дома, вышла из машины, и он на неё напал. Забил насмерть красным кирпичом, но мозг извлечь не успел: группа подростков проходила мимо, и он убежал с места преступления, хотя молодежь даже не обратила на него внимания. Один из парней просто заметил темную фигуру, которая растворилась в темноте, а потом уже они нашли тело убитой женщины. И снова ничего, — ни следов, ни отпечатков, ни свидетелей.