Валерий Михайлов - Мастера Книги Страница 11

– Я поговорил с руководством, – сообщил он.

– И что? – спросил я.

– Шеф долго не мог понять, почему тебе не нравится личная охрана, но я ему сказал, что творческие люди все с прибабахом. Тогда он сказал: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не беременело», – и дал добро на компромиссный вариант. В общем, мы решили, что ты сам сможешь о себе позаботиться. Пройдешь небольшой ликбез, получишь оружие. Ну а до тех пор тебе придется потерпеть общество Владимира, ну или кого-либо еще, если он тебе неприятен.

– Нет, так он меня вполне устраивает, ну а о его профессионализме я судить не могу.

– С профессионализмом у него все в порядке, за это можешь быть спокоен. Ну так что, такой вариант тебя устраивает?

– Более чем.

– Вот и славненько.

– Я вообще не знаю, что на меня нашло.

– Я так думаю, это мы во всем виноваты. Надо было сразу тебе объяснить, что мы не хотим, чтобы ты пострадал от каких-нибудь хулиганов. Не учли, что ты – личность творческая, и фантазия у тебя тоже творческая. Ну а лучшей почвы для воображения, чем полузнание быть не может. Ну да не мне это тебе объяснять.

– Ну а как же Алина?

– С Алиной тоже теперь все в порядке. Мы думали, что она сама повернула к столбу, а потом техники обнаружили неполадку с рулевым управлением.

Это объяснение позвучало столь же правдоподобно, как и любая другая официальная версия, но я не стал демонстрировать свои сомнения. Интуиция говорила мне, что я уже исчерпал свой лимит стервозности, а страх перед руководством требовал согласия с интуицией.

Вскоре вернулся в дом Владимир.

– Как я понимаю, вы уже в курсе моего назначения, – скорее сообщил, чем спросил он.

– Да, мы с Олегом все решили.

– И, как я понимаю, против такого поворота событий вы не возражаете?

– Ничуть. Когда мы можем начать подготовку?

– Все зависит от вас. Работа прежде всего. Так что в любое свободное от ваших основных дел время.

– Если честно, мне сейчас нужно проветрить мозги.

– Могу предложить занятие по огневой подготовке. Хотите пострелять?

– С удовольствием. Особенно если на свежем воздухе.

– Тогда собирайтесь.

Упрашивать меня не пришлось, и минут через десять мы уже садились в его «Мазду», а еще через десять минут въезжали в ворота воинской части, расположенной в Мухиной балке. Вот чем мне прежде всего нравится Аксай, так это тем, что в любую его точку можно легко добраться пешком и доехать в считанные минуты, не увидев ни единой пробки. Похоже, расположение части Владимир знал, как собственную квартиру, по крайней мере по дороге на стрельбище мы ни разу не сбились с пути.

– Стреляли когда-нибудь? – спросил он, когда мы прибыли на место.

– Из пистолета один раз на военных сборах. Ни разу не попал в мишень.

– Ничего, скоро будете стрелять, как Джеймс Бонд. Держите.

Он протянул мне, пистолет держа его за ствол. Взяв пистолет, я почувствовал ту смесь из страха и почтения, которую у меня всегда вызывало оружие.

Первая же пуля попала прямо в десятку, остальные легли на границе между черным кругом и молоком. Я стрелял до тех пор, пока мишень не начала расплываться перед глазами.

– Ну как? – поинтересовался Владимир.

– Давно не чувствовал себя таким счастливым! – признался я.

Я словно вернулся в те годы, когда носился по Аксаю с рогаткой. Тогда у женщин были в моде белые штаны и мы стреляли по ним из засады помидорами, стараясь попасть как можно ближе к промежности. Помидоры мы воровали в огородах в частном секторе. Адреналин тогда лился рекой.

Уже дома Владимир заставил меня разобрать, почистить и собрать пистолет.

– Оружие, как женщины, хочешь, чтобы оно тебе было верно – не забывайте за ним ухаживать, – напутствовал он.

Новая Глава

Есть вещи, вся сложность которых заключается в их простоте. Это как петь романс: вроде бы нет ничего сложного, однако только единицы способны исполнять романсы так, что слушаешь и веришь каждому произнесенному слову. Остальные же либо любуются собственными голосами, либо выводят ноты, а не так давно показывали парочку совершенно безголосых эстрадных звезд, исполняющих «Я тебя никогда не забуду», так они выглядели еще более убого, чем какая-нибудь гордость отечественного автопрома рядом с «Фольксвагеном» или «Тойотой». Неужели люди не понимают, насколько убого они смотрятся на фоне оригинала? Или им на это насрать? Ну да это их личное дело. Если находятся идиоты, готовые за это платить, то почему бы не избавить их от лишних денег?

Трудность исполнения моего очередного заказа состояла в его предельной простоте. Сюжетный лабиринт выглядел проще анатомического строения червя. Притязания заказчика тоже были вполне земными и выполнимыми, но как только я начинал прописывать сюжет, все, а особенно диалоги получались такими же дебильно-пластмассовыми, как в классических мыльных операх.

Конечно, можно было отдать заказчику и такую вот муть или отказаться от заказа под предлогом того, что данная задача является не решаемой, но только моя профессиональная гордость что ли требовала от меня выполнять работу самым наилучшим способом. К тому же я всегда был человеком упертым даже там, где без этого вполне можно было бы обойтись.

Так на самом первом моем компьютере, купил я его с рук, была установлена игрушка, стратегия «Под покровом ночи». Я настолько увлекся этой игрой, что начал даже вскакивать по ночам, чтобы опробовать пришедший в голову вариант решения поставленной задачи. Когда же я понял, что становлюсь в своем параноидальном стремлении пройти эту игру любой ценой, похожим на наркомана, озабоченного только очередной дозой, я попросту удалил с компьютера вообще все игры, и с тех пор у меня нет ни одной игры.

Вот только заказ этот не был игрой, и так просто удалить его я не мог. К тому же отказ от заказа стал бы признанием своей профессиональной несостоятельности, а это для меня было смертельно опасно. Поэтому, когда Владимир войдя в комнату, попытался мне что-то сказать, я раздраженно махнул рукой, дескать, не до тебя.

– Я не надолго, – сказал он и вышел.

Обложив его мысленно матом, я вернулся к работе.

– Можно?

Этот вопрос заставил меня мгновенно забыть не только о работе, но и вообще обо всем на свете.

Алина!!! Она стояла на пороге комнаты, не решаясь войти. В ее глазах были растерянность и вопрос. Она была словно котята из «Кошкиного дома». Помните?

Тетя-тетя кошка, выгляни в окошко.

Есть хотят котята, ты живешь богато.

Вскочив на ноги, я чуть было не опрокинул стол вместе с ноутбуком.

– Алина!

Я бросился к ней.

– Осторожно! – предупредила она.

– Алина, Алиночка, девочка моя, солнышко, мракотусенька, лапочка, девочка…

Я шептал лирическую пошлятину, целовал ее лицо, руки, шею… Я обнимал ее, не забывая о том, что с ней теперь надо быть осторожным, чтобы не причинить боль…

Я был настолько счастлив видеть ее, что не сразу заметил слезы на ее щеках.

– Ты плачешь?

– Нет, милый… все нормально… теперь уже все хорошо…

– Что с тобой, девочка?

– Ничего…

И только после целого миллиона отнекиваний Алина призналась:

– Я боялась, что такая не буду тебе нужна.

– Какая же ты дурочка, – ласково прошептал я, а потом опустился перед ней на колени и поцеловал носы ее ботинок, – я люблю тебя.

Она села на пол рядом со мной, прижалась ко мне…

– Я тоже тебя люблю.

– Скажи только честно, теперь я сильно некрасивая? – спросила она чуть позже.

Она действительно заметно поплохела. Через правую щеку у нее теперь проходил красный рубец, делавший ее похожей на предводительницу пиратов. Она исхудала, и в теле появилась какая-то диспропорция. Не красила ее и дурацкая шапочка на голове, которую она натянула чуть ли не по самые глаза. Но для меня, для моих чувств это было не важно. Я продолжал бы ее любить, даже если бы она стала в тысячу раз страшней.

– Ну так что?

Врать я ей не хотел, говорить правду тем более, поэтому я ответил затяжным поцелуем.

– Не уходи от ответа.

Я поцеловал ее еще раз.

– А так? – спросила она, осмелев настолько, чтобы снять шапку. Ее наголо остриженная голова была вся покрыта шрамами.

– Так ты похожа на кошачьего вожака, – ответил я, целуя ее в глаза.

– А ты похож на барбоса.

Точнее не скажешь. За то время, пока Алина лежала в больнице, я действительно обарбосился сильнее, чем сбежавшая из дома болонка. Не знаю, хорошо это или плохо, но я начисто лишен кобелестического духа. Поэтому, когда Алина попала в больницу, я не стал носиться по городу в поисках баб, как это делает большая половина моих женатых друзей, стоит им только хоть не надолго сорваться с цепи. Я работал, учился стрелять, изучал старинные книги… А так как мои занятия не требовали наличия правильного экстерьера, я себя малость запустил. Я был неделю небрит. Мои волосы не только недели две как мечтали о парикмахерской, но и не видели ни разу расческу с тех пор, как год назад я обрезал свою косичку. На мне была заляпанная чаем футболка и спортивные штаны с по-советски оттянутыми коленками.