Игорь Мист - Новый Вавилон Страница 11

Мы приглашаем вас в субботу, 24 июля, в 19–00 в замок князя Воскресенского».

Светозар по лицам пытался понять, пока Вольный и Трифанов читали послание, что они думают. Наконец они закончили чтение и одновременно подняли головы.

– Как тебе смысл? – первый вопрос Светозар адресовал Трифанову, более старшему и опытному.

– Не знаю, Светозар. Про твоего князя я думаю, что «на безлюдье и Фома дворянин». Слышал и про идолопоклонников, но для себя ничего не решил, да и не было нужды.

– А ты, «вольнодумец»?

Вольный тоже не знал, что ответить Светозару, и поэтому просто спросил:

– Ты сейчас с Воскресенским?

– Уже несколько лет. – Светозар, слегка кивнул.

– Может, расскажешь подробнее? Только предлагаю для начала поднять бокалы и… посмотрите вокруг… всем давно весело!

Компания дружно выпила, и Светозар продолжил:

– Воскресенский принял пост губернатора от своей матери Алевтины после ее трагической смерти несколько лет назад. Говорили, он сам нанял убийц, чтобы ее прикончить, но разбирательство завершилось заключением, что это был несчастный случай. Властолюбивая и талантливая женщина создала на Северо-Западе мощную, вооруженную и богатую самостоятельную губернию. С ней считалась даже Москва. Князь, в отличие от своей матери, больше, чем политикой, увлекается театром – он содержит целый штат придворных сочинителей, артистов и музыкантов. Сам пишет стихи и играет на сцене. Его ближайший советник, известный вам Фома Благозвучный, попал недавно под влияние идолопоклонников, втянул князя, и теперь под их знаменами Воскресенский собирается бороться на ближайших выборах за президентский пост. По слухам, князь еще тайно ведет переписку с представителями Нового Вавилона.

– Что от него хотят идолопоклонники?

– Они считают себя борцами за истинную, древнюю веру наших предков. Проповедуют, что христианство навязали народу тысячу лет назад, и это привело к неимоверным страданиям на протяжении веков. Необходимо вернуться к древним богам – только это позволит всем зажить счастливо.

Светозара прервал неожиданный яркий свет, музыка сразу прекратилась. В проходах между столиками появились вооруженные автоматами люди в черной форме с красными лампасами и папахами на головах. Бородатый с длинными усами человек в звании капитана, очевидно, командир, легко взошел на сцену и поднял правую руку, призывая к спокойствию шумную и нетрезвую публику.

Вольный по форме узнал ребят из Национального патруля. Он ходил в таком патруле после Разделения и знал, что они ловят всех, кто не проходит по Национальному Генетическому Протоколу.

– Прошу понять нас правильно, господа, и, надеюсь, что здесь все патриоты?! – Капитан обвел зал глазами человека, привыкшего приказывать. Зал ответил на вопрос невнятным гулом.

– Мы только проверим документы, и можете отдыхать дальше. – В голосе военного затаилась усталость.

Зал снова ответил гулом, на этот раз возмущенным.

– Капитан, ты кто такой, чтобы, здесь приказывать?..

От столика у сцены к капитану, покачиваясь, поднялся, нелепо размахивая руками, изрядно выпивший человек, сразу получил быстрый и резкий удар и мгновенно отлетел обратно. Его товарищи подхватили пьяного бунтаря под руки и усадили. Нос возмутителя спокойствия был разбит, все лицо и бороду заливала кровь, и он откинул голову назад, широко разбросав ноги в дорогих туфлях.

В ресторане больше никто не возмущался, а капитан, казалось, даже не заметил инцидента и никак его не прокомментировал.

К соседнему от Вольного столику подошли трое патрульных и о чем-то начали спрашивать посетителей. Военные сосредоточились на одном – молодом человеке лет тридцати, а старший патрульный, увидев парня, приказал тому следовать за ними.

Вскоре, опять приглушили свет, и девушка негромко запела, но через несколько минут донеслись характерные хлопки с улицы – стреляли, и видимо, по человеку. Вольный стремительно выбежал вместе с товарищами на улицу и увидел, как патрульные тащат в фургон тело. Через минуту они погрузились в машину, и она быстро уехала, мигая фиолетовым маячком и оглушая окрестности мощной сиреной.

Трагические события произошли за считанные минуты. Вечер был испорчен, и мужчины это прекрасно понимали. Компания, не спеша вернулась к своему столику. Они догадывались, за что пытались забрать несчастного и в чем он обвинялся.

Вслед за последними разрушительными городскими терактами, газовыми атаками сепаратистов и вылазками обитателей Китежа законы Протокола только ужесточились. У патруля был приказ стрелять, чему они и они стали невольными свидетелями.

Светозар прервал тягостное молчание и обратился к своим, еще не остывшим от произошедшего и возбужденным, товарищам:

– Ну, вы видели, что творится – даже сейчас, через столько лет после Разделения?! Наверное, «полукровку» вычислили, и несчастного упекут в лагерь для Гибридов, если он еще жив. Там проверят на генетическом детекторе, череп измерят и, если в нем найдут больше четверти чужой крови, – уничтожат. Где обещанная, спокойная и счастливая жизнь?

Друзья подняли рюмки молча. Затем, взял слово Трифанов:

– Я не могу принять твое предложение поехать к Воскресенскому. Извини и пойми меня правильно. – Он, поднял руку и махнул в сторону улицы.

Коротко высказав свое мнение, он, в свою очередь, вопросительно взглянул на Вольного, настроенного более решительно.

– Светозар, я поеду, я хотел давно посмотреть, что затевает князь.

Светозар, успокаивающе положил руку Вольному на плечо.

– Ты же на них работаешь? Прекрасно понимаю – за каждым твоим шагом наблюдают.

– Не все так мрачно и беспросветно, Светозар, – вынужденно улыбнулся в ответ раскрасневшийся Вольный. – Они только вместе храбрые, под прикрытием власти, а поодиночке… Затевается большая буря, а то, что вы видели, – утренний ветерок перед народным ураганом, и скоро в центре этого урагана покажется знакомый мне, недобрый взгляд.

11. Девушка. Окраина. Молитву Пролию

Дронов решил сделать последнюю проверку перед границей и вызвать самолет-разведчик. Остановился, выбрал нужную команду на корпускуле и приказал разведчику подлететь ближе.

Через минуту он увидел чудо, зависшее перед ним на расстоянии вытянутой руки. Разведчик напоминал большую чайку, и Дронов с удовольствием рассматривал его – впервые так близко.

– Даю тебе, птица, имя – «Пол»! – сказал он торжественно и трижды перекрестил разведчика.

Насладившись зрелищем, он дал команду птице держаться на расстоянии километра. Теперь можно было двигаться на границу. Красная точка не подвела, и появилась, как и предупреждал Севастьян, девушка. Она стояла у края дороги, спрятавшись за толстое дерево.

Дронов медленно остановил машину, но девушка продолжала прятаться, и ему пришлось подойти самому. В тонкой руке, торчащей из-за дерева, он увидел пистолет.

– Я должен вас забрать, не бойтесь! – Дронов все же не стал приближаться.

– Вы Алексий? – в ее голосе слышались нотки надежды.

– Да! Опустите оружие. Пойдемте скорее со мной – у нас мало времени.

Только теперь, в свет фар, он увидел, насколько она истощена. Тоненькие ножки в синих грязных брюках слегка подкашивались, когда она побрела по высокой, придорожной траве в сторону автомобиля.

– Я – Веда. – Ее, голос был еле слышен.

– Очень приятно. Садитесь же и спрячьте, наконец, ваш пистолет! По дороге поговорим.

Вскоре показалась стоянка грузовиков. Дронов решил пока ничего не выяснять, потому что вскоре должен подъехать большегрузный автомат. Откатив машину в лес, Алексий закидал ее опавшими сухими ветками, и они с девушкой принялись ждать.

Вскоре показался грузовик, большой белый автомат с двумя огромными прицепами. Когда он остановился, Дронов открыл массивную заднюю дверь, подсадил девушку и следом за ней впрыгнул в темный прицеп. Внутри его пересекала сплошная перегородка с дверью в небольшое закрытое пространство, где в беспорядке валялись пустые картонные ящики.

Веда почти без сил упала на них и закрыла глаза. Алексий захлопнул двери, сбросил рюкзак и тоже уселся на ящики в каморке. В темноте светился только его корпускул.

Судя по немецким надписям на коробках, грузовик доставлял в Россию какие-то лекарства и теперь, порожний, возвращался обратно в Германию через территорию стран Балтии, получающих оплату за транзит.

Не успел Дронов осмотреться, как грузовик тронулся к границе.

Измученная девушка все так же неподвижно лежала, закрыв глаза, на разбросанных картонных коробках. Алексий прислушался, но снаружи не доносилось ни звука, кроме негромкого тарахтения мотора.

Через какое-то время машина остановилась.

«Наверное, граница», – подумал он, пытаясь расслышать что-нибудь, но тщетно. Они опять тронулись. Чувствовалось, что грузовик быстро набирает скорость.

После непродолжительной езды он снова остановился. За всю дорогу Алексий и Веда не сказали ни слова.