Владимир Волев - Путь Страница 12

В дверь позвонили, и только тогда Артем заметил, что комната стала слишком огромной для его квартирки, и камин как-то не вязался с повседневными условиями быта. Даже медвежья шкура, на которой он сидел, была слишком мягкой, неестественно теплой и успокаивающей. В догадке его убедило еще одно обстоятельство – несмотря на то, что в дверь бешено трезвонили, пойти открывать Артем не спешил, он попросту не мог сдвинуться с места, безмолвно уставившись в книгу. Собственно, ни названия, ни сюжета ее он уже не помнил, и это наталкивало лишь на одну мысль – он спал. Это не было похоже на пребывание в мире Пути, значит, это был обычный, чрезмерно яркий конечно, но сон, чего так давно не случалось. В дверь звонили, а значит, находился он у себя в квартире, просто еще не просыпался после возвращения.

Это так удивило и одновременно разозлило его, что он закричал от ярости. Весь день – такой необыкновенно яркий и удачный, который, как ему показалось, он прожил в реальном мире, оказался лишь сном? После такого, в чем вообще можно быть уверенным? И как теперь проснуться?! Он вполне ощущал все, что происходило вокруг, но пошевелиться не мог или мог, но получалось совершать лишь определенные действия – к примеру, пить вино или читать книгу. Все это было несколько театрализованным, он ощущал себя главным героем какой-то сцены, но одновременно был и марионеткой. Желание и его рука, словно прикованная к прочной нити, поднесла бокал ко рту, еще одно усилие, и книга очутилась рядом с лицом. Ощущение, знаете ли, не из приятных.

Что-то нужно было делать, ведь после всех догадок оставаться в этом намагниченном сновидении становилось просто невыносимо. Хотя, признаться, камин и бокал вина очень вдохновляли: эдакое стремление к богатой жизни с ее излишествами. Арсений бешено затряс головой, точнее, попытался. Вышло смазанное и медленное движение, похожее на то, как собака стряхивает лишние слюни, даже смешно как-то. По крайней мере, проснуться по-прежнему не удалось. Тогда он попытался встать со своего импровизированного трона, но и тут его постигла неудача. Ноги не слушались.

– Черт! – В сердцах воскликнул он, и тут же почувствовал, как все естество затряслось и завибрировало, затем послышались отдаленные крики, которые все нарастали. Звуки были явно не местного происхождения, так что вывод напрашивался сам собой – кто-то его будил, и нужно было немного помочь этому доброму человеку. Собрав все оставшиеся силы, он открыл глаза.

***

Вокруг была скромных размеров обычная квартирка, которую Арсений так привык называть своей. Правда, звуки и вибрация никуда не делись – его изо всех сил тряс из стороны в сторону седоватого вида старик китайской наружности и в сердцах кричал: «Просыпайся! Просыпайся, я сказал! Ты еще с нами! Прием?!?»

Это показалось настолько комичным, что Арсений не выдержал и рассмеялся.

– Ф-ух! Слава богу! – ответил старец и, наконец, прекратил свои рубленые телодвижения.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты вовсе не похож на мудрого китайца? Нет, ты конечно внешне выглядишь как этакий Лао-цзы, но как только откроешь рот, то выдаешь мысли покруче любого тинейджера, – все так же хохоча на постели прокричал Арсений.

Это то ли задело старика, то ли заставило задуматься, но он, резко развернувшись, отправился на кухню и начал по привычке что-то кухарить, не проронив при этом ни слова. В это время Арсений лежал на своей кровати, обхватив голову руками, и безуспешно пытался унять боль, которая с пробуждения раздирала ее напополам. Скорчившись в позе эмбриона, ему ничего так не хотелось, как чтобы эта боль отступила, но, сколь бы огромные усилия он не прилагал, ничего путного не происходило. Вскоре старец вышел из кухни, и в его руках была зажата резная металлическая кружка, которой Арсений до этого ни разу в жизни не видел. Старик протянул кружку, но не сказал ни слова, было заметно, что он немного обижен.

От этого неизвестного отвара неприятно и резко попахивало, но было ясно что выпить его придется. Наш герой ухватился за кружку и влил ее содержимое внутрь, вкус был ничуть не лучше запаха. Поежившись и вернув кружку, Арсений сел, и в его глазах помутилось. Реальность вновь стала зыбкой, вокруг его подул вполне осязаемый ветер, который нес за собой, завихряясь, кусочки тумана и какой-то неведомой реальности. Эти кусочки, тем не менее, выполняли свои функции: они подбирались по цветам, которые подходили к окружающей обстановке, и становились точно на место. Только теперь Арсений заметил, что некоторых частичек его комнаты попросту не хватает. К примеру, пространство около шкафа было неразличимо-серого цвета, а на зеркале, вмонтированном в его дверцу, также не хватало частей, дыры уродливо зияли посередине, не позволяя миру отражаться в нем.

Когда кусочек обретал место в этой круговерти, это приносило некоторое облегчение. В итоге влияло на головную боль, которая понемногу отступала, и чем больше частей мозаики собиралось воедино, тем становилось легче. Вскоре последний кусочек обрел свое место, и рябь с непрекращающимся невидимым ветром резко отступила, оставив место мерному постукиванию в висках и легкости во всем теле.

– Что за ерунда? – воскликнул Арсений. Такого действия снадобья он не ожидал.

– Мир нужно собрать, – сказал китаец, – нельзя безнаказанно создавать новые измерения и никак не задеть реальность. Путь – это конечно не мир, созданный лично тобой, но он также меняет все вокруг, и в умах людей, и осязаемую сущность. Возможно, когда ты вернешься в следующий раз, будет не хватать не только частички зеркала, а самого шкафа. А если будешь совсем неосторожен, то может вычеркнуть и себя самого.

Арсений слушал его, открыв рот, и все пытался осознать, о чем толкует Учитель, но понимание пока маячило где-то рядом.

– Ну что, мысль поинтересней тинейджерской? – ехидно спросил тот и погрозил пальцем. – Теперь слушай внимательно. При прохождении Пути есть один неприятный момент. Так как сам Путь есть ни что иное как переплетения мира снов и реальности, то, будучи участником всего этого, ты можешь очень просто запутаться. Та невидимая грань между сном и бодрствованием, что раньше была так ощутима и понятна, теперь станет зыбкой и придется разбираться, где ты сейчас, по ту или эту сторону. Сны необходимы, так как только сны дают ответы, поэтому придется мириться и учиться отличать явь от сновидения. Это одна из ступеней познания Пути.

Осознание медленно накатывалось, завладевая вниманием Арсения, было совершенно ясно, что это именно то варево помогло вновь вернуться в исходное состояние, и что только Учитель мог помочь вникнуть в происходящее. Теперь стоило напряженно следить за словами, чтобы ненароком его не обидеть. Старец тем временем продолжал: «Здесь начинается следующий этап Пути, и ты уже не будешь так беспомощен, как раньше. Медленно, хоть вначале ты и не будешь этого понимать, ощущение подмены придет к тебе, и в конце концов ты вспомнишь, кто ты есть на самом деле. Но скорее всего пока не будешь понимать, зачем ты находишься в том мире. Дальше задачи будут сложнее и запутанней, мир станет реальней, но тебе будут помогать – там будет два помощника, первый и самый могущественный – это реальность, она будет пробиваться сквозь завесу времени, чтобы вернуть тебя обратно, а второй помощник, не такой явный, появится и исчезнет, но именно благодаря ему ты поймешь, где находишься.

Арсений по-прежнему находился в состоянии прострации, он до сих пор был и в мире завода и в сверхреальном сновидении, да и действие загадочного зелья еще не закончилось. Будто бы предвидя состояние своего подопечного, старец сказал: «Сейчас не время для вопросов, сейчас твое время, и ты волен им распорядиться, как пожелаешь, лично я бы на твоем месте поспал, но решать только тебе. Ты лежи, а я тут приберусь немного, ну и кавардак! И наверняка никто не кормил твоего питомца, ведь так? Ну конечно, позаботиться о животном – это не наше, пусть другие об этом думают!»

– Извини… – уже закрывая глаза, промолвил Арсений, и глубокий темный сон накатился на него непреодолимой лавиной.

Спал Арсений долго, наверное, дня два. С этим Путешествием он вовсе потерял счет времени. Вроде бы, когда он провалился во второй мир, был понедельник, а сейчас на заботливо передвинутом кем-то календаре царил четверг, хотя кто знает, когда этот календарь был передвинут. Может неделю назад? Или месяц?

С другой стороны, чувствовал он себя неплохо – голова не болела, да и ноги не были затекшими, как это часто бывает после долгого сна. Арсений попросту смотрел вверх, на облупленный, слегка желтоватый потолок, пока полностью не убедился, что это именно его потолок, его стены, его квартира, его реальность. Потом был беглый осмотр – здесь действительно стало чище, но не так идеально, как в его недавнем сне. К примеру, в самом дальнем углу до сих пор валялся невесть когда брошенный туда носок, который, по всей видимости, китаец трогать побрезговал. Из кухни, с вершины холодильника на него испытующим взглядом смотрел хорек и попутно грыз прутья клетки. Как только Арсений привстал с кровати, животное издало невнятный звук, который означал то ли приветствие, то ли укор в чем-то. Незамедлительно наш герой покормил своего питомца и погрузился в тяжкие размышления о своем положении. Учитель сказал, что следующий этап Пути настигнет его совсем скоро, так что выходить на работу не было никакого смысла, да и был ли смысл идти работать вообще с такой жизнью?