Виктор Моключенко - Слияние Граней Страница 12

- Получается, я даровал человечность фантому, что же будет с ними теперь?

- Однажды мы это узнаем. Может быть. Но самая близкая перспектива – им очень долго будет не до людей.

- Вот попал, но как же теперь возвращаться назад зная правду? Ведь там остались другие, те же лучистые. Кстати, а как они такие развитые и вдруг попали в сети иллюзорности?

- Это один единственный вариант коммунистического развития, который вместо изучения себя начал исследовать небеса, полностью попав под их влияние. Теперь они вроде пыльной витрины, вывески – как бывает с Богом хорошо…

- Знаете, уж лучше я тут. Если не выгните – скосил глаза Стас – Мне кажется за долгие годы метаний наконец-то нашел дом.

- Куда ж тебя девать – воздел бровь Звездочет – но одиноко тебе не будет. У тебя тут земляки. Жена Брамы, Наташа, родом из ШЕПа, ага из того самого. Направляя вектор эволюции в нужном русле уже достигла уровня духотворения.

- И даже более – добавила из дома Полина, звеня тарелками – она из твоего родного индекса.

На душе посветлело, будто он сбросил ношу многих лет. Согбенные под грузом дум плечи расправились, а в глазах зажглась надежда. Собственно, она никогда и не гасла, но все время ощущал, что что-то в этом мире не так. Будто колобок из анекдота, мерно дожевывающий лису. «Ну попадитесь мне, любезнейший архангел, в следующий раз будем говорить наравне!».

Короткий перекур со Звездочетом диалогом не назовешь, всех ответов не дал, указал направление, а разбираться самому. Из избы доносились такие запахи что «разбираться» он решил отложить. Полина вынесла здоровенную глиняную макитру из которой доносился дух вареников со шкварками и поставила на стол во дворе. Стас, благодарно кивнув, взял вилку, Звездочет, не мудрствуя брал руками, что-то прикидывая, поглядывая на конек крыши и казалось совсем забыл о разговоре. Полина смотрела на насыщающихся мужчин и повернулась на скрип калитки. Собственно, свежие дощатые ворота в которые прошел сухонький старичок назвать калиткой можно было условно, поскольку забора не было, приветственно кивнув хозяйке он присел на скамейку у столика.

- Дедушка, ты же вроде умер… - обмер Стас, узнав гостя.

- Умер, внучек, умер. В жизни и не такое бывает.

Стас видел многое. И мрачные чертоги преисподней с угрюмыми басами, воплями и скрежетом зубовым, и выдаваемую за райские кущи вероятность лучистого мира. Общение с потусторонним миром было привычной работой, имея соответствующие санкции и разрешения Системы Иерархии. Но Корней Андреевич, его дед, разрешений не имел и не мог иметь, но, тем не менее, находился в мире живых на иной планете за четыре с хвостиком световых года. Он выглядел также, каким его запомнил Стас: сухонький, сутуловатый, с широкими натруженными руками. Не всем же быть генералами да учеными, кто-то должен и землю пахать, дома возводить. За долгую нелегкую жизнь Корней Андреевич мастерски овладел и тем, и другим, пройдя и войну, и разруху, имея за плечами немалый опыт. Нельзя сказать, что был свят и безгрешен, чего греха таить, любил крепенькое словцо и перекинуть иной раз стопку другую, умудряясь оставаться при этом хорошим и совестливым человеком. И вот теперь сидел перед ним, куря предложенные Звездочетом «путние» и внимательно изучая непутевого внука. Стасу частенько перепадало его заскорузлой ладонью по тому месту, коим эффективнее всего вбивается ум.

- Но как ты здесь ... как попал?

- Посмотрел из того свету какие ты коленца выкидывал, вот и захотелось с могилы встать да всыпать под первое число. Ведь не послушал ты меня, захотел легких дармовых денег, пошел кривой дороженькой, которая и вывела к тому самому мосту.

- Так ты видел?

- А как же – кивнул Корней Андреевич – мы все видим, только не сразу и не все. Никто ведь нас не учил как там, на том свете. Твердили Бога нет и правильно твердили, а вот инобытие и населяющие его сущности есть. Это, кстати, не расходится с учением марксизма-ленинизма и партии. Никто, стало быть, не учил как там, в ином фазовом состоянии и чего там людям делать.

Стас не удивлялся витиеватой речи деда, который хоть и был колхозником, но любил читать оставаться в курсе продвижений науки и всего прогрессивного человечества, которое неминуемо должно восторжествовать над тленом и бюрократией. Он оказался прав в простой жизненной мудрости: передовые представители человечества сидели прямо перед ним, наминая горячие вареники и отнекавшись для вида, дед положил картуз рядом с собой и как для покойника начал очень даже неплохо уплетать. Вскоре отодвинул макитру от себя, вытер рукой засаленные уста и раскуривая сигарету сказал:

- Ай, спасибо, девка! Давно не ел таких вкусных вареников, руки у тебя золотые.

Другой бы оскорбился на столь фривольное «девка», но Полина знала, в его устах это самая высшая похвала и восхищение. Корней Андреевич кивал головой, а потом затянул как при жизни «цвiте терен». Тут уместно уточнить, что жизнью есть, а что не является, и существует ли вовсе такое явление как смерть. Стас понимал, дед выжидает момент начать разговор, но тот осведомился у Звездочета о планах строительства, которые касались отнюдь не бревенчатого поселка.

- Все идет по плану, успеем к сроку. Знаешь, как засиделись на том свете, Андрей Матвеевич? Вкалываем за трех живых.

- Может и мне расскажете, что и как? – пристал с расспросами Стас – Как я понимаю ты тут не один такой.

- Не один, не один. С первой волной поселенцев прибыл. Андрей Матвеевич и другой, не упомнил как по отчеству, вытянули с того света на этот. Мы там были как в безвременной кутузке. Бога там нет, Стасик, впрочем, сам не видел и ручаться не могу, зато навалом других, что-то вроде теней бесплотных, которые из нас мало жилы не тянули. Как залезут в головы и давай тормошить, чтобы выжать из нас побольше горести. Мы для твоих вчерашних хозяев, что-то вроде скота. Нет там никаких котлов и мук, кроме совести, на которую они намеренно давили, чтобы загнать в самоистязание и пить из нас больше энергии. Как на необитаемом острове – что делать не знаешь, выбраться невозможно, остается только вспоминать.

- Это как так получается – нахмурился Стас.

- Они никого не эволюционируют, сказочки о загробной жизни с раем и адом, для одурманивания, чтобы человек боялся что-либо совершать, дерзать и жил в опасении расплаты. Только это уже не человек, а раб. Так проще управлять.

- Но ведь мне показывали…

- Тебе показывали то, что ожидал увидеть – рай для хороших, смолу для плохих, ты же сам и создавал декорации бутафорной борьбы добра со злом, сам же в них верил. Заметил, нигде нет подробного описания что делают перешедшие смену реальности на том свете, как эволюционируют? Плоское как камбала утверждение: рай для хороших, муки плохим, без вариантов.

- Тогда зачем вообще нужна смерть?

- Потому что не взошли естественным путем в состояние активности всех уровней сознания. Говоря проще, если у тебя при жизненных заботах они не активны, некогда думать о развитии души, будешь тренироваться там, где этих забот нет. Плохо, что методические пособия с травлей синхров вытеснялись религиозными сказками для масс. Как звено эволюции мы были всегда, только не хватало естественных сил, но время от времени самый сильный из нас торил путь к звездам. Ты знаешь Библию куда лучше, ответь, почему до Христа иерархи не выводили из ада даже праведников и пророков?

- Все так, Стасичек. Сколько Богу не молись, но без человека он бессилен. Почему? Бесплотные с лиц сошли, увидав явившихся в самый низ преисподней орлов в советской форме. Так им, сукиным детям, и до них руки дошли!

- Преувеличение – хмыкнул Звездочет – им пришлось исчезнуть, но что делать с перешедшими, возвращать в плотные слои? Представляешь какой переполох стоял бы на Земле – второе пришествие, мертвецы вернулись? Тут Шуман с Альфы прилетел, вот и решили Ирий для них приспособить, адаптировать к всестороннему существованию. Тонкие тела куда компактнее, да нам собственно надо было указать им лишь конечные координаты, а они сами прилетели. Мне ли рассказывать вероятнику как это?

- И что?

- Работы много, что делать, если людям не давали жить и хоть чего-то понять и научится естественным путем? Разделили на временные зоны. Тут тебе и каменная эра с питекантропами и прочими мягкошерстыми их страной изобильной охоты и средние века с постепенным просвещением ума, и наша эра. Нашим проще, наука не объясняет сразу все, но дает к этому возможности.

- Делаем то, что любили и ценили при жизни больше всего – я вот города строю с бригадой, для второй волны.

- А Гитлер, Нерон и прочие истязатели, им что, тоже амнистия, получается – насупился Стас.

- Так их там хуже всего и доили, три шкуры спускали. Не для справедливости, просто нет ничего сильнее мук совести, а там она оголенная, даже ты, плут карточный и то перевоспитался у вышних. Сам со временем понял, кто есть кто. Раскаиваются, Стасичек, слезами кровавыми ревут, хотят исправить, так что амнистия совести одна для всех. Вот такие пироги с котятами.