Иван Андрощук - В лабиринтах Инфора Страница 12

Тогда он думал, что они поклонились в его лице пастырю Господа, и даже слёзы светлой радости выступили в его глазах. Теперь он понял, что ацтеки приветствовали не чужого Бога, а своего – Бога по имени Кетсаль Коатль – Пернатый Змей, который был с ними много тысяч лет назад, ушёл от них, пообещав вернуться – и вернулся. Как они могли узнать его – через столько веков, в одеждах служителя чужого культа, в незнакомом, к тому же чисто выбритом лице инквизитора?

Воспоминания из прежних жизней возвращались к нему – непроизвольно, накатами, как волна набегает на берег. Однако из самой первой жизни он так ничего и не вспомнил – она продолжала оставаться покрытой непроницаемым мраком.

Он встал, прикрыл одеялом безмятежно спящую Зарру и начал одеваться. Было уже светло: игрушечный уют комнаты Зарры притягивал, впивался в душу кошачьими коготками и умолял остаться. В какой-то миг он подумал было забрать Зарру с собой, но тут же одёрнул себя – ведь он отправляется не на загородную прогулку.

Прикрыл дверь, немного поплутал по длинным одинаковым параллелепипедам коридоров, пока не вышел на свой номер. Дверь была незаперта. Приоткрыл её – Басаврюк-позавчерашний ещё спал, его смертельно бледное с похмелья лицо почти не выделялось на такой же белоснежной ткани наволочки. В его ногах, на спинке кровати, аккуратно висели чулки Лады. Мысль устроить временной хроноклаэм, посетившая его вчера, после выхода из тьмы, сегодня показалась ему нелепой. И так всё слишком запутанно, стоит ли усложнять? К тому же Ладу уже всё равно не спасти. Северин прикрыл дверь и пошёл прочь. В фойе почти столкнулся с Ладой.

В первый миг он был ошеломлён встречей, но в следующий отметил, что Лада бледная, невыспавшаяся и на ней нет чулок.

– Как? Ты уже встал? – удивилась она.

– Нет, ещё сплю, – сказал Басаврюк и прошёл мимо. Лада проводила его долгим непонимающим взглядом. Северин вышел в наружную дверь и почти побежал вниз по лестнице. Зашёл в ресторан, попросил выпить. Выпил, затем ещё. После третьей почувствовал себя немного лучше.

Вышел в фойе и решительно направился к выходу: он ещё не знал, что будет делать, но уже знал, что не ошибётся. Поравнявшись с портье, резко остановился, как будто натолкнулся на невидимую стену, повернул голову и в упор взглянул на старика:

– Где выход?

Старик удивленно поднял брови и кивнул на дверь. Неужели ошибся?

– Выход из Инфора. Скажете, нет?

– А, – как-то разочарованно вздохнул портье. – Есть, конечно, но можно сказать, что его и нет.

– То есть как? – не понял Северин.

– Выход есть, но через него ещё никто не вышел. Они охраняют выход.

– Кто – они? Дэзи?

– Если бы. Нет, дэзи и не подозревают ни о чём таком. Они и думать боятся что где-то может быть выход. А эти – это такие… такое… Демоны, что ли – иначе и назвать их как-то трудно. Так окрутят, оморочат, всего наизнанку вывернут – потом не поймёшь, где у тебя глаз, где нога, где что, что у тебя внутри, что снаружи… Бр-р-р…

– Где он?

– Там, – махнул рукой старик. – Далеко. Здание такое – похоже на зиккурат. Но я бы не советовал…

– Поехали.

– Я?! Нет, что вы, – я на работе. Я – штатный служащий ГУДИ и…

– ГУДИ больше нет. Лада стала Вестником, Виктор убит.

– Нет так нет, – пожал плечами портье. – Но всё равно я туда не полезу. Возраст уже не тот. Не тянет, знаете ли, на приключения.

– Я пойду один. Вы только покажете мне дорогу.

– Как знаете, – пожал плечами старик. – Но я бы не советовал. Я бы туда ни за что не полез, – он вышел из своей кабины и поплёлся за Басаврюком.

– Я бы тоже, честно говоря, – пробормотал Северин. – Но если тебя запихали в это дерьмо, нужно же как-то выбираться? Сможете пригнать машину?

– В большом мире и не такие водил, – кивнул старик.

– В большом мире? – удивился Северин. – Вы помните большой мир?

– А что мне забывать? ГУДИ платит неплохо, так что в информаторий обращаться было незачем.

– А Информатор? Он ведь забирает все знания. А кто знает слишком много – так тех и с потрохами, – сказал Северин, выруливая на проезжую часть. – Скажете, когда поворачивать.

– Всё время прямо, – сказал портье. – В том-то и дело, что нужно ехать всё время прямо. Это – как в лабиринте. Чуть повернул – и вспоминай, куда ехал. Так и проплутаешь до ночи. А Информатор… Видите ли, есть знания и знания. Информатор забирает только то, что знает голова – но ведь знают ещё и руки, и ноги, и глаза, и уши, и Бог весть что ещё…

Северин выжимал из машины всё, на что она была способна. Он изо всех сил пытался вспомнить, стояла ли «регина» у входа, когда он позавчера впервые вышел на улицу. Позже, под вечер она была – значит, старик всё-таки успел её пригнать, Но утром? Длинные пустые улицы, Ильза у ресторана, аукцион, Монастырский… Монастырский?!

Но ведь Марий и его сообщники разговаривали с ним вчера, то есть, по отношению к Северину-позавчерашнему – завтра! Вчера же Марий исчез. А если он вчера исчез, как может позавчерашний двойник Северина встретить его сегодня на площади перед информаторием?

– У вас проблемы со временем? – спросил старик.

– Да. Никак не могу понять, как может сегодня быть живым человек, который погиб вчера.

– Не забивайте себе голову, – сказал портье.

Улица стала прямой, как стрела: далеко впереди замаячил контур зиккурата. Они мчались на предельной скорости, но белый семиступенчатый храм приближался очень медленно. Привычные серые дома разбегались в стороны и прижимались к земле: так притихают и прячутся мелкие хищники, почуяв поблизости огромного грозного зверя. Нечто подобное – смутное ощущение подавленности, зарождающийся страх, ежесекундную готовность бросить всё и бежать, куда глаза глядят – почувствовал и сам Северин. Зиккурат всё рос и рос – они были ещё далеко, а сооружение уже занимало всё пространство перед ними. На боковых выступах первого из семи ярусов уже можно было различить каменных монстров – издали все эти химеры, грифоны, сфинксы, драконы и прочая нечисть казались причудливыми насекомыми, однако, с каждой секундой увеличиваясь в размерах, начинали действовать на нервы.

– И кому пришла в голову чушь строить здесь всё это, – раздраженно пробормотал Северин.

– А никому, – пожал плечами старик. – Зиккурат был здесь ещё до Инфора.

– До Инфора? – Северин почувствовал, как притаившийся в нем перепуганный зверь сжался в комок и зарычал.

– Ну разумеется. На строительство такой махины пришлось бы согнать весь Гулаг, да и то понадобилась бы не одна сотня лет.

– Гулаг?

– Не станете же вы всерьёз утверждать, что Инфор сооружен комсомольцами из числа энтузиастов.

А ведь он знает и помнит больше, чем кто-либо в Инфоре, подумал Северин. Намного больше. Каким же образом ему удаётся хранить всё это в себе и не попасть в чёрную дыру? Монастырский знал намного меньше, когда его втянуло. Да и Лада вряд ли знала больше. Во всяком случае, ни он, ни она не знали о выходе. Зверь, притаившийся в Северине, задрожал и выпустил когти. Не может быть, подумал Северин – в ряду каменных чудовищ над первой, самой нижней ступенью зиккурата ему почудилось какое-то движение. Северин ещё раз взглянул туда: грифон, сидевший передом к приближающейся «регине», повернул голову и прислушался.

– Не может быть, – вслух повторил Северин. Его руки дрожали.

– Я же вам говорил, – сказал старик. – Они охраняют зиккурат. Может вернёмся?

– Но как… Ведь они – из камня…

– А, эти? – старик взглянул на изваяния. – Эти – из камня. Но есть и другие – те вообще неизвестно из чего. Говорю же вам – ещё никто не прошёл. Так что – будем поворачивать? Может, мне сесть за руль?

– Нет, – процедил сквозь зубы Северин. Он уже понял: тот, кто внутри его сжался в комок, был вовсе не зверь. И он уже понял, кто это – это был четвёртый, который был первым.

Тот, кто был прежде Северина Басаврюка, прежде Бартоломе Дос Косаса, прежде Кетсаль Коатля. И он уже вспомнил имя – его звали Питаи Зу-г-Л, что на каком-то древнем, давно погибшем языке тоже значило «Пернатый Змей».

– Меня зовут Пернатый Змей, – сказал он вслух и взглянул на старика. Тот внезапно вздрогнул и съёжился, его лицо из бледно-серого стало бледно-зелёным. – Что с вами?

– Н-ничего, – сказал старик изменившимся, осипшим голосом. – Просто змей, который дал женщине плод древа познания, тоже был пернатым.

13

Северин проводил взглядом «регину», которая на огромной скорости уносила прочь странного портье, и обернулся к зиккурату.

У самых его ног начиналась лестница – она была в полтораста метров шириной и по обе стороны её сидели два грифона, каждый ростом со взрослого слона. Лестница состояла из семи пролетов, и каменные монстры сидели на парапетах каждой площадки между пролетами. Далеко вверху – общая длина лестницы составляла не менее полкилометра – она упиралась в колонны, между которыми затерялся вход в зиккурат.