Проект: Полиморф. Созданный монстр. Том 1 - Liziel Страница 12

– еще неизвестно. Будет ли он думать, как прежде? Сможет ли? Как вообще будет ощущать себя человек с кристаллическими мозгами? А ведь еще, улетев с Энвилы, он никогда больше не увидит знакомых лиц, даже если однажды вернётся сюда. Все его знакомые, их дети и даже внуки успеют умереть от старости прежде, чем он снова ступит на родную землю. Изменится до неузнаваемости родной город, да и сама планета может стать иной.

Но самое страшное не это. Нет…

Он уже думал о новом теле однажды. Давно, когда только узнал о программе. Представлял, каково это – поменять себя привычного на железо. Каково отказаться от человеческих чувств и приобрести взамен восприятие иного уровня. Вайон уже пытался пугать себя осознанием, что обыденное и привычное ощущение мира может исчезнуть. Но это было до того, как его избрали на роль Первого. До того, как его фантазии стали угрожать действительностью. Раньше эти страшилки казались несущественными. Жажда кардинально изменить свою жизнь после гибели родных перевешивала все страхи. Это же стремление толкало его принести пользу несмотря ни на что. Не будет боли? Прекрасно. Не почувствовать вкуса пищи? Зато станут доступны немыслимые ранее вещи.

Но сейчас Вайон понял, что так неприятно зудело на краю сознания всё это время, что заставляло искать подвох в словах доктора и программиста.

Эти машины могли работать практически вечно. Очень долго, в зависимости от условий и ухода. Но для человеческого сознания этот срок обретал пугающие масштабы...

Ведь когда-то же он устанет? Когда-то захочет прервать своё существование? Когда родной мир изменится до неузнаваемости – захочет ли он жить в нём дальше? А если с родным миром оборвется весь смысл его существования и «полезности»? Как поведет себя вечное сознание в таком случае?

Нет ответа.

Где гарантии, что он не свихнётся уже через сотню лет обитания в машине? А если и сойдёт с ума, то способа покончить с собой не будет. Верная техника будет поддерживать жизнедеятельность. Работать до последнего, пока цел реактор, пока отсчитывает такты процессор. А когда подведёт – останется нейролитовое Сердце. Оно будет держать сознание внутри, без сенсоров, заменяющих органы чувств, без возможности подать сигнал, не в состоянии сдвинуться с места... Оно будет работать. А сознание будет сходить с ума, пока какой-нибудь катаклизм космической силы не разобьёт одинокий камень. Или пока в нём не иссякнет накопленная энергия.

Никто не знает, что произойдёт тогда. Некому подсказать.

Дураков до него пока не находилось.

Щёки жгло, дыхание перехватывало и сдавливало грудь. Он не видел, как шедшие мимо люди останавливались, оглядывались, не слышал их вопросов, не знал, сколько прошло времени. Лишь когда кто-то сильно встряхнул за плечи, Вайон очнулся и заморгал.

Рядом сидел на корточках доктор Рэтхэм и сочувственно смотрел в глаза.

- Я вижу, вас, наконец, настигло понимание. Вставайте, Вайон, пойдёмте пить чай. С тортом.

Юноша, не сопротивляясь, поднялся на ноги и пошёл, куда направил его доктор. Горячая ладонь, как тяжёлый камень, лежала на плече, придавливала. Вайон механически переставлял ноги, не глядя по сторонам. Лишь краем глаза заметил красовавшуюся на голове Рэтхэма старомодную серую шляпу.

- Вы... следили за мной? - запинаясь, выговорил он. Нервная трясучка всё никак не желала уходить и заставляла давиться дыханием.

Сайарез слегка повернул голову.

- Честно говоря, я предполагал, что осознание ударит вас запоздало. В таком состоянии вас никак нельзя оставлять одного. Поймите меня правильно, юноша.

Доктор шёл не торопясь, насвистывая под нос какую-то мелодию. Вайон плёлся следом, чувствуя себя до крайности неловко. Ему стало стыдно за внезапную истерику, за слабость, за то, что это видели другие. В самом деле, он же не ребёнок, не мальчишка... Да и Сайрез ведет себя так, словно все идет нормально.

- Я бы на вашем месте постарался насладиться каждой минутой отведённого мне времени, - негромко заговорил доктор. - Прожить на полную катушку, ни в чём себе не отказывать... кроме того, что пагубно влияет на психику, разумеется. Можем предоставить даже особняк на Парящем Плато. Ваши предки ведь были аристократами?

- Были, - кивнул Вайон. - Но лично мне это без разницы.

Чего удивляться. В Центре наверняка первым делом вытащили всю его биографию и пересчитали финансы. Прадед начал прибыльное дело. Сделал ставку на разведение элитных верховых скакунов. Основной капитал и известность пришли именно тогда. Но блажь у народа продержалась недолго. Вместе с титулами и регалиями элитные породы ушли в прошлое – на порог шагнул век науки. Отец Вайона семейное дело уже окончательно забросил, продал последние колбы с геномом эталонных образцов и подался в инженеры. Мать занималась выведением новых видов декоративных растений, а младшие дети... Младшие не успели доучиться.

- Вы это бросьте, юноша, - неожиданно жёстко заявил Рэтхэм. - Запомните, равнодушие отныне — ваш самый злейший враг. Вы должны чувствовать, должны оставаться собой, должны жить — ярко жить! Каким бы ни стало тело – ваше сознание останется неизменным. И только вы в состоянии не дать себе зачахнуть. Ищите преимущества во всем. В отлете, в новом состоянии, в приключениях. Кончится один долг - обязательно найдется новый. В жизни всегда можно найти себе применение. Особенно, если за долгий срок накопится много интересных талантов.

- Вы ведь хотите в машину, - по тону понял его Вайон. – Почему?

Сайрез чуть повернул голову и улыбнулся в усы. Этого вопроса он явно ждал.

- Как раз таки потому, что за время жизни в этом теле я не успел узнать и изучить все, что хотел. Я знаю, что могу открыть и создать больше, чем мне доступно сейчас. Человеческая жизнь – слишком мало, чтобы оставить весомый вклад в цивилизацию.