Нил Шустерман - Беглецы Страница 13

10. Риса

В том же районе, где оставила подкидыша молодая мать, но на другой улице, у двери дома на краю леса стоит Риса. Она звонит в звонок, и на зов выходит женщина в банном халате.

Риса ослепительно улыбается хозяйке.

— Доброе утро. Меня зовут Диди. Я собираю одежду и продукты. Меня послал школьный комитет. Когда соберем достаточно, отдадим бездомным. Это, знаете, такой конкурс у нас — кто соберет больше, выиграет путешествие во Флориду. Я была бы вам очень признательна, если бы вы оказали мне посильную помощь.

Сонная женщина пытается понять хоть что-то из того, что бормочет эта «Диди». Сбор одежды для бездомных? Она не может вставить ни единого слова, потому что Диди болтает без умолку. Если бы у Рисы была жевательная резинка, она бы обязательно надула пузырь в паузе между словами, чтобы окончательно стать похожей на глуповатую ученицу средней школы.

— Пожалуйста, пожалуйста, я вас очень прошу! Я уже на втором месте, а мне так хочется выиграть поездку!

Женщина в халате вздыхает, понимая, что Диди с пустыми руками все равно не уйдет. Иногда легче дать девчонке вроде нее то, что она просит, чем тратить время на споры.

— Я сейчас вернусь, — говорит женщина и исчезает в доме.

Через три минуты Риса возвращается с сумкой, битком набитой одеждой и банками с консервами.

— Это просто чудо, — замечает Коннор. Они со Львом наблюдали за представлением, спрятавшись за деревьями.

— Спасибо за комплименты, — говорит Риса, — Я же артистка. Это почти то же самое, что играть на рояле. Нужно просто знать, какую клавишу нажать, чтобы затронуть нужную струну душе человека.

— Ты была права. Это куда лучше, чем красть.

— Хотя между попрошайничеством и кражей разницы никакой, — как бы невзначай замечает Лев.

Рисе неприятно, что ее назвали воровкой, но она старается этого не показывать.

— Может, и так, — говорит Коннор. — Но украсть так мастерски не каждый сможет.

Ребята вышли из леса у края респектабельного коттеджного поселка. Аккуратно подстриженные газоны усыпаны желтыми листьями. Осень вступила в свои права. Застройка в поселке однотипная, но каждый дом чем-нибудь отличается от других. То же самое с жителями — с виду все одинаковые, но кое-какие особые приметы имеются у каждого. Такую жизнь Риса раньше видела только по телевизору и на картинках в журналах. Для нее богатые окраины — волшебное королевство. Возможно, именно это ощущение и придало ей смелости. Ей хотелось во что бы то ни стало посмотреть, кто живет в этих красивых домах, и она решила назваться Диди и позвонить в дверь одного из них. Вид красивых коттеджей манил ее, как манит несчастных сирот, обитающих в Двадцать третьем Государственном Интернате, запах свежего хлеба, который выпекают для них каждое утро в огромных печах на кухне.

Спрятавшись в лесу, ребята склоняются над сумкой, как будто она полна новогодних подарков. Там обнаруживается пара брюк и синий свитер на пуговицах, который приходится впору Коннору. Куртка подходит Льву. Для Рисы ничего не находится, но это не страшно. Она может пойти к другому дому и повторить свой номер с «Диди».

— Я по-прежнему не понимаю, какой смысл менять одежду, — замечает Коннор.

— Ты когда-нибудь телевизор смотрел? — спрашивает Риса. — Есть такие передачи, где покалывают, как полицейские ловят преступников. Так вот, в ориентировках, которые рассылаются по участкам, всегда описывается одежда, в которой их видели в последний раз.

— Мы же не преступники, — возражает Коннор, — мы в самоволке.

— Мы нарушители, — замечает Лев. — То, что мы делаем, подпадает под действие федеральных законов.

— Что именно? Кража одежды? — спрашивает Коннор.

— Нет, кража самих себя. Когда было подписано разрешение на разборку, мы стали государственной собственностью. Мы ушли в самоволку и автоматически сделались федеральными преступниками.

Рисе разъяснения Льва не нравятся, а Коннору и подавно, но ребята решают, что думать об этом бессмысленно.

К сожалению, опасное вторжение в поселок совершенно необходимо. Возможно, позже, когда начнется рабочий день, они найдут библиотеку и смогут скачать карту района. Имея карту, можно передвигаться по лесу, не опасаясь заблудиться или выйти не туда, куда нужно. Если знать, где что находится, можно выходить из леса только в случае крайней необходимости, и тогда их не поймают. Ходят слухи, что в лесах скрываются целые общины беглецов, не желающих быть разобранными на органы. Если им посчастливится, они набредут на одну из таких коммун.

Осторожно продвигаясь в глубь жилого района, ребята встречают молодую женщину, почти девочку, лет девятнадцати, не более. У нее странная походка — девушка прихрамывает, как будто после аварии. Риса готовится к худшему — девушка может узнать их, — но та проходит мимо, не глядя в глаза, и, прибавив скорости, исчезает за углом.

11. Коннор

Зря мы вышли из леса. Здесь мы на виду у всех, и поймать нас нетрудно. Лучше бы нам не соваться в поселок. Но, с другой стороны, в лесу, кроме ягод и орехов, нечего есть. Нормальную еду можно найти только в городе. Еду и информацию.

— Сейчас самое подходящее время, — говорит Коннор остальным. — На нас никто не обратит нпимания. По утрам все суетятся. Опаздывают на работу и все такое.

В кустах Коннор находит газету, — видимо, почтальон промахнулся и она пролетела мимо крыльца.

— Смотрите-ка! — восклицает Лев. — Газета. Старая? Там о нас что-нибудь написано?

Он говорит об этом так беззаботно, словно в том, что о них пишут в газетах, есть что-то хорошее. Ребята вместе изучают первую страницу. Война в Австралии, очередная ложь политиков — все как обычно. Коннор с трудом переворачивает страницу. Газета большая, и читать ее на весу неудобно. Ветер треплет края бумаги, листы рвутся, газета все время норовит взлететь в небо, как воздушный змей.

На второй странице о них тоже ничего нет, равно как и на третьей.

— Может, это старая газета? — спрашивает Риса.

Коннор смотрит на дату, напечатанную в верхней части страницы.

— Нет, сегодняшняя, — отвечает он, с трудом переворачивая очередную страницу. — А, вот оно.

Ребята читают заголовок: «Большая авария на федеральном шоссе». Заметка очень маленькая. «Утром столкнулось несколько автомобилей…» Бла-бла-бла. «Движение невозможно было восстановить несколько часов…» Снова бла-бла-бла. В заметке говорится о погибшем водителе автобуса и о том, что столкнувшиеся автомобили растаскивали три часа. Но ничего о трех беглецах. Коннор зачитывает последнюю строку вслух: «Вероятно, проводившаяся полицейская операция отвлекла внимание водителей, что и стало причиной аварии».

— Как это так? — спрашивает Лев. — Меня же похитили… ну, по крайней мере, они так думают. Это должно быть в новостях.

— Лев прав, — соглашается Риса. — Обычно об инцидентах с участием беглецов рассказывают в телерепортажах и газетных заметках.

— Значит, есть причина тому, что о нас здесь нет ни слова.

Коннор глядит на них во все глаза и поражается: как эти двое могут смотреть в зубы дареному коню?! Он заговаривает с ними медленно, как с идиотами:

— О нас не написали в новостях. Это значит, никто не видел наши физиономии. Нас никто не узнает! Что в этом плохого?

Риса складывает руки на груди:

— А почему о нас не написали?

— Не знаю. Может, полиция мечтает замять дело. Они облажались и не хотят, чтобы люди об этом знали.

Риса качает головой, не соглашаясь с ним:

— Что-то здесь не так…

— Да какая разница!

— Говори тише! — сердито шепчет Риса.

Коннор старается не выходить из себя. Он ничего не отвечает Рисе, потому что не хочет привлекать к ним излишнее внимание. Неужели Риса не понимает, что сама же пытается усложнить ситуацию?

Лев смотрит то на него, то на Рису.

Нет, Риса не дура, думает Коннор. Подумает и поймет, что все складывается как нельзя лучше и она зря волнуется.

Но Риса, видимо, думает иначе.

— Если нас не показывают в новостях, тогда кто узнает, живы мы или умерли? Понимаешь? Если бы наша история попала в газеты, они писали бы обо всем: как полицейские нас выслеживают, как находят, обезвреживают при помощи пуль с транквилизатором, а потом отвозят в заготовительный лагерь. Правильно?

Коннору непонятно, что она хочет сказать. Все это и так очевидно.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он.

— А что, если они решили не отправлять нас на разборку? Что, если они хотят нас убить?

Коннор открывает рот, чтобы сказать Рисе, что она говорит глупости, но осекается на полуслове. Потому что она говорит вовсе не глупости.

— Лев, — спрашивает Риса, — твои родители — богатые люди, верно?

Лев со скромным видом пожимает плечами: