Антон Текшин - В игре (сборник) Страница 13

Озвучиваю сумму. Улыбка тухнет на кукольно прекрасном личике остроухого.

– Зеленый, поимей совесть, а? – обижается высокорожденный.

Маска скрывает мое лицо, но глаза и кожу – нет.

Эльф не первый раз пытается делать догадки: пытается понять, кто же я.

Орки, тролли, гоблины, гремлины, тритоны, даже минотавр были в перечне. У меня на все один ответ: молчание и отрицательное покачивание головой.

Остроухий картинно раздражается, пытаясь торговаться. Резко пресекаю.

– Еще пара дней – и будет сильно дороже. Апнутся проныры, – отрезаю я.

– Ну ты и жлоб, зеленый, – наконец выдает он.

– Жлоб не жлоб, а свои три сотенки в день имею, – переиначиваю древний анекдот.

– Вот зачем тебе столько? – с жаром обрушивается он на меня.

Натыкается на ставший внезапно жестким и колючим взгляд.

Мне даже не надо особо тренировать такой взгляд перед зеркалом, достаточно вспомнить о реале. Не знаю, способна ли виртуальная кукла передать то, что я думаю, но эльфа пробивает. Он вдруг понимает: мне столько необходимо. Вот прямо столько, а можно и больше.

Сникнув, остроухий достает кошель и подтверждает трейд.

Удовлетворенно смотрю на золотые монетки в таком убогом кошельке. В этом есть что-то пикантное и забавное: целое состояние в дешевом тряпье. Кучка золотых стала больше, из нее уже торчат пара драгоценных камней и какие-то побрякушки. Голду переведу на банковский счет чуть позже. У меня еще есть дела.

Завершив работу аукциона, с приподнятым настроением иду на выход.

Предстоит очередная добыча реагентов и проверка механизмов.

Оглядываюсь на питомцев.

Суккуб томно вздыхает, прихорашиваясь перед зеркальцем.

Подчащобник довольно ворчит: пока меня нет, можно снова ковырять ненавистный, скрывающий свободу, замок. Косматый еще не знает, что, взломав его и открыв клетку, покинуть пещеру он не сможет.

Солнце бьет в глаза, но, несмотря на то что я частично нежить, не наносит ущерба.

Двигаюсь по налаженному кругу.

Рутина? Нет.

Рядом находящаяся пещерка, полная несъедобных грибов, встречает затхлым запахом плесени. Дорожки из зерна, что щедро рассыпаны мной вчера, прорежены.

Спираль из рассыпанного зерна ведет к центру пещерки.

Почему искин предпочитает сложные геометрические фигуры, сказать сложно. Но просто рассыпь зерно – оно исчезнет через час без пользы. Нарисуй зерном круг – возможно, прилетит какое-нибудь пернатое. Сделай то же самое в пещере – есть шанс на низколевельную зверушку.

Используя редкие ингредиенты, я, отчаявшись после двух десятков провалов, все же заполучил подчащобника.

Тем временем в выдолбленной с трудом ямке с отвесными и гладкими краями снова кто-то появился. Удачно! Снова хорьки. Очередное трио, сродни тем, что пять минут назад продал остроухому. Закидываю недовольных и верещащих зверьков в мешок и, благо недалеко, возвращаюсь назад, помещаю их в ту же клетку. Пусть привыкают.

Теперь мой путь лежит довольно далеко, в еловую пущу, затем крюк к болотам.

На границе пущи в густом ельнике политые слизью «бегемотов» кровавые колокольчики, посаженные на закате, могут поделиться россыпью волчьих ягод. Ягоды редки в мире Эльтории и стоят дорого. Но я не выставляю их на аукцион. Их очень любит мой косматый питомец номер один. Сотня редчайших в этих местах алых сладких капелек, похожих на бруснику, – и левел ап.

Сам пытался употребить – не срабатывало вообще никак. Не для мертвых гремлинов яство. Десяток ягодок – в походный мешок. Хорошо. Десяток дешевых свинячьих грибов – туда же.

Полянка поодаль одаривает меня сообщением лога: в петлю поймана воровайка. Но птаха, завидев охотника, титаническим усилием рвет силок и сбегает. Жаль.

Спустя двадцать минут сбора трав и грибов, заново активировав не сработавшие ловушки, выхожу на болото.

Снова следы на илистом берегу. Свежие.

Вижу на груди красную мерцающую метку. Удивляюсь, холодею, осознавая…

Эх, жалко ведь лута…

И тут меня ожидаемо настигает удар. Легкий, сзади, словно по касательной. Картинка на миг мутнеет, падаю на землю. Лог начинает буйствовать сообщениями о полученных критах и повреждениях.

Подрезка сухожилий, кровопотеря, замедление. Сквозь туман вижу мелькающую где-то сзади размытую тень. В руках тени тускло поблескивает сталь. Пытаюсь ползти. Тщетно.

Еще несколько ударов, и я не могу пошевелиться. Такое называется «глухим станом».

Надо мной нависают: один в алом плаще, с жезлом, похож на варлока, рядом – сверкающая башня из металла с огромным двуручником.

Лог услужливо выдает классы напавших. Паладин на подхиле и танке, варлок и рога в стандартной роли дамагдилеров.

– Хорошая работа, – раздается глухой голос из-под шлема. Символ богини правосудия на плаще выжигает глаза и вызывает раздражение. Просто паладин или все же охотник за нечистью?

– Малек, почти нуб, по левелам вдвое ниже нас, не знаю, что делает в этой локации, он хоть и из нижних миров, но легкая добыча, – говорит рога.

– Репы с него много не нафармить, – задумчиво выдает варлок, – но ведь неспроста он тут оказался? Опять же, в котомке редкие и дорогие ягоды, которых тут не может быть по определению…

Я начинаю бояться алого плаща. Он умнее своих товарищей.

– След взять можешь? – обращается алый к роге.

Рога принюхивается, возится с интерфейсом, что-то настраивает.

– Да. Последние полчаса его блужданий.

Станы потихоньку проходят, пытаюсь двигаться. Это не остается незамеченным.

Рога одаривает еще одной подрезкой сухожилий. Затем ловко, со знанием дела, опутывает меня веревками: спустя пяток секунд не могу пошевелить и пальцем.

– Я тут одну штуку придумал. Забавную. В общем, полежи тут полчасика, а мы сгоняем посмотреть, откуда ты такой красивый нарисовался, – ухмыляется алый плащ.

Упакованного, меня подтаскивают на берег. Ногами вперед. Все это было, было, было!

Недалеко в мутной жиже плавают старые знакомые «бегемоты».

– Только никуда не уходи, зеленый, – ржет рога.

Затем он становится на след, и троица быстрым шагом удаляется.

Веревки надежны, жизнь порезана наполовину, а еще на мне висит куча дебаффов. Не вырваться. А еще я знаю, что придумала эта проклятая троица.

Мобы не сидят на месте. Мир живет по своим законам, и, сожрав всю траву на квадрате, «бегемоты» двигаются дальше. В мою сторону. Мне и обидно, и смешно. Даже для обычного игрока это очень неприятно.

За подобную фичу – «Парализуй врага и подари ему лютую смерть» – рога, уверен, будет щедро вознагражден большим количеством опыта.

Наконец, спустя долгие двадцать минут, монстр подплывает, принюхивается, замечает.

В сотый раз передо мной открывается гигантская пасть и начинается боль…

Спустя еще три минуты я умираю. Смерть на халяву, без лута в виде слизи.

Ресаюсь в пещерке… Из груди тут же вырывается тоскливый вой вкупе со стоном. Вход в пещерку, некогда скрытый, нараспашку. Дверь, которую ранее видел только я, сорвана с петель. В лаборатории полный разгром. Тряпичный кошель бедняка пуст. Чаны опрокинуты, клетки распахнуты.

Троица не просто взяла след. Троица сломала все, чем я жил.

Самое главное и страшное: подчащобник, питомец, в которого вложено два месяца заботы, включая долгие часы адской боли и уйма голды и реагентов, мертв. Лежит меховым комочком в лужице крови. Клетка не сломана, аккуратно раскрыта: он все же успел справиться с замком. А еще, кажется, бедолага даже пытался отбиваться: тонкие слабые пальчики сжимают окровавленную острозаточенную щепку…

ПК со товарищи ураганом прошлись по всей лаборатории. А так как привязать к себе и забрать дорогущих петов не смогли – зверушки не активированы создателем, – то постарались подгадить по максимуму.

«Пещерку славно обнесли, координаты знаем. Зеленый, заглянем позже, ты уж подготовься, поднакопи добра. Ну ты тут и умудрился замутить ферму. Уважаю», – гласила записка, прибитая кинжалом к столу.

Оглядываюсь. Древень-ползун, почти полностью порубленный, тлеет в очаге.

– Даже костер развести толком не смогли, уроды, – зло шиплю я, поднимая истекающего древесным соком бедолагу.

Стряхиваю золу, соскребаю с коры въевшиеся угольки. Невероятно, но древень еще жив!

– Иди сюда, буратинка, – ласково говорю я и помещаю бедолагу в клетку, поближе к воде.

Дендропет оживает, сразу выпускает десяток листьев. Неактивированных петов без привязки, полностью не выращенных, сложно убить. Но все же можно. Видимо, искин следит за подобным. Знание ценное, но какой ценой оно мне досталось?

Озерный конек оживает в полупустом чане, вяло взмахивает хвостом, подбирает крошки корма, еще и еще.

Суккуб мертв безвозвратно. Использовать по назначению дорогущего и редчайшего пета эти твари не смогли. И отыгрались по полной, покромсав холодным железом юную крылатую красавицу в фарш. Не помогла ей магия очарования…