Эльвира Вашкевич - Метро Страница 13

  - Блин! Диск Нипкова! Да мы такое только на истории радиотехники видали... Ну, я балдею с вас, ребята! - Леха аж сел от неожиданности. - И как мы монитор-то для компьютера склепаем? Таким манером не получится...

  Тем не менее, получилось. Что-то вроде лазера - только называлось это гиперболоидом, соединили с дальновизором, и получился вполне пристойный черно-белый монитор. Вот только экран был небольшой, а само сооружение - достаточно массивным.

  - Да тут все сплошь гении! - говорил Леха, отхлебывая горячий, сладкий чай. Комитетчики его отводили глаза. Вроде, смущались похвалами.

  Дни шли, и опытная модель компьютера была почти готова к демонстрации. Леха нервничал, будто жених, опаздывающий на свадьбу. Удивляло его лишь то, что комитетчики совершенно не волновались. Да они вовсе никогда не волновались, даже не смеялись ни разу. Никогда не было слышно анекдотов, никто ни с кем не ссорился. Только лишь работа занимала их.

  - Эх, вот кабы в наших НИИ так могли работать! - говаривал иногда Леха. - А то половину времени кофепития, вторую половину - вышибание денег на какую-нибудь примочку, необходимую для работы. И, что паршиво-то, никогда-то денег этих не дадут!

  - Да разве так можно? - секретарь, выслушав как-то Лехины жалобы, был поражен. - А когда ж работать, если все время бегать?

  - В оставшееся время, - невесело усмехнулся Леха и попытался рассказать анекдот. Никто не засмеялся, посмотрели только удивленно, даже с испугом странным. Леха вздохнул. Ему самому этот анекдот внезапно показался вовсе не смешным, а плоским и пошлым, совершенно не стоящим внимания. Странно, что раньше хохотал бы до упаду.

  Демонстрация прошла весьма успешно. Сам товарищ Сталин пришел посмотреть на компьютер, долго бродил вокруг модели, трогал пальцем бугристый, странно шершавый пластик, одобрительно хмыкал, пускал табачные кольца в потолок.

  - Что ж, Алексей Валерьевич, хорошая работа! - хлопнул он по плечу Леху, и тот выпрямился, гордо выкатывая глаза. - Теперь вот надо бы это все покомпактнее сделать. Справитесь?

  - Бу-сде-ваш-бродь! - выкрикнул Леха, млея от преданности. И тут же поправился: - Конечно, сделаем, товарищ Сталин. Не извольте беспокоиться даже. Вот еще чуть доработаем, и сразу же сделаем.

  - Ну-ну... - кивнул Иосиф Виссарионович, морща картофельный, веснушчатый нос и закладывая руку за борт френча. Ичиги его мягко прошуршали по стальному полу. - Не забывайте, на благо идеи стараетесь! А уж мы оценим, да...

  И на лицах совнаркомовских комиссаров расцвели улыбки.

  Леха выпросил себе разрешение в архивах покопаться.

  - Понимаете, товарищ Сталин, я к вашей системе информационной еще не привык. Мне б по старинке... в бумажках порыться.

  Иосиф Виссарионович, глянув искоса на председателя ЧК и дождавшись его одобрительного подмигивания, кивнул.

  - Да это не вопрос даже, Алексей Валерьевич! - сказал. - Мы вам и пропуск сделаем, чтоб могли везде ходить, все смотреть. Мало ли, какая мысль свежая вам в голову придет. Вы ж у нас - уникум просто. Единственный такой, других нет.

  Леха чуть не расплакался в умилении. Наконец-то! Оценили! Сколько лет в загоне был, никто и доброго слова не сказал. Разве что Маруська изредка. А тут... Почет, уважение, даже пропуск туда, куда Макар с телятами сроду не доходил. Приятно!

  * * *

  Архивариус оказался дедочком, из которого даже песок давно высыпался.

  - Это ж годов вам сколько? - спросил Леха, глядя на подрагивающие, высохшие руки старика, покрытые фиолетово-бурыми пятнами. - Нет, вы не обижайтесь только, но все же...

  - Годов? - ухмыльнулся щербато дед, демонстрируя несколько уцелевших, пожелтелых давно зубов. - Ну, считай, парень. Родился я за пятнадцать лет до первой коммуны. Сейчас у нас - семьдесят пятая идет. Значит, ежели по-твоему считать, то - девяносто уже сравнялось, да еще годик проходит.

  - Ничего себе! - восхитился Леха. - А выглядите не больше, чем на семьдесят!

  Дед лохматой бровью дернул, но видно было, что комплимент ему понравился.

  - Поживу еще, - заявил. - Вот как раз до того времени, когда на свои годы выглядеть начну, и поживу.

  В архивах Лехе понравилось. Сергей Александрович - дедок-архивариус, - к Лехе нежными чувствами проникся:

  - Ты, Алексей, внука мне напоминаешь, - сказал.

  - А внуки ваши где?

  - Какие там внуки! - рассмеялся Сергей Александрович. - Не было у меня внуков никогда. Вовсе ничего не было, кроме работы.

  Леха ему посочувствовал, но дед только рукою махнул.

  - Все лучше, чем в детский сад ребенка отдавать. Тут же, сам видишь, Алексей, система строгая. Родили ребенка - а больше его и не видели. Сразу в спецясли. Там уж выращивают, воспитывают.

  - А семьи как же? - удивился Леха. С этой стороной подземной жизни за работой он как-то не познакомился. А ухаживать за женщинами времени решительно не было.

  - Семьи есть, - важно кивнул Сергей Александрович. - Как же без семьи-то? У меня тоже жена была, пока не померла. Давно уже... Коммун двадцать назад.

  - На кладбище, небось, ходите, - предположил Леха. - Так тут даже цветочка не принести на могилку... - внезапно слезы навернулись на его глаза, и так стало тоскливо, так нехорошо, и так жалко старика, что Леха заплакал, неловко размазывая слезы ладонью по лицу, в точности, как в детстве.

  - Кладбище? Могилки? - Сергей Александрович отчего-то засмеялся, мелко вздрагивая всем телом, потом глянул на Леху внимательно, и распустившийся было смехом его рот отвердел белой ниткою. - Парень, ты чего это? Что хнычешь? Али жену мою жалеешь? Так ведь не знал ее вовсе. А я свое уже отплакал.

  - Не-еееет! - заныл Леха. - Просто вот подумалось... Ну как же так... Ни цветочка, ни памятника-ааааа... - и слезы потекли неудержимо.

  - Так. Ясно, - старик нахмурился, глаза почти что скрылись под лохматыми, белыми с прожелтью бровями. - Водички тебе надобно, парень.

  Побежал куда-то, вернулся, неся в далеко отведенной руке стакан воды.

  - На! - сунул в Лехины руки. - Пей!

  - Чайку бы... - попросил Леха, оскальзываясь пальцами по гладкому стаканному стеклу. Во рту пересохло, а на языке появился сладковатый привкус, смешанный то ли с травами, то ли с корицей, то ли с ванильным мороженым. Леха аж кончик языка прикусил. - Сладенького... Если у вас, Сергей Александрович, рафинаду нет, так я из своих запасов взять могу. У меня - неограниченная выдача! - не удержался, похвастался своей привилегией.

  - Оно и видно, что неограниченная выдача, - понурился старик. - Нет уж, Алексей. Не надо мне рафинада. А чай пить в архивах не положено. Сам понимаешь, ежели водой бумагу зальешь - пятно останется, да и только. А чаем... так можно и ценного текста лишиться.

  - Понятно, - согласился Леха. Всхлипнул еще разок-другой, глотнул тепловатую воду, скривился. Невкусной показалась вода, все о чае сладком думалось. Ну да ладно, нельзя так нельзя.

  Зачастил Леха в архив. Уютно ему там было. Вот только обидно, что чай пить нельзя, а так бы совсем хорошо. Со стариком долгие разговоры заводил, интересовался: как и что в подземном городе происходит.

  - Я ж в делах этих вовсе человек темный, - признавался. - А понять очень бы хотелось. Мне же тут жить...

  - Ну да, ну да, - кивал Сергей Александрович и смотрел на Леху жалостно. Блеклые глаза его заплывали влагой. - Жить тебе тут до самой смерти.

  - А вот скажите, вы же, наверное, и революцию видели? - любопытствовал Леха, откладывая в сторону пачки чертежей, что рассматривал постоянно. - Интересно, наверное, было?

  - Чего там интересного! - отмахивался дед, подсовывая Лехе очередной стакан воды. - Бежали, стреляли... Я, знаешь, тоже бегал и стрелял. Молодой совсем был, дурной. Не соображал ничего. А так - вроде как романтика! Приключения даже.

  - Сейчас жалеете, что ли? - поражался Леха. - Нет, ну вы посмотрите, какие достижения! Чего понастроили! - и обводил рукою вокруг, указывая на Сталинград. - Я вон таблицу Менделеева как увидал, так до сих пор шерсть дыбом стоит. Наверху такого и не видели, и не слышали, и неведомо, когда еще увидят и сделают.

  - Правильно, - соглашался Сергей Александрович, а в глазах его таилась тоска. - Не видывали такого наверху, как в нашем Сталинграде понаделали.

  Как-то Леха рассказал старику о чудном поезде, виденном им в метрошных тоннелях.

  - Драпал я от этого поезда, Сергей Александрович, - признавался Леха. - Ног не чуял, так драпал. Собственно, кабы не поезд, так я, может, к вам бы и не попал. Из-за беготни суматошной и заблудился, а потом и вовсе провалился в вентиляцию вашу.

  - Поезд, говоришь? - заинтересовался старик, поскреб подбородок, гладко выбритый, пошевелил желтоватыми усами. Достал папку ветхую, пыльную. - Вот, Алексей, тут про твой поезд написано.

  Леха читал и глаза его расширялись все больше. Он-то последнее время уж думал, что привиделся ему поезд, да и пассажиры его странные. Ан нет. В 1911 году с римского железнодорожного вокзала вышел прогулочный поезд, в круиз отправился. И было в нем сто шесть пассажиров, итальянцы богатые, собиравшиеся развлечься. Да только дошел поезд до тоннеля и наплыл невесть откуда молочно-белый туман. Все заволокло этим туманом, а как поезд начал в тоннель входить, туман загустел, стал почти что жидкостью, засветился голубовато, и - пропал в нем поезд. В тоннель, вроде, вошел, а вот обратно не вышел. И пассажиры исчезли вместе с ним. С тех пор призрачный поезд гуляет по железным дорогам. То там объявится, то сям. Где рельсы есть или были - выныривает из временного небытия.