Нина Катерли - Сказание о Громушкиных Страница 13

Накупили подарков. Полетел.

Пока ехали из аэропорта, Витек рассказывал о своих делах, о Марине, о Гурвичах с их хостелем.

– Хостель? – ужаснулась мать. – Это что, вроде нашего хосписа? Значит…

Успокоил, объяснил. Потом говорили о Юльке с пацаном – родители сразу расцвели. Он теперь целыми днями у них, Юля много работает. Витек спросил, как идет перестройка дачи. И заодно – не тронули ли старую елку. Спросил и замер – а ну как отец велел ее срубить и корни выкорчевать. Слава Богу, до этого не дошло. И вообще строительство, видно, шло кое-как, отец обсуждать эту тему не хотел, начал сам задавать вопросы – как там в Израиле? Что с торговлей? Не боится ли сын террористических актов? Что ответишь. Уже привык не бояться. Тут, как судьба. Кому суждено быть повешенным, тот – сами знаете…

Потом, уже дома, мать потихоньку сказала, что старый Громушкин к строительству нового дома тоже потерял интерес. Да и денег жалеет – вдруг опять дефолт?

– Так и нужно вкладывать в недвижимость! – сказал Витек. – А на сберкнижке или в чулке, если дефолт – все точно пропадет.

– Нет, он в долларах держит.

Через два дня съездили все вместе на дачу, там разруха – что-то начато, да не кончено, словом, жить зимой нельзя. Витек зашел в гараж – стоит Машина, заботливо укрытая брезентом. Отправился на ней туда, в конец позапрошлого века, где маленькая елочка, а под ней – его захоронка. Привез всю коробку домой. Маринкины криминальные бумажки выкинул – все это, она говорила, уже опубликовано, чего хранить? Часть долларов отдал отцу – на строительство, И вообще – чтоб не волновался, что на старости лет останется без копейки. Старик обрадовался, благодарил.

Следующие несколько дней ушли на собственные дела. Кроме вечеров – по вечерам общался с Юлькой и Мишей, те ему – про свои ученые успехи. Он с племянником на коленях слушает вполуха, сам думает, что теперь предпринять. Партнер так называемый, директор магазина, на которого все оставил, кому доверял, все развалил, объяснить, на что ушли деньги, толком не может, врет, что библиофилов, мол, и здесь не осталось. Интересно, куда они все подевались? Известно же, что полно богатых, а им любой антиквариат нужен – хоть мебель, хоть картины, а хоть и книги. Изматерил этого козла, а толку? Обещал выгнать к такой-то матери, но опять же надо решать, кого на его место. Вот пошел бы отец… Назвали бы фирму "ООО Громушкин и сын", красиво, солидно. Предложил. Куда там! Ни в какую: устал, это одно, а второе – ничего, дескать, не понимает в книжном деле. Черт-те что. Пока суд да дело, обошел несколько издательств, узнал, где что выпускают из современного, договорился о поставках, о способе оплаты – и книг, и пересылки… А магазин здешний, выходит, продавать?.. Если не найти человечка, на кого оставить. Приходила в голову шальная мысль – жить полгода в Израиле, полгода здесь. И самому всем управлять. Так ведь Марина на такое не согласится… В общем, тут думать и думать. Но главное все-таки решить, что делать со стариками. Отец в плохом состоянии, даже похуже, чем на первый взгляд показалось. Глаза на мокром месте, задыхается, а сам курит. И ведь не бросит, не уговоришь. Целый день сидит перед телевизором и ругает власть или смотрит идиотские сериалы. Про что – не важно, лишь бы время убить. Мать в отчаянии, а что она может? Витек не один раз предлагал забрать их в Израиль, все-таки он будет рядом. Опять же – новые впечатления… Отец – ни за что.

– Хочешь нас сдать в этот хоспис, где Гурвичи?

И опять Витек объясняет, что хостель – не хоспис, и что их он в любом случае никуда не сдаст, будут вместе жить. А папаша:

– У меня, между прочим, тут дочь и внук. И брось эту болтовню. Мне в твоем еврейском царстве делать нечего… господин Гурвич.

Тьфу ты!

Мотаясь по городу в поисках нужных книг, просто гуляя – благо погода исправилась и пришла светлая питерская весна, Виктор часто думал, что зря уехал, надо было уговорить Марину остаться. В Израиле, конечно, неплохо, но для него все-таки главным всегда было его дело, коммерция. А там с этим – не клеится, и будет ли лучше? А еще – родители. Очень тревожило состояние отца. Вот ведь не был он никогда примерным сыном, сам это знал, а увидел старика в аэропорту, и с тех пор сосет что-то в душе, и мысли такие лезут в голову, страшно делается… В Израиль он не поедет, это точно. Здесь ему делать тоже нечего, что за жизнь сидеть у телевизора и ждать, пока совсем не одряхлеет, а то и… Надо что-то менять кардинально. А что?

Как-то вечером пошел к сестре, устроили втроем семейный совет: Витек и Юлия с мужем.

Михаил и говорит нерешительно:

– Может, это и бред, но я вот подумал – если нельзя переместить ваших стариков в другое место, так сказать, в пространстве…

– …отправить в другое время? – подхватила Юлька. – А что? Папа все тоскует по советской власти.

– Бессмысленно. – Витек покачал головой. – Что он там будет делать? Тогда он был моложе, кругом свои люди, все уважали. А теперь? Кому там нужен семидесятилетний старик? Ты не помнишь, а я помню, как тогда – стукнуло человеку шестьдесят – и под зад коленом на пенсию. Да его ни на какую работу не возьмут! Нет, не катит.

– Я совсем другое имел в виду, – говорит Михаил. – Что-нибудь в начале девятнадцатого века, а то и в конце восемнадцатого. Я вот тут наткнулся в архиве на одно сообщение: 1825 год. Идет с молотка имение какого-то помещика Барабанова. А внимание обратил, потому что Барабанову этому принадлежала деревня Громушкино.

– Может, наши предки оттуда? – оживилась Юлька. – Отец всегда говорил – он из крестьян. Вот и были эти предки крепостными помещика Барабанова.

– Ага. А теперь ты предлагаешь купить по дешевке его поместье? – сразу понял Виктор.

– Именно, – кивнул Миша. – Только вот – с деньгами как быть? У тебя же нет тех ассигнаций, и вообще…

– Это без проблем. Кое-что есть. И вообще – достать ассигнации – мой вопрос, давно отработано, лишь бы Машина не подвела. Что-то она мне не понравилась – скрежещет, как немазаная телега. Надо поглядеть, повозиться. Может, что-то там отошло, подвинтить. Нет, эта идея мне нравится. Попробовать стоит. Начнется у стариков новая жизнь, только бы согласились.

– Надо посмотреть сначала, что там было за имение, – сказала Юлька.

– Ну, тут без вопросов. Все выяснить – и какой дом, и что за хозяйство. Миша, а что там еще написано, не помнишь?

– Да я не очень внимательно читал. Вот обратил внимание, что деревня – Громушкино… Да, кажется, там сказано, что у Барабанова больше ста душ крепостных. Сколько точно, не помню. А вот что помню, так это – находилось имение совсем недалеко от вашей дачи, версты три…

– Мы, кстати, как-то туда ездили, там сейчас тоже дачный поселок. И, если не ошибаюсь, сохранился барский дом. В нем при колхозах была не то "Сельхозтехника", не то еще что-то…

– Так поехали, поглядим пока что, как там сейчас, – вдохновилась Юлька.

На другой день отправились втроем. Взяли отцовские "Жигули". У него новые, двенадцатая модель. Добрались быстро – сперва по шоссе, потом по дороге, тоже асфальтированной. Места красивые, кругом лес, поселок вовсю перестраивается – деревенских домов и старых дач совсем немного, все новые коттеджи, навороченные – каменные, с разными башенками, круглыми окошками, высокими кирпичными заборами.

И озеро есть, а за озером – парк, посреди него дом с колоннами и портиком – как строили в старину. Зашли. А там – поселковая библиотека и маленький музей. Внутри холодина, сидит пожилая женщина в валенках и платке. Разговорились. Женщина оказалась заведующей библиотекой и музеем – все вместе. Жаловалась, что никто денег не дает на ремонт здания, на новые книги – ничего, говорит, никому не нужно. И вообще, она слышала, дом этот будут сносить – какой-то из "новых" хочет купить землю – вместе с парком, прудом, библиотеку сломать, построить тут дворец. Как у них у всех! Показала альбом с фотографиями, еще довоенными. Ну что? Это же самое здание, только поновей. Просила похлопотать, чтобы не отдавали библиотеку. Юлька с мужем промолчали, Витек обещал, хотя знал, что пустое это дело – раз желает кто-то купить и деньги есть, значит, так оно и будет.

Уехали.

На обратном пути говорили, что место хорошее, а главное, дом-то сколько лет простоял, хоть наверняка и перестраивали. Но не сожгли, вот что важно.

Заехали к себе на дачу, Витек пошел в гараж, осмотрел Машину. Да нет, внешне никаких поломок не заметно, а что там у нее внутри – кто знает?..

Надо завтра же отправиться в то время, когда помещик Барабанов продавал усадьбу.

– Чего зря метаться туда-сюда, – возразил Витек. – Может, родителям этот проект не подойдет. Надо сперва поговорить.

Разговор вышел длинный. Сперва Громушкины, оба, ни в какую.

– Еще чего придумали! Что мы забыли там, в этой глуши? Там ни медицины нормальной не было, ни электричества. Ты, сын, видно, совсем с ума сошел, не знаешь, как отделаться от родителей! Уж лучше отправь в этот… в хоспис, где Гурвичи. Нет уж! Глупость и дурость.